– Я просто после ночного дежурства. Ничего страшного. Сегодня у меня выходной, так что вы не сделали ничего такого, за что вас можно четвертовать.

Я улыбнулась. Почему так легко разговаривать с этим незнакомым мужчиной?

– Я… Вы говорили, что если мне понадобиться помощь… то есть… – нервы по-прежнему сдавали, лицо бросало в жар, а на ладонях выступил холодный пот.

– Я понял, – тихо произнёс он. – Давайте не по телефону, встретимся через час в том же кафе.

***

Я подъехала к месту в назначенное время. Антона нигде не было. Неужели обманул? Как обидно…

Простояв ещё двадцать минут, пошла прочь. Последняя надежда на помощь угасла. Остановившись на светофоре, я ждала, пока замигает зелёный свет. Вдруг около меня резко затормозил тёмно-синий автомобиль, стёкла опустились, и с водительского места на меня виновато посмотрел молодой человек.

– Простите, пробка… – Антон попытался извиниться. – Садитесь.

Я осторожно села в автомобиль и пристегнула ремень.

– Извините, что заставил ждать, – он протянул мне цветы и мягко выругался: – Надо было на метро ехать. Чёртова Москва.

– Всё в прядке, – моя обида моментально испарилась, когда я увидела нежно-розовый букет. – А куда мы едем?

– Мне в больницу надо заехать за документами, а потом отправимся перекусить. Не ел со вчерашнего дня, желудок скоро меня пошлёт подальше! – рассмеялся он, маневрируя между машинами.

– Хорошо, – кивнула я и немного расслабилась, увидев его беззаботную улыбку.

– Так что за вопрос привел вас ко мне? – застряв в очередной пробке, спросил Антон.

– Понимаете… я в Москве три недели… ищу работу, но мне везде отказывают, а мне очень нужны деньги. Да и через неделю мне уже надо платить за съёмную комнату, но сейчас совершенно нечем. Вот я и подумала, что, может, вы посоветуете мне какое-нибудь место… или займёте денег. Я обязательно отдам! – заверила своего нового знакомого и смущённо потупила глаза. – Просто здесь никого не знаю… кроме вас.

– Давайте сначала так… Хм… – он задумчиво почесал макушку. – Вы собираете вещи и переезжаете из съёмной квартиры в мою, – затем выставил вперед ладонь, останавливая сразу все мои возражения. – Стоп! Стоп! Стоп! Дослушайте до конца. Я не предлагаю вам интимные отношения и всё такое, просто так будет легче: вам не придётся ни за что платить – это раз. Ну и плюс ко всему, квартира огромная для меня одного, женщин я туда не вожу… Ну разве только в исключительных случаях, – он задорно улыбнулся. – Во-вторых, в вашем положении необходим врач, а я так понял, что здесь вы не прописаны, поэтому и в больницу автоматически не примут.

Я побледнела. Он прочитал меня как открытую книгу.

– В-третьих, думаю, что смогу помочь вам с работой до декрета… – Антон уже стал мысленно что-то высчитывать, только вот что – я понять не могла.

– Но… – мне удалось схватить немного воздуха – я чувствовала себя рыбой на суше. – Но почему?

– Почему я вам помогаю? – он внимательно посмотрел на меня. – Это неважно, главное, что вам нужна помощь.

С опаской прищурилась и взглянула на него. Уже однажды опалив крылья, я больше не хотела зависеть от мужчины. Слишком большую цену заплатила за сомнительное удовольствие. Поэтому исключено:

– Я не могу принять ваше предложение, – решительно выпалила эту фразу.

– Послушайте, я предлагаю вам выход от всего сердца, пока… пока – подчёркиваю – не требуя ничего взамен. Ваше дело – принять его и жить новой жизнью, либо вернуться в ту, от которой сбежали…

Я молчала. Как он был прав. Но что заставляет его помогать мне? Абсолютно незнакомой девушке, имя которой он до сих пор не знает?

Загадка.

***

На свой страх и риск я согласилась. Как странно довериться человеку, о котором ничего не знаешь, кроме его имени и должности.

Он привёз меня в огромную московскую квартиру с высокими белоснежными потолками, просторную и свободную. Очень большая комната. Мебель из чёрного дерева, которую оттеняли белые детали: подушки, ваза, фотографии… Ковры, больше похожие на шахматные доски, белоснежные шторы из органзы, лежащие лёгким облаком на полу. Но больше всего меня поразили окна – от пола до потолка, как в фильмах про красивую жизнь. В центре располагался богатый угловой диван, повёрнутый к окну с одной стороны и к огромному телевизору –  с другой. В комнате стояло довольно мало мебели: стеклянный журнальный столик с вазой и одинокой изогнутой чёрной декоративной розой, пару кресел у камина. Небольшой замысловатый белый стеллаж с различными полочками, на которых лежали книги, расставлены рамки с фотографиями. Зато здесь было много света не только за счёт окон, но и за счёт большого количества различных светильников.

Спальня деликатно отделена от основной гостиной такой же, как и на окнах, шторой из органзы, спускающейся прямо из потолка.

Я заглянула за занавеску. Всё аналогично чистое и белое, только не с чёрными элементами, а серебряными. Огромная кровать, на которой лежали множество подушек, две тумбы по бокам и внушительное зеркало на всю стену, за которым, как потом выяснилось, располагалась гардеробная.

– Как же тут красиво! – я восхищённо разглядывала квартиру. – И это всё твоё?

– Относительно. Естественно, я сам пока не могу ещё заработать достаточное количество денег на такую квартиру. Подарок отца.

– А кто твой отец? – бойко задала вопрос, а потом осеклась, затаив дыхание.

– Бывший депутат Государственной Думы, – он задумался, а потом добавил: – Он умер.

– Ой, прости… – мне стало действительно жаль, что я затронула больную тему.

– Всё в порядке. Вообще-то он был порядочным гадом, надо признать, но деньги умел делать из воздуха.

– Ясно…

– Так. Значит, в твоём распоряжении спальня, ну как и всё остальное, в принципе. Завтра я отведу тебя к моему другу, он должен тебя пристроить на работу, – Антон немного помолчал и неожиданно спросил: – Скажи, а какой у тебя срок?

– Двенадцать недель… – я отвела взгляд. – Как ты догадался?

– Так я же всё-таки врач, – молодой человек сел на диван и прямо посмотрел на меня. – И где… э-э-э… отец?

– Не знаю, – я пожала плечами, – всё это время его даже и не видела.

– Да… Грустно. Ну не расстраивайся, всё будет хорошо, – подмигнув, он ободряюще улыбнулся.

– Откуда ты взялся? – вдруг спросила я.

– В смысле? – не понял он.

– Ты вдруг стал моим ангелом-хранителем… – смутившись, пролепетала я.

Он рассмеялся, но настолько дружелюбно и мило, что захотелось сразу же целиком и полностью верить ему:

– Меня ещё никто так не называл, но мне нравится эта новая должность.

Вечером Антон развёл камин, заварил терпкий зелёный чай, и мы, сев на толстый пушистый белый ковёр и обложившись мягкими пуховыми подушками, разговорились.

– Ты всем так помогаешь? – тихо спросив, улыбнулась я. – У тебя много протеже?

Он рассмеялся, облокотившись на подушку:

– Я бы так не сказал.

– Почему я? Неужели я так жалко выгляжу? – от стыда пришлось отвести взгляд.

Его улыбка тут же потухла.

– Не говори так… Я сам не думал, что смогу привести в дом незнакомую девушку. А вдруг ты клофелинщица?.. – его глаза вновь блеснули весёлым огоньком, но вскоре вновь вернулся серьёзный тон. – Нет, ты не жалкая. Просто ты внушаешь доверие, и тебе нужна помощь, – он осторожно взял меня за руку. – Сейчас так редко что-то делают бескорыстно… и мне захотелось нарушить этот стереотип.

– Спасибо тебе, – прошептала я, легонько кивнув головой.

– Твои родители не переживают за то, что ты здесь одна, без друзей?

– Мама думает, что я приехала поступать в педагогический.

– А ты? Будешь поступать?

– Нет, сейчас нет… сейчас первоначально мне нужна работа.

– Мы всё устроим, – не задумываясь, обнадёживающе заверил он.

Я смотрела на тёплый огонь, потрескивающий в камине, и мне стало так спокойно на душе. Горячая чашка с чаем грела руки, а в душе ощущалась полная свобода. Я ещё не знала, что будет завтра, но с этим мужчиной, который сейчас сидел рядом, почему-то была уверена, что всё будет хорошо. Даже заснула прямо на ковре, согретая теплом и уютом дома. И у меня ни разу не возникло мысли, что нахожусь сейчас одна, в чужой квартире, с почти незнакомым мужчиной. Откуда-то  появилась уверенность, что он не причинит мне боли. Никогда.