Иногда он даже мог думать о Сириусе. Иногда он мог говорить о нём – только с Грантом, и только если тот спрашивал. О чём-то смешном, типа пранков, которые они вытворяли в школе, или их глупых личных шуток. Он не думал об их отношениях – в своей голове он превратил Сириуса в другого человека, просто ещё одного персонажа из своих школьных дней. Благодаря этому было легче.

После крещения Римус думал о Гарри по пути домой. Он надеялся, что пацан счастлив или, по крайней мере, не злится. Римус пытался представить себя в одиннадцать лет, впервые пересекающим барьер на Кингс-Кросс. Это было невероятно нервирующе и волнующе, и он не знал, как себя вести, как общаться с другими людьми. И затем он встретил Джеймса, первое дружелюбное лицо на поезде в тот день. Это так невообразимо жестоко, что Гарри никогда его даже не узнает.

Сейчас Римус находился в опасности уйти в ностальгию и зарыдать, так что он вышел с автобуса, чтобы пройти остаток пути пешком. Он устал к тому времени, как зашёл домой, и его нога болела, но это были пустяки; он чувствовал себя хорошо из-за того, что вышел из дома.

– Привет, солнышко! – крикнул Грант с кухни, когда Римус закрыл входную дверь.

– Здарова.

– Как всё прошло?

– В церкви было немного скучно. Но было здорово увидеться с Мэри.

– О, хорошо, – Грант вышел к нему и прислонился к дверному косяку кухонного прохода. Он вытирал посуду, из которой они ели вчера.

– Оставь это, я сам закончу, – сказал Римус, падая на диван.

– Не, я уже закончил.

– Мэри пригласила нас на ужин. Только они живут в Хаунслоу, туда далековато ехать… но если ты хочешь…

– О, так теперь она знает, кто я такой? – ухмыльнулся Грант.

– Типа того, – покраснел Римус. – Она знает, что я кое с кем встречаюсь, просто…

– Уже почти девять лет, Римус…

– Прости, просто это странно, потому что… Мэри уже давно меня знает, понимаешь.

– Она знала тебя, когда ты был с Сириусом, – бесцветно сказал Грант, уходя обратно на кухню, чтобы поставить тарелку на место.

– Не веди себя так! – сказал Римус, вставая на напряжённых ногах.

– Я никак себя не веду, – лицо Гранта было скрыто за дверцей кухонного шкафа.

– Я приглашал тебя на крещение, ты сам не захотел идти.

– И ты чертовски хорошо знаешь, почему.

– Ты ненавидишь церкви, я знаю.

– Ну вот и всё.

– Почему мы ссоримся?! – в недоумении нахмурился Римус.

– Мы не ссоримся, – Грант со вздохом закрыл дверцу.

– А что тогда мы делаем?

– Уже десять лет прошло, вот и всё. А ты до сих пор ведёшь себя так, будто я не значу для тебя столько же, сколько значил он.

– Что?! Нет, это просто смешно, это…

– Это всё, что я хочу сказать, – Грант поднял руку, чтобы остановить его. – Как я и сказал, это не ссора.

– Но Грант, я не… ты не прав, я клянусь! Я хочу, чтобы ты познакомился с Мэри, правда!

– Я пойду прогуляюсь, ладно? Хочу немного подышать, – Грант прошёл мимо него к входной двери. Он снял своё пальто с вешалки – пальто, которое Римус купил ему на прошлое рождество. – Вернусь где-нибудь через час. Выпей парацетамол для своей ноги, ладно? Ты снова хромаешь.

Комментарий к 1990 год

Песня в начале – ‘Solitude Standing’ Сюзанны Вега.

Грейс Джонс – американская певица, актриса и модель.

========== 1991 год ==========

I’m sure that everybody knows

How much my body hates me.

It lets me down most every time

And makes me rash and hasty.

I feel a total jerk before your naked body of work…

Sexuality!

Young and warm and wild and free!

Sexuality

Your laws do not apply to me!

Sexuality

Don’t threaten me with misery!

Sexuality

I demand equality!

Я уверен, что все знают,

Насколько моё тело меня ненавидит.

Каждый раз оно меня подводит,

И делает меня опрометчивым и торопливым.

Я чувствуя себя полнейшим кретином перед твоим обнажённым телом…

Ориентация!

Молодая, тёплая, дикая и свободная!

Ориентация!

Твои законы ко мне не относятся!

Ориентация!

Не угрожай мне несчастьем!

Ориентация!

Я требую равенства!

Суббота, 9-ое марта, 1991 год.

– Ты видел мою палочку?!

– Неа.

– Блять!

– Где ты видел ее в последний раз?

– Если бы я помнил, я бы не искал ее, тебе так не кажется?!

– Ладно, ладно, не бесись, – Грант вышел из ванной с запахом зубной пасты и шампуня. Римус практически перевернул гостиную с ног на голову в своих поисках. Он стоял посреди всего этого бардака и нервно проводил рукой по волосам.

– Мне сегодня надо проверить миллион экзаменационных работ, она мне очень нужна…

– Сделай это без магии, как все мы, смертные, – пожал плечами Грант, поднимая диванную подушку, чтобы помочь ему искать.

– Я не могу, мне очень нужна моя палочка… – вздохнул Римус, принимаясь искать под тумбочкой с телевизором.

– Жаль, что нет такого заклинания, чтобы найти ее, да? – засмеялся Грант. Затем он увидел лицо Римуса и снова стал серьёзным, подняв руку перед собой. – Ладно, не волнуйся, мы найдём ее… так, последний раз, когда ты ее использовал… эм… когда отключили свет, позавчера, помнишь?

– О да! – Римус помчался в спальню. У них вырубали электричество как минимум два раза в неделю весь этот месяц – Римус думал, что это закончится, когда шахтёры наконец вернулись к работе, но, по всей видимости, нет.

Его палочка закатилась под кровать. Он с облегчением достал ее и крепко сжал в кулаке.

– Спасибо Мерлин, – прошептал он себе под нос.

– Нашёл? – спросил Грант, когда Римус вернулся в гостиную. Грант разбирал бардак, который наворотил Римус. Римус с триумфом взмахнул палочкой, и комната прибрала сама себя. Грант издал звук удивления и радости. – Всё-то он может, – улыбнулся он.

Римус показал ему язык и пошёл к своей куче работ.

– Всё равно не понимаю, зачем тебе нужна волшебная палочка – это как-то ускоряет процесс или что-то типа того?

– Нет, она мне нужна, чтобы я мог читать, – ответил Римус, усаживаясь за небольшой кухонный стол, готовый начать работать.

– А?

– Есть одно заклинание, которое помогает мне читать, – объяснил Римус. – Я так и не научился нормально читать в приюте.

– Ты не умеешь читать?! – Грант упёр руки в бока и уставился на Римуса неверящим взглядом.

– Ну, немного умею… – сказал Римус, пытаясь защититься. – Только не очень хорошо – все слова как будто кучкуются, я не знаю, почему.

– О! – сказал Грант, усаживаясь рядом с ним. – У тебя дислексия.

– У меня что? – нахмурился на него Римус. Он никогда не слышал раньше этого слова; оно было похоже на заклинание.

– Дислексия. Это когда ты не видишь слова. С твоим айкью всё в порядке, дело в связи между твоими глазами и твоим мозгом или что-то такое… Я читал что-то об этом, когда сдавал педагогику. Я пытаюсь заставить людей на работе признать, что это существует, мне кажется, паре парней нужна дополнительная помощь, но губернатор просто считает их тупыми.

– Да, мне говорили то же самое, – нахмурился Римус. – …Погоди, значит, это реальный диагноз?!

– Конечно, реальный, – пожал плечами Грант. – Это чертовски классно, что у тебя есть заклинание от этого, покажи мне!

Римус показал, но, конечно, смотреть там было не на что, и он не мог наложить это заклинание на Гранта. Он сделал мысленную заметку почитать о дислексии, когда у него будет свободное время – если он сможет написать это чёртово слово по буквам.

– Ладно, не буду тебе мешать, – сказал Грант. – Не забудь про наши планы сегодня!

– О… да… – вздохнул Римус. – Ну, если я вовремя закончу, может быть…

– Неа, – Грант настойчиво покачал головой. – Мы пойдём, Римус Люпин. Я потащу тебя силой, даже если будешь вопить и вырываться, если придётся.

Римус слабо засмеялся, пытаясь не обращать внимания на грызущий страх внизу живота.

Завтра будет его тридцать первый день рождения, и Грант решил, что именно в этом году Римус наконец отправится в свой первый гей-бар. С приближением марта в Римусе как всегда росло желание просто спрятаться где-нибудь, пока этот день не кончится. Дни рождения всегда напоминали ему о мародёрах.