– Кристофер? Это ты? – Римус медленно подошёл к нему.

– Римус! – с удивлением обернулся Кристофер.

– Нам надо перестать встречаться вот так, – засмеялся Римус. Он был в хорошем настроении и, по крайней мере, не поймал Криса в компрометирующей ситуации на этот раз.

– Да, ты прав, – Кристофер тоже засмеялся, немного нервно, прочистив горло в конце. В обеих руках он держал несколько больших полных пакетов. – Как ты? Прости, что я пропал, у меня было так много работы.

– Всё нормально. Я хорошо, – кивнул Римус. Взгляд Кристофера метнулся на Гранта. Римус вспомнил о своих манерах. – Прости, эм, это Грант, мой…

– Его лучшая половина, – закончил за него Грант с дерзкой ухмылкой, протягивая свою руку в перчатке. Кристофер выглядел так, как будто он не знал, смеяться ли ему на это, но он взял все пакеты в одну руку, чтобы ответить на рукопожатие.

– Кристофер Барли, – сказал он.

– Мы с Крисом учились в школе вместе, – объяснил Римус.

– О, понятно, – радостно кивнул Грант, сверкая глазами. Он никогда ничего об этом не говорил, но Римус знал, что Грант в тайне умереть как хотел познакомиться с другим волшебником, просто чтобы сравнить. – Живёшь в Лондоне, значит?

– Э, нет. Просто выбрался за покупкам, знаете. На рождество.

– Мы тоже, – сказал Римус.

– Как мило, – очень вежливым тоном сказал Крис. Ситуация начала становиться немного странной – Римус чувствовал себя так, будто они пришли на встречу выпускников или что-то такое и обменивались любезностями.

– Крис, дорогой? Вот ты где! – низкая блондинка подбежала к ним на высоких чёрных каблуках в роскошном меховом пальто. Она тащила за собой за руку маленького мальчика – ему было где-то лет пять на вид, и у него были глаза Кристофера. – Может, уже пойдём? Тут вокруг слишком много магглов, мне трудно дышать.

Римус уставился на Кристофера, но тот не встретил его взгляд и поприветствовал женщину.

– Прости, дорогая, я просто… я встретил старого хогвартского друга, – он взмахнул рукой в сторону Римуса.

– Как здорово! – она повернула свою улыбку в красной помаде на Римуса, протянула крошечную ладонь, и он неловко пожал ее в ответ, неуверенный, стоит ли ему целовать ее руку.

– Дорогая, это Римус и его друг Грант. Римус… это Оса, – пробормотал Кристофер. – Моя жена. И Хенрик, мой сын.

– Приятно познакомиться, – кивнул Римус. Грант тоже кивнул, но Римус видел, что ему было не по себе.

– А мне-то как приятно! – воскликнула Оса. – Я должна сказать, я не так уж часто встречала школьных друзей Кристофера. Вы должны прийти к нам как-нибудь на ужин и рассказать всё о его шалостях!

– Ха, да, определённо, – смущённо засмеялся Римус, потирая шею. Он даже не знал, что говорит. Кристофер женат?! У него есть ребёнок?!

– Ну, нам пора идти, – сказал Кристофер, его лицо было до странного пустым. – Счастливого рождества, Римус.

– Счастливого рождества… – Римус неловко помахал рукой, когда вся семья развернулась, чтобы уйти в сторону Косого переулка.

– Дело во мне, – сказал Грант, пока те уходили, – или это было странно?

– Очень, – ответил Римус. – Он, наверное, познакомился с ней в Швеции… Он сказал, что его семья отправила его туда…

– Это не она здесь была странной, – сказал Грант.

– Нет, я хочу сказать… – Римус закусил губу. – Эм… в общем, я знаю Криса со школы, но я встречал его один раз после. Где-то полтора года назад, он выходил из той сауны в Сохо.

– О! – сказал Грант. – Ясно, я понял. Бедный мужик.

– Он ничего не сказал мне тогда… он… сколько лет ребёнку, как думаешь?

– Больше полутора лет, – пожал плечами Грант.

– Да…

Вскоре пошёл дождь; ледяной декабрьский дождь, так что они побежали на следующий автобус и отправились домой. Римус часто думал о Кристофере после этого, и это его беспокоило. Он не думал, что он может сделать что-то с этим, и вообще это было не его дело – но он совсем этого не понимал. Кристофера, что, убедили или принудили? Любил ли он ее, был ли он счастлив?

К тому времени, как они с Грантом пришли домой, они были заледеневшими и промёрзшими до костей. Они приняли горячий душ, чтобы согреться, и затем Римус развёл огонь в старом дымолётном камине, чтобы прогреть квартиру для Гранта.

– Как это работает, если у нас нет дымохода? – спросил Грант, занося в комнату чай.

– Магия, – зевнул Римус, когда Грант уселся рядом с ним.

– Я как тот парень из сериала ‘Моя жена меня приворожила’, который женился на сексуальной блондинке.

– Только я не морщу нос.

– Ооо, теперь я ни за что не оставлю тебя в покое, пока ты так не сделаешь, – Грант расплылся в улыбке.

Римус бросил на него высокомерный взгляд и взмахнул палочкой на радио. Они так уютно устроились, что казалось неправильным включать телевизор.

– Спасибо, что сходил со мной сегодня, – сказал Грант, грея руки о кружку чая. – Я знаю, что ты ненавидишь многолюдные места.

– Я не против, вообще-то. Спасибо, что вытащил меня из дома. И что показал мне гирлянды.

– Обращайся, – фыркнул Грант. – Рождественский шоппинг всегда поднимает мне настроение. Знаешь, никто не думает о себе – только о том, чтобы порадовать других. Это так здорово.

– Я думал, что ты противник коммерциализации рождества, – с сарказмом отметил Римус. Грант пихнул его локтем.

– Я против, но иногда это всё равно приятно. Да и вообще, я думал, ты захочешь отвлечься от политики на этих выходных.

Римус не ответил, лишь поцеловал Гранта в щёку и устроился поудобнее, чтобы послушать радио. Там играл конец песни Сюзанны Вега.

– Мне нравится эта песня, – пробормотал Грант, прислоняясь к плечу Римуса. – Мне нравится ее голос, такой чистый и странный, понимаешь, о чём я?

– Это греческий миф, – сонно ответил Римус. – Одиссей.

– Неа, он начинается как-то на К, – ответил Грант, попивая свой чай.

– Да, Калипсо – она сирена, но Одиссей главный персонаж.

– Сирена? Это типа русалка такая?

– Вроде того. Они приманивают мужчин своим пением.

– Они, правда, существуют? – спросил Грант. Он всегда хотел знать подобное.

– Да, русалки существуют. Я не знаю насчёт Калипсо.

– Так что она сделала? Они влюбились или что?

– История называется Одиссея. Она про его путешествие домой с троянской войны, – Римус нахмурился, пытаясь вспомнить. Это был Гомер – он читал его на втором году, либо до, либо после Эпоса о Гильгамеше, он не мог вспомнить точно. Ему не очень понравилась Одиссея – он предпочитал Илиаду, потому что в ней было классное описание войны. Может, теперь у него было бы другое мнение, когда он повзрослел.

– Троянцы… это те ребята с деревянным конём? – спросил Грант, до сих пор пытаясь уследить за нитью сюжета.

– Да, да, верно. Одиссей попадает во всякие разные неприятности, пока пытается вернуться домой к своей жене, Пенелопе. Но морской бог разозлился на него из-за чего-то – не могу вспомнить, из-за чего, но он разрушает корабль Одиссея, и его выбрасывает на тот остров, где живёт Калипсо. Она влюбляется в него и держит его в плену семь лет.

– И что она с ним делает?

– О, я не знаю. Кормит его, залечивает его раны и всё такое. Мне кажется, она много танцевала.

– Звучит не так уж плохо. Она кажется доброй.

– Может быть. Но она хочет сделать его бессмертным, а Одиссей хочет вернуться к Пенелопе. Калипсо не его истинная любовь.

– Это как-то грустно, – выдохнул Грант. Он звучал расстроенно.

– Это просто история, – пожал плечами Римус.

Комментарий к 1989 год

Песня в начале – ‘Fairytale of New York’ группы The Pogues.

Песня, которая обсуждается в конце – ‘Calypso’ Сюзанны Вега.

Статью 28, о которой говорится в этой главе, отменили только в 2003 году.

========== 1990 год ==========

And then she turns to me with her hand extended

Her palm is split with a flower with a flame

And she says “I’ve come to set a twisted thing straight.”