Сначала Римус почувствовал странный запах, который почуял он один. Знакомый и дружелюбный, магический. Затем появилась вспышка яркого света, и через стену в их квартиру ворвался огромный серебряный патронус. Это была львица, и она запрыгнула в их комнату и зарычала.
– Ёб твою мать! – Сириус подскочил на месте и отлетел в сторону.
Огромная кошка посмотрела на них двоих глазами, полными горечи, и открыла рот. Крик, раздавшийся из ее пасти, холодил кровь в венах, он был слишком знаком им. Это была Мэри.
– Помогите! – рыдала она. – Дом Холлихок!
И затем она испарилась.
– Это адрес Маккиннонов, – сказал Римус, поднимаясь, чтобы надеть обувь.
– Куда ты собрался? – спросил Сириус.
– Помочь Мэри! – нетерпеливо ответил Римус, пытаясь завязать шнурки непослушными пальцами. – Пойдём!
– Лунатик, нет, – сказал Сириус. – Мы не можем, мы должны следовать протоколу, связаться с Грюмом, или с Артуром, или с Фрэнком, или…
– Нахуй протокол! – закричал Римус. – Это же Мэри! Она позвала на помощь, и я иду к ней. Оставайся здесь, если хочешь.
Конечно, Сириус не остался.
Они прибыли в Дом Холлихок, может, спустя минут десять после патронуса Мэри. Никто из них раньше не был у Марлин дома, хотя она несколько раз рассказывала о нём. Это был красивый коттедж в тюдорском стиле в нескольких милях от одной деревни с Сассексе. К дому вела длинная садовая тропинка с бордюром из ярких фиалок и гераний – красных, фиолетовых, жёлтых, розовых. Входная дверь была окрашена в приятный тёмно-зелёный цвет, и если вытянуть шею, можно было увидеть верхушки трёх обручей ворот для квиддича в заднем саду.
Здесь могло бы быть так красиво в любой другой день. Но не сегодня.
Мэри стояла в начале тропинки у дороги, застыв на месте и уставившись пустым взглядом в голубое небо. Тёмная метка повисла над крышей с желтоватой черепицей; огромное чёрное облако в безошибочной форме черепа и змеи.
– Нет! – выдохнул Римус. Мэри повернулась к нему со слезами в глазах.
– Они все мертвы, – сказала она.
– Ты уверена? – спросил Сириус, ступая на тропинку, подняв палочку перед собой.
– Да, – сказала она. – Да, они все лежат очень ровно.
– Что? – он оглянулся на неё, нахмурившись.
– Ровно лежат… в ряд… – повторила она. Она пошатнулась, и Римус обнял ее за плечи на случай, если она потеряет сознание. Она прислонилась к нему, молча рыдая.
– Останься с ней, – сказал Сириус, продолжая идти к дому. Римуса начало трясти. Это было похоже на ночной кошмар; на фильм ужасов. Он смотрел, как Сириус приближается к двери, открывает ее и что-то кричит внутрь.
– Мы должны были встретиться сегодня и пообедать вместе, но она так и не пришла, – прошептала Мэри в плечо Римуса, до сих пор держась за него. – Я думала, она просто занята в больнице… я попыталась найти ее после работы, но там сказали, что она даже не приходила сегодня… так что я пришла сюда, и я…
– Я понял, – сказал Римус, потому что что ещё можно было сказать на это?
– Метка висела над домом, дверь была открыта, и… о боже, Римус! Они все! Ее мама, ее отчим, и Жас, и Дэнни… просто лежали там! О боже, их глаза! – она снова начала рыдать, и Римус крепче обнял ее, чувствуя, как его внутренности превращаются в жидкость.
Сириус вышел из дома. Даже на расстоянии Римус видел выражение ужаса на его лице. Он быстро подошёл к ним обратно.
– Я пойду приведу Грюма, – сказал он. – Я вернусь как можно быстрее, хорошо? …Не заходи туда.
И после этого он исчез с громким хлопком.
– С меня хватит, – в истерике рыдала Мэри. – Всё, всё, я больше так не могу!
Комментарий к Война: Лето 1981 года
Песня в начале – ‘Heart of Glass’ группы Blondie.
========== Война: Осень 1981 года ==========
I loved the words you wrote to me
But that was bloody yesterday.
I can’t survive on what you send
Every time you need a friend.
I saw two shooting stars last night
I wished on them - but they were only satellites
Is it wrong to wish on space hardware?
I wish, I wish, I wish you’d care.
I don’t want to change the world
I’m not looking for a new England
I’m just looking for another girl.
Я полюбил слова, что ты мне написала,
Но это было, чёрт возьми, вчера.
Я не могу выживать на том, что ты отправляешь мне
Каждый раз, когда тебе нужен друг.
Прошлой ночью я видел две падающие звезды.
Я загадал на них желание – но это были лишь спутники.
Это считается, если ты загадываешь на космическую технику?
Я хотел бы, я хотел бы, я хотел бы, чтобы тебе было не всё равно.
Я не хочу менять весь мир.
Я не ищу новою Англию.
Я лишь ищу новую девушку.
Никто не знал, кто убил Маккиннонов, и никто не знал, почему. Конечно, теории ходили разные; самая логичная теория заключалась в том, что Дэнни и Марлин были членами Ордена, они попросту были очевидной целью. Некоторые люди предполагали, что, может, дело было в том, что Марлин была близка с Джеймсом и Лили – что она исцелила Джеймса. Другие думали, что она слишком громко поднимала вопрос о правах оборотней на работе.
Но в конце концов, это всё было не важно, не для Римуса. Зачем пытаться найти смысл в чём-то настолько бессмысленном?
Учитывая бывший статус знаменитости Дэнни, их убийства попали на первую страницу газет. В Ежедневном Пророке напечатали огромную фотографию Дэнни с его времён в Кэннонс – широкое солнечное лицо, развевающаяся мантия. Никаких шрамов. Фотография Марлин была поменьше и, по всей видимости, сделана на работе, потому что на ней была ее рабочая форма. Многообещающая молодая целительница, Майлин Маккиннон, было неправильно напечатано на подписи к фото.
Жасмин вообще не упомянули, хотя Сириус сказал Римусу, что они лежали друг возле друга, и пальцы их рук до сих пор соприкасались.
– Помнишь третий год? – сказал Сириус в один из последующих дней. – Мы все думали, что вы с ней нравитесь друг другу.
– Да, – монотонно ответил Римус.
– Она была лучшим загонщиком, чем я. Надо было ей это сказать.
– Она знала, – сказал Римус с грустной улыбкой.
О Мэри никто ничего не слышал долгое время. Смерть Марлин ударила по ней сильнее, чем по кому-либо ещё – они были практически неразлучны с одиннадцати лет. Римус помнил, какими раздражающими он их считал, пока не понял, что девчонки – это такие же люди, как и он.
Он помнил ее тихую терпеливость, ее вспышки яростного энтузиазма. Ту петицию убрать Гремучую Иву с территории школы, когда ей было всего тринадцать лет, просто потому что кто-то пострадал, и Марлин никогда не могла терпеть чужие страдания, не тогда, когда она могла что-то с этим сделать. Если хоть у кого-нибудь из них была сила изменить мир, то это у неё.
Но больше нет.
***
Очередной сентябрь подкрался незаметно, и Римус как всегда вспомнил своё детство и Хогвартс. Запах пергамента, новых чернил, кожаных сумок для книг и воска для печатей. Запах новых начинаний; перемен. Как же уже могло пройти десять лет с его первого прибытия на станцию Кингс Кросс, тощим, и злым, и беспризорным?
С тех пор столько изменилось. Он стал мужчиной. Он научился большему, чем, как он думал, возможно, достиг того, о чём даже мечтать не мог – его горизонты расширялись снова и снова благодаря образованию, и магии, и друзьям, и любви. Он не изменился кардинально, конечно. Римус не обманывал себя; его взрывной характер остался таким же, как и склонность подавлять плохие чувства, только чтобы сорваться, когда в нём накопится слишком много всего.
Но он считал, что он справляется лучше, по крайней мере, с теми, кого он любит. По крайней мере, с Сириусом. Он открылся и показал себя Сириусу больше, чем кому-либо ещё. Он делился своими чувствами, даже когда все инстинкты твердили ему держать их взаперти. Это было непросто – они ругались, они кричали, они ревели. Но это всё того стоило.
По крайней мере, так думал Римус.
