Что было чудом, так это то, что Грант ни разу не спросил его о том, что случилось. Даже когда Римус начал проявлять признаки улучшения, начал сам вставать с дивана и одеваться, не требуя долгих часов упрашиваний перед этим, даже когда он начал выходить из дома. Грант никогда не спрашивал, почему.

Римус знал, что он бормотал в своих пьяных ступорах, выливая свою боль и ярость из-за Сириуса, и Джеймса, и Лили, и бедного, бедного Питера, и Сириуса, и Сириуса, и Сириуса…

Понимал ли Грант хотя бы половину из этого, или говорил ли Римус слишком много – он никогда не знал. Но Грант всё равно продолжал возвращаться обратно.

– Я буду возвращаться, пока тебе это будет нужно, – солнечно говорил он своим неразборчивым акцентом, пока хозяйничал в квартире. – Мы, отбросы из приюта, должны держаться вместе, ведь так?

Римус ему не верил. Грант хорошо к нему относится, но это не продлится долго. Никто не остаётся рядом навсегда.

Комментарий к 1982 год

Песня в начале – ‘Fucking Ada’ группы Ian Dury and the Blockheads.

Суррей – историческое и церемониальное графство в южной Англии.

___

Как бы ни было сложно читать главы со смертями, эта глава не легче, ведь жалеть остаётся не тех, кто умер, а тех, кто остался жить без них, им достаётся вся боль… и за Римуса бесконечно и бесконечно больно. Интересный факт - автор написала эту главу сразу же после самой первой главы этого фика.

========== 1983 год ==========

These people ‘round here

Wear beat down eyes sunk in smoke dried faces

They’re resigned to what their fate is.

But not us, (no never) no not us (no never)

We are far too young and clever.

Эти люди вокруг

Со сломленными взглядами, утонувшими в покрытых копотью лицах.

Они смирились со своей судьбой.

Но не мы, (нет, никогда), нет, не мы, (нет, никогда),

Мы слишком молоды и умны.

6-ое июня, 1983 год.

– Иногда я думаю, что ты меня используешь, – сказал Грант одним днём летом 1983 года.

– Мы все используем друг друга, – с сарказмом ответил Римус. – И считаем это любовью.

– Боже. Не могу разговаривать с тобой, когда ты так себя ведёшь, – тяжело вздохнул Грант и протянул руку к пачке сигарет на прикроватном столике.

– Как так?

– Как ворчливый кретин.

Грант зубами достал длинный белый цилиндр из пачки, и Римус зажёг его концом своей палочки. Грант затянулся и снова улёгся рядом с Римусом, устроившись у него на руке. Римус принялся лениво гладить ключицу Гранта, пока не настала его очередь курить. Они практически бросили; одна на двоих сигаретка после секса была скорее изыском.

– Прости, – сказал Римус. – Я не хотел ворчать.

– Пфф, – радостно ответил Грант. – Ворчи, сколько хочешь, я просто дразню тебя.

С Грантом всё было так просто. Римус даже практически не мог вспомнить, когда их отношения переросли в то, чем они были сейчас.

…

Всё началось с постоянных визитов после того первого вмешательства. Они становились всё чаще и чаще, и в итоге Грант просто стал всё своё время проводить в квартире – сначала он спал на диване, потом вдруг нет, и больше они никогда это не обсуждали.

К середине лета 1982 года он перевёз к Римусу все свои вещи – какими бы скудными они ни были.

– Я путешествую налегке, – подмигнул он и потряс в воздухе одним рюкзаком, в котором лежало чистое нижнее бельё и пара футболок. Один носок. Бога ради.

– Я дам тебе денег, – скучающим тоном сказал Римус. – Сходишь в магазин, – у него до сих пор осталось несколько сотен фунтов, которые Сириус перевёл в маггловские деньги на экстренный случай. Римус не чувствовал себя виноватым за то, что тратил их; они всё равно лежали без дела.

– Я не собираюсь тебя объедать, – возразил Грант.

– Я знаю. Но тебе нужна одежда.

– Да, мам. Я поношу твою какое-то время, пока не накоплю своих.

– Ладно.

Так что Римус сам отправился в торговый центр одним днём и купил столько одежды на Гранта, сколько смог. Джинсы, футболки, нижнее бельё, носки, свитера, пижаму и даже дешёвую пару кроссовок по скидке. Всё в ярких цветах, потому что Грант был ярким человеком, и Римусу хватило чёрного на всю оставшуюся жизнь. Он сложил всё в ящики своего комода. Было приятно заполнить их; они стояли полупустыми больше года.

Грант стал носить одежду, но они никогда это не обсуждали.

Но были некоторые вещи, о которых они не могли не говорить.

Римус вообще никак не колдовал первые несколько месяцев – вообще-то, он выяснил, что он не мог колдовать большую часть времени; даже когда пытался. Возможно, дело было в пережитой скорби. Все эти похороны. А может, дело было в его алкоголизме, хотя он не мог сказать наверняка. На магии просто стоял блок; как будто перед ним стояла стена. Он мог телепортироваться в полнолуния, но это был его максимум. Затем одним днём она просто вернулась, как будто никогда и не уходила.

Они забыли заплатить за электричество, и в квартире вырубили свет. Даже не думая, Римус зажёг свою палочку.

– Люмос.

– А это ещё что за нахуй?! – Грант отскочил от него, как будто Римус поджёг самого себя.

– Эм… – Римус сглотнул и затем просто смирился с этим. – Это волшебная палочка.

– Ты накурился?

Римус засмеялся, и это был хриплый, незнакомый звук.

– Мне кажется, мне нужно кое-что тебе объяснить. Та школа, в которую я ходил, была немного… другой…

Он начал объяснять. Он знал, как странно это всё звучало, и ему пришлось умолчать довольно много фактов. Почти двадцать минут спустя Грант продолжал сидеть, уставившись на него, его лицо было бледным в ослабевающем свете палочки.

– Ты надо мной прикалываешься, – нервно засмеялся он. – Нахрена ты это делаешь, выдумаешь всю эту херню?!

– Грант… смотри… – Римус взмахнул палочкой и из неё посыпались искры. Он поднял кофейный столик в воздух и затем – выпендриваясь, потому что он так давно этого не делал – превратил свою кружку в лягушку.

– Ладно, ладно! – закричал Грант, когда лягушка спрыгнула на ковёр. – Ладно, я тебе верю! Господи боже!

– О, можно просто ‘Римус Люпин’, – показал ему язык Римус.

И затем он замер, осознав, что он делает.

На одну секунду боль отступила, и он яростно накинулся на себя за это. Твои друзья мертвы, а ты показываешь магические фокусы какому-то магглу? Ты просто жалок.

Он встал и пошёл к шкафу искать выпивку.

– О нет, не надо… – сказал Грант разочарованным тоном.

Римус вернулся на диван с бутылкой водки и двумя стаканами. Водка нравилась ему больше всего, она заходила очень легко.

– Я не хочу, – сказал Грант, игнорируя второй стакан. – Я больше не буду тебе ее покупать.

Римус пожал плечами и осушил свою первую дозу.

Грант вздохнул.

– Значит, ты волшебник, да? Это значит… что Сириус тоже был волшебником?

Римус практически подавился второй порцией водки, но всё же проглотил. На глаза навернулись слёзы, и он кивнул.

– Да. Мы все волшебники. Были.

И он выпил ещё и рассказал Гранту о войне. Он не стал рассказывать самые болезненные подробности, но Грант был сообразительным и сам додумал остальное.

– Так вот куда ты пропадаешь каждый месяц? – спросил Грант. – По каким-то волшебным делам?

– О… нет. Есть ещё кое-что.

– Чёрт возьми, Римус, я хоть что-нибудь о тебе знаю?!

– Прости, – сказал Римус. – Серьёзно, я, правда, не стою твоего времени… когда ты всё узнаешь, ты поймёшь.

– Рискни, – сказал Грант.

Так что они поговорили обо всей это ситуации с оборотнями. Римус объяснил, что с ним происходит по полнолуниям, и как он опасен, и куда он уходит.

– С пяти лет?! – в ужасе воскликнул Грант.

– Да, – нервно кивнул Римус.

– Ты бедняжка, – Грант покачал головой и погладил его по руке. – Нелегко тебе пришлось, да?

Римус принял его сочувствие и не сказал слишком много о Касторе, потому что ему было стыдно за себя.

Не то чтобы Грант будет ревновать. Не как Сириус, не как… о, о нет, нет нет нет…