Было жаль времени и вынужденных оправданий. Но самое главное – ощущение недоумения и разочарования, мысленное вычеркивание уважаемого и почитаемого мэтра из онлайн-собеседников. И ведь именно этим утром я процитировала его на форуме и разместила его фотографию, как гарант благонадежности. Мелькнула мысль, что неслучайно я так и не подписалась на его журнал, хоть и прочитывала каждый выходящий номер – что-то меня от этого удерживало, и я сама неосознанно определила для себя именно такую дистанцию – читаю, но не привязана, ни на шаг ближе.

Час спустя позвонил коллега Стрелкин, с ним обычно велись разговоры на профессиональные темы. И ещё было между нами какое-то духовное… не родство, а приятельство: меня притягивало его благородное равнодушие ко всему материальному, глянцевому, модному, понимание чего-то, не определяемого и не уловимого другими. Выглядел он как бомж, поскольку носил всегда грязную обувь и одежду с мигрирующими рваными местами, и когда приходил ко мне на работу, я, встречая его на проходной, стеснялась охранника. А захаживать ко мне на работу на часок он любил, охотно угощался моими кофе или наливочкой, принося к ним печенье и фрукты. Разговоры при этом были одновременно и тёплые, доверительные, искренние, но и – какие-то размытые, пространные, безграничные, часто обрывающиеся на полуслове, когда договаривать и прояснять дальше уже не хотелось. Знаю, что у него на работе его многие не любили. Иногда закрадывалась мысль: раз мы с ним общаемся, а его не любят, может, и меня так же? Но моя опора на свое восприятие людей всегда побеждала, и мысль отметалась.

Я уже с месяц пыталась свести эти отношения на нет – случились несколько эпизодов, после которых у меня пропало к нему доверие. Предъявить было нечего, всё было недоказуемо, но то, что больше встреч не будет, я понимала, как веление, приказ самой себе. Ему же в этот день необходимо было что-то обсудить и поэтому встретиться. Ранее не получавший в этом отпора, удивился, разозлился, а потом, поняв, что встречи не будет не только сегодня, но и вообще, стал агрессивным, а в меня полетели колкости. Хотелось обойтись без уродливых сцен и оскорблений – я как чувствовала, что они будут, тем более, что слишком много было общих знакомых. И вот, мой план о плавном прекращении с ним всяческих отношений был разоблачен, по-тихому не получилось.

Третий звонок – от бывшей сотрудницы Ромашевской, успешной красавицы с перманентным неврозом. Говорили, что она любовница своего семидесятилетнего начальника, она сама же охотно и пересказывала все эти сплетни. Мне было всё равно, я эту тему не поддерживала, но она периодически добавляла новые приращения рассказов о ней, чтобы я не выпадала из темы, упорно держа меня в курсе. И вот без предварительного вступления она вторгающимся натиском распахнула передо мной свои карты и планы и тут же в ответ потребовала от меня раскрыть мои многолетние наработки. Диалог был в формате: либо всё, либо ничего. Я, не задумываясь, выбрала второе. О её денежном долге мне она не напомнила. Стало ясно, что этот наш с ней разговор был последним, и своих денег я не получу.

И уже ночью меня разбудил звук сообщения на телефоне от второго сегодняшнего собеседника, Стрелкина: «Знаешь, какая разница между нами: у меня высшая квалификация, а у тебя такая, каких много». Видать, до вечера мучился и нашел-таки, как меня обесценить, чем утешить своё оскорблённое самолюбие. Я ничего не ответила, пусть думает, что я добита, а он победил.

Это что – день для ссор, день разрывов, или это я – рассыпаюсь? Может, что-то в атмосфере сгустилось или наоборот рассеялось, и многое стало неважно, как при весеннем потеплении воздуха теряет свою актуальность теплая шапка? И скопившиеся эти в чем-то одинаковые для меня контакты сложились в одну большую набежавшую волну и пенным шелестом обидных слов схлынули навсегда?

Я понимала, что ни один из участников диалогов того дня не прилагал усилий к разрыву, ссоры словно уже вызрели и осыпались сухими семенами от легкого прикосновения. Как будто всё лишнее в этот день рассыпалось. И все отжившие, опустошенные контакты, которые попали на этот день, с которыми одинаковая дистанция удерживалась: не подписанием на журнал, отказом встретиться, нежеланием делиться своими ценностями – временем, опытом, мыслями, сложились у меня в один каскад и завершились. Прочла на днях: «Мы все друг другу попутчики, только с некоторыми нам по пути, а с другими – до поворота». В тот день этим поворотом стала весна.

Коллега из соседнего кабинета вернулась из отпуска. И снова, как и в прошлом году, стала жаловаться мне, что еле выдержала своего мужа. Постоянное близкое общение выводило её из себя, спорили обо всем, о каждой мелочи.

– Весь отпуск – подай, принеси, приготовь, убери. Я всё-таки с ним разведусь! Сказала ему, что не могу больше терпеть. Сначала думала: к дочери пойду, там в её квартире половина денег – мои. Но она сейчас развелась, внучка и так на мне, а так и вовсе ее на меня повесит, я тогда совсем привязана буду. С сыном поговорила, он меня понял, сказал, что купит мне однокомнатную квартирку недорогую на окраине города, потом квартира его сыну будет.

– Сын его вырастет, квартира понадобится, а вы ещё в силе – куда пойдёте?

– Да… И на окраину я не хочу, чего я там одна буду делать? И – снова ремонт, переезд… Так-то мы редко с мужем вместе: он – то с внучкой гуляет, то на даче. Вот только в отпуске…

Выглядела коллега помолодевшей лет на десять, на ней были новая блузка, новые брюки и новые босоножки, а обновок она себе давно не позволяла. И был ещё какой-то новый взгляд – дерзкий, цепкий, как у свободной женщины. Видать, и вправду на новую жизнь настроилась.

Муж её в прошлом – начальник автобазы, давно на пенсии, сейчас на нем – уборка в квартире и походы в магазины за продуктами. Она, будучи на пенсии, работает, и увольняться пока не собирается. Они как будто поменялись традиционными ролями: он теперь – как жена-домохозяйка, а она – как муж-добытчик. Сетует, что зря, мол, не развелась с ним раньше, ещё в молодости, когда он сильно её обидел, не уточнила, как именно. Тогда она решила для себя, что вот вырастут дети – сын и дочь, и тогда уж уйдет она от него. Но – дети выросли, выучились, ушли в свои взрослые жизни, завели свои семьи, и тут – они с мужем приобрели новую квартиру. Потом – делали там ремонт. Всё это время она опять ждала: «Вот будет та квартира готова, муж туда уйдет, а я останусь в старой, не пойду с ним».

Но, когда другая квартира была готова, она соблазнилась – в ней всё по-новому, современно, удобно, красиво, "Чего это я буду в старой оставаться? Тоже в новую хочу". И некоторое время совместная жизнь вдвоем скрашивалась новизной впечатлений от свежего жилья: всё радовало – современная мебель, модные обои, стильные шторы…

Потом муж заболел сильно.

– Я ухаживала за ним, всё лечение на мне было, питание специальное… Вот тогда он совсем по-другому ко мне относился – чутким был, внимательным, не обижал. А как встал на ноги – вся его злость опять вернулась.

В периоды, когда невмоготу, её спасала работа: там было много общения, её уважали, любили, домой она возвращалась удовлетворенная и счастливая от своей востребованности. Но – наступал отпуск, коллега оставалась лицом к лицу с мужем, и всё отчаяние возвращалось с новой силой. Как-то прочла, что сомнительный объект любви проигрывает от встречи и выигрывает от разлуки. Иногда залог хороших отношений – верно найденная точка между ними. Особенно когда есть сомнения в «Объекте любви». Да, иногда живешь несколько лет с сомнениями, потом на короткое время не сомневаешься, а потом снова – в сомнениях…

Рассказав мне о своих чувствах и планах по второму разу, – в прошлом году всё это было точь-в-точь – она, облегчившись, вернулась в свой кабинет, расположенный рядом, через общий коридор. Двери свои мы часто не закрываем, и что происходит у каждой – нам бывает слышно. В течение дня муж звонил ей несколько раз. "Да, Миша. … Ну, ты возьми в прихожей и отнеси. … Вынь из холодильника, я вечером приду, сварю. … Завтра вместе сходим, я знаю, где это" и в таком роде.