Конрад поправил пряжку на поясе:

– Что ж, Ян. Мне пора. Сегодня еще нужно многое успеть.

– Перед смертью не надышишься… – просипел Ян, тоскливо глядя на стражника. Потом, вдруг, повинуясь неведомому порыву, он схватил Конрада за руку в синей перчатке с обрезанными пальцами.

Пододвинувшись вплотную к стражнику, менестрель дохнул на лицо Конрада тяжелым запахом вина:

– Вы хороший человек! – дико вращая пьяными серыми глазами, зашептал он, – Я вижу людей насквозь, и мне не нужно долго общаться с человеком, чтобы сказать о нем многое. Я прошу вас. Я умоляю вас!!! Уезжайте отсюда! Возьмите мой кошелек и уезжайте! Плевать, что про вас будут думать другие, плевать, что вас заклеймят дезертиром!

Конрад попытался выдрать руку из пальцев Яна, но тот держал его крепко.

– Вы не понимаете! – хрипло, с надрывом уговаривал капитана Ян, – В Чартице вам не выжить и дня! Вы можете вспомнить свой самый страшный ночной кошмар? Забудьте о нем. Чартиц – это АД! АД!!! ВЫ ПОНИМАЕТЕ МЕНЯ?!!

Ян уже кричал и тряс Конрада за грудки. На них стали обращать внимание немногочисленные посетители.

– Довольно! – ожесточился Конрад, хотя спина его была сырой от ледяного пота, катившегося с его висков и шеи. Он оттолкнул Яна к стене, и тот, рухнув на скамью, зашелся в диком хохоте, в который вплетался полу-вой, полу-плач.

Капитана бил озноб начинающейся лихорадки, он накинул на плечи плащ, нахлобучил на лоб капюшон, и вскоре синяя фигура быстрым шагом вышла на улицу и растворилась в толпе.

Вечером Бран особенно загадочен и красив. Извилистая речушка шириной в сто шагов окутана зарослями осины и ивы, которые, переплетаясь друг с другом, создают причудливые живые ограды, труднопроходимые и для людей, и для зверья. Начиная путь от многочисленных лесных озер, ручьев и родничков на юге Варстин Дара, Бран огибает Шленхау с юго-запада и идет вдаль от моря Спокойствия, через леса и луга Зеленых полян, Чартица и Ниргуша. Затем Бран впадает в ледяной, изобилующий порогами и водопадами Ворш, что течет по горным камням Шаркады. От Шленхау до Зеленых полян Бран почти необитаем, редко где встретится путнику человеческое жилье. Зато в лесах много дичи и диких зверей, а в реке неустанно плещется рыба. Благодатные края достались герцогу и он вовремя не дал разворовать природные сокровища столь богатых земель, охладив пыл не в меру ретивых охотников и рыболовов рядом своевременных указов. На реке часты мели и затонувшие деревья. Они торчат из темных вод Брана, словно гротескные чудовища. На поверхности воды встречаются заросли цветущих розовых лилий, а по берегам изредка прячутся крохотные полоски мелкого речного песка, изрытого копытами оленьих семейств, идущих на Бран к водопою. И Бран – единственный способ добраться до Чартица за неделю на узкой лодке плоскодонке, коими испокон веков пользуются местные рыбаки.

* * *

Конрад долго думал, стоит ли ему проститься с Кристиной, но потом решил, что это не будет сладким известием для девушки, которая, если Конрад не вернется, обвинит во всем отца, и Отступник ведает, что может между ними произойти.

Одетый в коричневую вязаную рубаху со шнуровкой у шеи, короткие, чуть ниже колен, штаны, с неизменным коротким Анеласом на стальном поясе, босой Конрад завязывал тюк с вещами. Стоя на деревянных мостках, скрючившихся у песчаной отмели, где стояли в ряд рыбацкие плоскодонки, он расплатился со старым рыбаком, продавшим ему лодку, взял протянутое довольным стариком весло, но тут услышал конский топот и посмотрел наверх речного откоса.

Лицо его вытянулось от удивления, когда в тусклом вечернем полумраке он увидел, что с громадного гнедого жеребца ловко спрыгнул на землю и побежал вниз по склону Тиль, за которым еле поспевал… менестрель! Парень приоделся, и капитан едва узнал его. Безрукавная куртка алого сукна с большими деревянными квадратными пуговицами, высокие ботинки бежевого цвета с черными застежками, Маленькая алая, под цвет куртки шапочка с серым пером ястреба, лихо запрокинутая на затылок, придавала менестрелю вид заправского искателя приключений. Конрад покачал головой: так собираются либо на пир, либо в последний бой. За плечами у менестреля висел арбалет и туго набитый болтами колчан из бересты. В дорожном мешке, что он положил на землю, спрыгнув с коня, виднелись округлые очертания мандолины.

Конрад, прищурившись, ждал, пока Тиль и Ян подойдут к лодке, и вот, наконец, те ступили на мостки.

Тиль подошел к Конраду и, обняв друга, вынул из дорожной торбы за плечом два почерневших от времени серебряных браслета. Молча взял темные от загара, перевитые жилами руки Конрада и надел браслеты ему на запястья.

–Это еще что? – смеясь, воскликнул Конрад, однако замер, глядя, как большие браслеты сжимаются под ширину его запястий, словно кольца хищных змей.

Тиль серьезно взглянул на друга:

–Оковы Битвы, Таер. Не спрашивай, как я вынес их из арсеналов, но что сделано, то сделано. Если останешься безоружным, они помогут. В рукопашной, голыми руками сможешь убить даже медведя. Только заговор бросить не забудь.

Конрад разглядывал подарки.

Веснушки на лице Тиля засмеялись, он крепко обнял Конрада и, опустив голову, стараясь не смотреть другу в глаза, сказал:

– Ладно, полукровка! Не будем долго прощаться.

Ян, до того скромно молчавший за спиной Тиля, выступил вперед.

– Герр Капитан, я пришел просить вас взять меня с собой. Герр Мосс сказал, цитирую: «что вы ни хрена не знаете Чартица и погибнете там ни за что…» А мне терять нечего. Я подохну от разврата и пьянства в Шленхау. Творческим людям нужен свежий воздух. К тому же я вам обязан. Я привык платить по долгам!

Конрад задумался. Ян был чуть выше его ростом, худощав, но, очевидно вынослив. Хотя…

– Нет, парень. Мне не нужны неуравновешенные люди, стремящиеся свести счеты с жизнью. Мне подобная «романтика» ни к чему.

Ян сжал кулаки. Желваки на его губастом сероглазом лице задвигались:

– Перестаньте, герр Таер! В конце концов, вы ничем не рискуете. Если я надоем вам или не буду представлять ценности как проводник и попутчик, вы всегда сможете меня высадить на берег! По крайней мере, вы немного будете ориентироваться в ситуации. В конце концов… – повторил он, поджав губы – это в ваших интересах.

Конрад стоял, скрестив руки на груди, и молча смотрел на менестреля. Бард выдержал тяжелый взор черных глаз молодого капитана. Конрад внезапно вздохнул и махнул рукой:

– Как хочешь. Если ты ищешь красивой смерти, то зря идешь со мной. Смерть от чумы славы певцам не приносит.

Ян жестоко улыбнулся:

– Не сдох в предыдущий раз, не сдохну и теперь.

– Дважды везти так не может.

– Кому как… Так что вы решили?

Конрад пожевал губы в раздумье, потом раздраженно махнул рукой:

– Залезай.

Тиля уже не было. Воспользовавшись ситуацией, он ускакал. Капитан Мосс не любил долгих проводов и лишних слез. Конрад сейчас был ему за это даже благодарен. И так на душе кошки скребли.

Плоскодонка, устойчиво держась на темной воде реки и следуя мощным движениям весел Яна и Конрада, вышла на середину Брана, и начала свой путь навстречу смертельной опасности.

* * *

На второй день пути, преодолев пару труднопроходимых завалов и бобровую плотину, Конрад начал понимать, что судьба послала ему попутчика, о котором можно было только мечтать. Ян никогда не заговаривал первым, обычно молча работая веслом, сидя на тюке с одеждой и едой. Но уж если Конрад подавал тему для разговора, Ян охотно развязывал язык. Нечасто встречая людей с таким талантом к болтовне, Конрад слушал прибаутки, рассказываемые менестрелем, смеялся и на время забывал о предстоящей миссии. Даже лихорадка отступила ненадолго, притаилась в недрах его могучего организма. Ян оказался неплохим рыбаком, менестрель смастерил из росшего по берегам ивняка нехитрое удилище, и однажды они поужинали жареной на костре форелью. Столь несхожие характеры обычно спокойного рассудительного Таера, привыкшего жить «по правилам» и взбалмошного болтуна – поэта давали повод для дружеского сближения двух разных людей. Ян редко интересовался делами Конрада, его службой в страже, но про себя рассказывал охотно, избегая лишь упоминаний о родителях и сестрах, пепел которых гулял по свету.