Свекровь встретила насторожённо. Провела на кухню.

– Василиса Васильевна, что-то случилось? – спросила Роксана, а сама подумала «Мне ещё новых проблем не хватает…»

– Нет, я думала, что у вас… Что вы… Чай будешь? Хочешь кушать? – а глаза так и бегают по кухне, как будто пытаются спрятаться.

– От чая не откажусь, а есть не хочу, спасибо. Я в кафе поужинала. Папа в больнице. Сердце. А мама в деревне… – задумчиво проговорила молодая женщина.

– Выпьем вишнёвой? – и, не дожидаясь ответа, достала наливку и поставила на стол.

Следом на столе появилось подкопчённое сало, бородинский хлеб, перо свежего лука…

– Василиса Васильевна, это же закуска под водку. – натянуто засмеялась Роксана.

– Я могу и водку достать. Только ты же не любитель водки…

После первой рюмки напряжение, царившее на кухне начало отступать. Вторая рюмка привела печальку, ну а третья развязала язык.

– Роксана, отпусти ты моего оболтуса. Не любишь его, я же вижу. Мужику баба в постели нужна, а не директор фирмы… – Василиса вздохнула.

– Так он не просится. Или Вам жалуется? Устала я, чертовски устала: сначала учёба и дети, потом фирма, учёба и дети, потом фирма и дети. Да и не нужен мне этот секс от слова «совсем». Крис хорошо устроился: ни за что не несёт ответственности. – Роксана пальцем выводила узоры на столе.

– Крис, так ты же сама ему позволила. Заставила бы учиться, он бы и выучился. Сама знаешь, что ночная кукушка всегда дневную птицу перепоёт. А ты по ночам то лекции писала, то бюджет подбивала.

Роксана вздохнула, налила себе ещё рюмку:

– Писала, подбивала. А кто бы этим занимался? Крис сразу сказал, что он и без моих университетов проживёт. Как Вы сказали, отпусти? Так я и не держу. Давно уже живём как кошка с собакой. Да ради детей только и держимся.

– Ради детей и разбегайтесь. Ты думаешь, им на ваши скандалы нравится смотреть? Или, меняй своё отношение к мужику.

– А что, есть кто у Криса? – она встретилась глазами с Василисой. Так не выдержала, отвела.

– Значит есть. Ну и кто же она?

– Тебе не всё ли равно? – помолчав, спросила свекровь. – У тебя тоже, говорят, есть, директор налоговой. Ты с ним там шуры-муры водишь. Сыну рога наставляешь.

От такого заявления у Роксаны даже в зобу дыханье спёрло.

– Кто? Я? Да мне сил хватает, чтобы до дома дойти, а Вы говорите: «Рога мужу…» Какие рога? Да, подвозил он меня. Так что, меня теперь подвезти нельзя? Крис, между прочим, и дома не бывает, и денег меньше стал приносить… – на последних словах Роксана замедлила речь. – Так он, наверно, туда таскает эти деньги. Василиса?

– Ребёнок у него там. Недавно родился. Слабенький, больной. Мамаша-то хотела от помощи отказаться, да… Роксана, прости меня, старую дуру. Но сколько можно. Он мучается. У тебя не жизнь, а мучение. А страдают больше всех дети…

– У меня отец в больнице. Сердце. Ему нельзя расстраиваться. Поправиться, разведёмся. – вдруг сказала Роксана.

– Знает он. Это дочь его заказчика. А ещё, банкрот твой отец. Поэтому и отправил мать в деревню. Пытается с кредиторами рассчитаться: что можно продать. Банкрот… Может водки налить? – и Василиса подошла к невестке, прижала её голову к своей груди, – Ты поплачь, что ли…

– Не-ет,– сквозь слёзы прошептала Роксана, – нельзя больше пить. Я завтра пойду…

Она точно знала, что скажет кредиторам.

Но для начала надо было пойти домой, чтобы посмотреть бумаги отца. Как получилось, что некогда процветающий бизнесмен местного пошиба вдруг обанкротился. Отец всегда аккуратно вёл свои дела. Старался не залезать в долги. Откладывал, деньгами не сорил.

Голова гудела как колокол, о который с громким звоном ударялись цифры. Надо бы пойти к отцу и спросить, что произошло. Но не в таком же виде…

Роксана посмотрела на своё полутрезвое отражение. Скорчила рожицу. Выпила аспирин, легла на диван. Часом раньше, часом позже погоду не сделает…

– Роксана, ну ты когда приедешь? – надрывался в трубку Крис. – Алёнка без тебя вчера уснуть не могла.

– А ты, между прочим, мог бы поинтересоваться, как мой отец. – отфутболила его супруга. – Или к своей Зубейде или как там её, если торопишься? Кто хоть у моих детей: братик или сестрёнка? – зло спросила. Не хотела злиться, да не сдержалась. Ударило по самолюбию. Её бросили, можно сказать, не она. Не успела на опережение.

– Мать сказала?– вместо ответа спросил Крис. – Мальчик… Ты не переживай, я не уйду.

– Да иди ты… – и положила трубку.

Не уйдёт. Куда там! Побежит. Выпнет. Не сможет жить с ним в одной квартире и знать, что он на сторону бегает. Квартиру придётся разменять. Вздохнула. Развод можно и сейчас оформить, а с квартирой потом решить. Не горит. Если горит, сам пусть варианты ищет. Детей не отдаст. Её дети. Улыбнулась. Какие парни за ней бегали, а она на Криса повелась, на его красоту и мощь. Крис и сейчас за собой, как манекен, смотрел: в спортзал ходил, качался, парикмахерскую регулярно посещал, массажный салон. Одевался тоже ни во что попало, а со вкусом. Это Роксана себя совсем запустила. Ей бы тоже не мешало спортом позаниматься, да куда там: дети и фирма занимали всё свободное время. А получала ненамного больше, чем её подруги, которые работали на корпорацию. Зато времени у них было больше: от звонка до звонка, и никаких нервотрёпок с налоговыми, банками, поставщиками.

Да и время пришло тяжёлое: с одной стороны, напирали гиганты, с другой стороны, хорошее дерево сильно подорожало. Клиентов стало меньше, конкурентов больше.

Отец выглядел лучше. Врач сказал, что он поистине обладает богатырским здоровьем.

– Па, давай выкладывай, что там у тебя с фирмой…

Отец и дочь долго разбирались, складывали, делили, умножали, вычита́ли. Лазили по сайтам.

– Вот что, па, я продаю свой бизнес. Вырученными средствами погасим твой долг. – выдохнула и вдруг поняла, что она действительно это сделает. И сделает без сожаления. Захотелось пожить для себя и для детей.

– Дочка, а как же ты? – Александр посмотрел на неё виновато, как будто подарил ей куклу, а сейчас хочет забрать.

– Па, я развожусь с Крисом. Куда мне и бизнес тянуть и детей. Нет уж. Я пойду работать в корпорацию «Свет». Узнавала, у них есть вакансия. Сегодня утром разговаривала с начальником отдела, куда требуется специалист. Меня берут. Должность хорошая, денег ну чуть поменьше, зато время появится с детьми проводить. А то я не вижу, как растут. Узнала, что можно продать. Оборудование хорошее, есть запас дерева. И покупатель есть. Правда, сначала я хочу переговорить с кредиторами. Если согласятся отозвать иск и не насчитывать проценты, то получат, что мы им должны. А не согласятся, сами себя накажут.

Александр посмотрел на свою взрослую дочь. Сначала он её оберегал, потом муж, а теперь она его поддерживает, а мужа бортанула. Сам виноват. Нечего по бабам было шастать. Все знали, что это не первая после брака пассия у Криса. Да молчал, не хотел дочь расстраивать. Гулял Крис, не мог мимо симпатичной мордашки пройти. И ругался Александр с ним, и грозился, да всё без толку.

Слова про развод обрушились на Криса как снег на голову посередине лета. Ну гулял, ну нагулял, и что? Он первый, что ли? Сама виновата. То голова у неё болит, то отчёт подбить надо, то платье к празднику Алёнке сделать. А он мужик здоровый, ему не только борща хочется. Нашла повод для развода. Он же её не бьёт, водку не пьёт, из дома не таскает. Подумаешь, любовница и ребёнок на стороне.

Но Роксана пригрозила: «По-хорошему не захочешь, полюбовнице расскажу, что на два дома хочешь жить. Будет скандал. Скажу, что не держу!» А скандал будет точно, ибо его новая не такая гордая, как Роксана. А скандалы Крис не любил.

Андрюша и Алёнка неделю с родителями не разговаривали. Надулись, как мыши на крупу. Оно и понятно: им-то оба родители дороги. Новость, у них появился маленький братец, радости не добавило.