– Нет, никакой Радик здесь никогда не жил, – спокойно ответила женщина.

– А месяц назад?.. – я никак не могла взять в толк, как это так случилось.

– Месяц назад нас не было в городе… – женщина окончательно добила меня своим ответом. – А-а-а, хотя погоди, – она обернулась и через плечо крикнула мужчине: – Серёж, ты квартиру на месяц сдавал?

– Да, – послышалось из комнаты.

Женщина посмотрела на меня и пожала плечами:

– Квартиранты были…

– Хорошо… я поняла… простите… – я опустила голову, стараясь скрыть слёзы.

Женщина хмыкнула и захлопнула дверь.

***

– Что с тобой? – Поля, не выдержав длительного молчания, озабоченно посмотрела на меня. – Что-то болит?

Я отрицательно покачала головой. Бессмысленно отвечать, что болит разбитое сердце.

– Тогда что? – не унималась подруга.

– Пишите, Полякова, пишите! – раздался за спиной голос учителя. – А то, как всегда, времени не хватит.

Она замолчала, а потом, выдернув листок из тетради, написала: «Что случилось? Радик?»

Я взглянула на пододвинутую мне записку, и из глаз моментально покатились слезинки. Подруга испуганно ахнула , сообразив, что дело плохо.

– Мы можем выйти, Павел Сергеевич? – она резко достала платок и ткнула мне его в нос. – У Кристины кровь из носа пошла.

Я молчала.

– Выйдите, только недолго.

Подруга вытолкала меня из класса и молча потащила по коридору в женский туалет. Достигнув цели, она завела меня в одну из кабинок, задвинула на деревянной двери щеколду и посадила на унитаз.

– А теперь выкладывай, чего этот гад натворил? – Поля решительно смотрела на меня, скрестив на груди руки, а я по-прежнему молчала, продолжая бороться со слезами и боясь смотреть на подругу, но, не выдержав, разревелась в голос. – Крис, ну ты чего? Зайка моя! – она испуганно прижала меня к себе. – Говори, в чём дело, иначе я пойду к твоей матери! – и осторожно подняла моё заплаканное лицо. – Ну же!

– Не надо к маме! – пискнула я.

– Тогда рассказывай! – Поля оказалась непреклонна, но говорила очень тихо и нежно – не зря мечтает стать психологом.

– Я… я беременна… – прошептала, не глядя ей в глаза.

– Ёпть! – она ещё крепче обняла меня.

– Да… – я высвободилась из её объятий и закрыла лицо руками.

– Чёрт….– подруга сползла вниз по двери, на которую от волнения оперлась. – Вот чёрт… – она опустила голову на руки. – Спрашивать, что ты намерена делать, бессмысленно, я так понимаю? – затем взглянула на меня и, осторожно взяв мою ладонь в свою, сильно сжала её.

– Я не знаю, что делать… – прошептала я.

– Ну… тут два варианта, конечно, – Поля продолжала нервно стискивать мою руку. – Ты у врача была?

– Да, – кивнула я.

– Что сказал?

– Ну что он мне мог сказать…

– Ну, я в смысле… у тебя нет никаких противопоказаний там… или всё в норме?..

– Не знаю… не слушала особо… – снова горько всхлипнула. – У меня шок, Поль…

– Ну а этот… чё сказал? – Поля даже его имя не хотела называть.

– Не знаю, где он… он пропал… – я стыдливо опустила глаза и зажмурилась, чтобы прогнать нагнетающую пустоту.

– Ну, надо думать, сделал дело – гуляй смело… Всё понятно.

– Не надо, пожалуйста… – взмолилась я.

Поля вздохнула:

– Мы что-нибудь придумаем.

– Что тут придумаешь?..

Я вышла из школы растерянная, и теперь меня не волновали ни оценки, ни выпускные экзамены – в голове был лишь один вопрос: рожать ребёнка или делать аборт?

С горем пополам, подтянув «хвосты», я закончила школу без троек, хоть выпускные экзамены и дались мне с великим трудом. И если бы не подруга, которая вытянула за меня все это, я бы сдалась.

– Что ты наденешь на выпускной? – щебетала Поля, крутясь перед зеркалом и примеряя коротенькое чёрное коктейльное платье.

– Я не пойду, – грустно вздохнула я.

– Вот ещё! – подруга резко повернулась ко мне. – Что ещё за глупости?!

– Поля, у меня токсикоз страшный, тошнит каждые десять минут. Какой выпускной?.. – возмутилась я.

Подруга села рядом со мной на кровать и обняла за плечи.

– Ты маме сказала? – нежно спросила она.

– Нет… – я отвела взгляд. – Безумно боюсь.

– Тут бойся – не бойся, а говорить придётся… – Поля встряхнула меня за плечи. – Эй, ну чего нос повесила? У нас же малыш будет!

Я горько усмехнулась. Хорошо ей говорить, не ей же в восемнадцать лет мамой стать: без мужа, без образования, без средств к существованию… и даже без помощи родителей.

– Я собираюсь поехать в Москву, – вдруг сказала я.

– Чего? Зачем это ещё? – Поля округлила глаза. – К этому уроду, что ли?

– Нет, хочу попытаться найти работу, пока срок небольшой, заработать хоть на пелёнки…

– Так, ну хватит уже! Неужели ты думаешь, что мама от тебя отвернётся? – подруга заботливо убрала мои волосы за ухо.

– Не знаю, Жень… Я уже ничего не знаю… Но говорить ей не буду.

***

Собрав вещи, пока мама была на работе, взяв деньги, которые копила на выпускной, я вышла из дома, лишь оставив на столе записку следующего содержания: «Мама, ты только не волнуйся. Со мной всё будет в порядке. Я уехала в Москву, поступать в педучилище. Когда устроюсь –позвоню. Целую. Дочь». И надеялась, что мама не бросится меня искать.

Сев в рейсовый автобус я задумалась. Куда еду? Зачем? Что я буду делать там одна, беременная, без жилья?.. Но дома оставаться было ещё хуже. Мама не простит и не поймёт, она именно этого боялась, а что самое страшное – её предсказания сбылись – я непутёвая дочь.

Горько. Обидно. Впредь буду осторожнее в выборе мужчин.

Приехав в столицу, я вышла на перрон и огляделась. Незнакомый, чужой, огромный город жил своей жизнью, в которой меня никто особо и не ждал. Туда-сюда сновал народ, опаздывающий, спешащий куда-то, стараясь «подрезать» другого на повороте. Непривычный запах гари и смога резко ударили в нос. Никто не обращал внимания на молодую девушку, опасливо озирающуюся по сторонам.

Возле входа в метро толпились таксисты, громко перекрикиваясь между собой, иногда даже не на русском языке. Рядом с ними, рассредоточившись, стояли торговцы «услуг из воздуха за любые деньги», предоставляя всем желающим дипломы различных учебных учреждений, справок, документов и съёмного помещения. К ним-то я и направилась.

– Простите, сколько стоит ваша комната? – несмело спросила я у внушающей на вид доверие тучной женщины.

– Десять тысяч, рядом находится метро «1905 года» и магазин, – она улыбнулась, обнажив золотые коронки.

Поскитавшись по другим местным «риэлторам», я вернулась к этой женщине.

– Я беру.

Комната представляла из себя маленькую, четыре на четыре метра, площадь, обклеенную старыми совдеповскими обоями в цветочек. В углу стояла кровать, накрытая чистым покрывалом и подушкой, у окна – письменный стол и стул, в другом углу ютился маленький холодильник и тумба с двухкомфорочной плитой, над которыми располагался шкафчик с посудой. Перед кроватью возвышался платяной шкаф. В целом, комната была чистая и даже уютная и вмещала все необходимые для проживания вещи.

– Вы работаете? – поинтересовалась хозяйка.

– Нет, – я помотала головой, – но сегодня же пойду на поиски работы.

– Ладно, – хозяйка оглядела меня с ног до головы, – если понадобится помощь, то вот мой телефон, – она положила клочок бумаги с номером на тумбу. – Зовут меня Людмила, звони, не стесняясь.

– Спасибо, – я протянула хозяйке деньги за первый месяц проживания.

– Не за что, – она направилась к двери, а потом повернулась и строго сказала: – Только одно условие!

– Какое? – я испуганно посмотрела на неё.

– Никаких мужиков!

Я утвердительно кивнула, опустив глаза.

– Ну вот и ладно, – удовлетворённо сказала она, улыбнувшись. – Удачи.

Когда все вещи были разложены, я последним достала из кармашка сумки мобильный телефон и набрала Полю.