Более того, пожиратели смерти, похоже, решили использовать это, чтобы расплодить ещё больше предвзятости и предубеждений к магическим существам – они дали понять, что сам Волдеморт предлагает награду за информацию о месте нахождения любых ‘полуродков’.

Так что Римуса принудили прятаться.

– Я пропущу первое рождество Гарри, – глупо сказал он, собирая свои вещи.

– Джеймс и Лили всё поймут, – сказал Сириус. Он наблюдал за Римусом с кровати, побледнев от ужаса. – Мы все просто хотим, чтобы ты был в безопасности.

– Я знаю, – кивнул Римус. И больше об этом нечего было сказать.

Они быстро и сухо поцеловались на прощание. Между ними всё изменилось после смерти Ливии, и новости о чудовищном убийстве Ферокса совершенно лишили Римуса каких-либо чувств.

Грюм был не особо радушным хозяином. Он завязал Римусу глаза и заставил его телепортироваться вместе с ним, чтобы он не имел представления, где они находятся. Он совершенно не видел дом – если это вообще был дом – но всё место насквозь провоняло чёрной магией, такой тяжёлой и густой, что Римус думал, что задохнётся ею.

В подвале с его глаз сняли повязку, и он увидел жалкое зрелище перед собой. Дэнни сидел на шаткой раскладушке, вторая стояла у стены напротив него. Здесь не было окон, и стены состояли из голого кирпича. Грюм оставил в стороне какую-то еду – он объяснил, что на комнате было столько защитных чар и обманных заклинаний, что необходимо было потратить несколько часов, просто чтобы войти или выйти отсюда, так что будет лучше, если они просто будут сидеть смирно, пока он не скажет им, что горизонт чист.

Римус согласился, но только потому что знал, что может разорвать все чары, если захочет.

В конце помещения был небольшой унитаз и раковина – никакого душа, так что им придётся обходиться полотенцем и куском мыла. Еда представляла собой консервированные продукты, которые не нужно было готовить, и кроме этого в комнате вообще ничего не было. Римус был рад, что додумался захватить с собой пару книжек. Даже не говоря о бутылке огненного виски, которую он захватил на всякий случай.

– Привет, – сухо поздоровался Дэнни.

– Привет, – кивнул Римус, когда Грюм запер дверь наверху лестницы.

– Это так дерьмово, да?

– Да, – Римус подошёл к раскладушке, поставил рядом чемодан и затем опустился на неё. Она глубоко провалилась и заскрипела. Слабый запах плесени поднялся от ткани, что заставило его вспомнить о воющей хижине.

– Я всегда встречал рождество с семьёй, – сказал Дэнни. – Даже когда я ездил на туры.

Римус мрачно кивнул. Он почти десять лет встречал рождество с Сириусом.

– Я не мог поверить, когда я услышал о Лео Фероксе. Он был таким… не знаю, я просто, правда, думал, что он переживёт войну. А ты, эм… хорошо его знал?

– Он был моим профессором по Уходу за Магическими Существами, – ответил Римус. Он сомневался, что он осознал произошедшее. Он не особо что-то чувствовал, когда думал о Фероксе; только какую-то отстранённую тоску.

– О, вау, – сказал Дэнни. – Могу поспорить, он был классным профессором.

– Да, классным, – Римус слабо улыбнулся. – Всегда рассказывал кучу хороших историй, – он вдруг вспомнил Ахиллеса, низля Ферокса – интересно, что с ним стало? Он подумал о Сивом в полном волчьем обличье против изящного серебряного животного, и в самый первый раз его глаза наполнились слезами.

Вот блять. Ну почему это должно случиться сейчас? подумал он, когда его плечи начали дрожать, и он попытался взять себя в руки. Ну почему я не мог разреветься в квартире, когда рядом был только Сириус? Сириусу было бы без разницы, если бы он ревел. Он не мог ничего с этим сделать. Он закрыл лицо руками и просто принялся ждать, пока это не закончится.

– Прости, Римус, – неловко сказал Дэнни. – Я не знал… он, наверное, много для тебя значил.

Из-за этого Римус лишь начал сильнее реветь, потому что, ну разумеется, Ферокс много для него значил. Он был первой влюблённостью Римуса (не считая Дэвида Боуи, наверное), пусть даже Римус не осознавал это полностью в то время. Он был одним из первых взрослых, которым Римус доверял, которые заставляли его чувствовать себя человеком, который что-то значит. Может, они немного конфликтовали, когда Римус повзрослел, но никто не идеален.

– Прости, – кашлянул он, вытирая глаза рукавом. – Плохой выдался год.

– И это ещё мягко сказано, – поддакнул Дэнни. – О, Марлс передаёт привет. Ты бы видел ее, когда за мной пришёл Грюм, она была на полном серьёзе готова идти со мной.

– Правда? – Римус улыбнулся и шмыгнул. – Это на неё похоже.

– Да, она сказала обнять и поцеловать тебя за неё, так что скажи ей, что так я и сделал, ладно?

– Ладно, – усмехнулся Римус, чувствуя себя чуть более нормально.

Они немного покопошились в их маленьком жилом пространстве. Римус пытался не думать о подвале в приюте, или о воющей хижине, или о склепе в лесу – о всех клетках, в которых его запирали. Он разложил одежду и потом, поняв, что ему некуда ее убрать, снова ее сложил и спрятал чемодан под раскладушку, оставив только пижаму.

Они немного поели – просто пару бутербродов с сыром. Римус вообще не ел мяса после того, как узнал о Фероксе.

– Что бы ты делал на рождество, если бы не застрял здесь? – спросил Дэнни за ужином.

– Провёл бы его у Поттеров, – ответил Римус. – С их ребёнком.

– А, точно, конечно, вы же все друзья, да, – кивнул Дэнни. – Марлин говорит о вас так, как будто вы какие-то знаменитости.

– Ха, – фыркнул Римус. – Может, Джеймс и Лили. И Сириус.

Дэнни неловко прочистил горло.

– Марлс говорила, что вы с ним…

Римус лишь поднял на него взгляд и удержал его, позволяя ему почувствовать себя некомфортно. Дэнни наконец отвёл глаза.

– Понятное дело, в этом нет ничего такого. Я же нормально отношусь к Марлин и Жас, да?

Римус лишь пожал плечами.

– Это немного похоже на то, чтобы быть оборотнем, – сказал он, отрывая корочки с хлеба. – Все абсолютно ‘нормально’ к этому относятся, если ты никак это не упоминаешь.

У него ещё осталась парочка сигарет, и он был бы рад выкурить одну после ужина, но, во-первых, он не хотел делиться, и, во-вторых, окон здесь не было, и казалось не очень-то вежливым накуривать закрытое помещение. Боже, подумал он, это будет настоящая агония.

Всё стало ещё более неловко, когда пришло время ложиться спать. Они оба зевали, так что согласились, что уже было довольно поздно, и они оба устали. Римус снял носки и поднялся, чтобы расстегнуть штаны, когда осознал, что Дэнни не двинулся с места. Он не мог понять, почему тот так смущался; разве игроки в квиддич не раздевались постоянно друг перед другом? Поведение Джеймса граничило с эксгибиционизмом в их комнате в Хогвартсе. И, разумеется, Дэнни не мог смущаться своих шрамов; у Римуса их было в сто раз больше.

– В тесноте да не в обиде, – прокомментировал Римус, надеясь немного разрядить обстановку.

Дэнни дёргнул уголком рта и смерил рост Римуса взглядом.

– Э… просто чтобы ты знал, не то чтобы я имею что-то против… против тебя. Но я не по этой части, – с опаской посмотрел на него Дэнни.

Римус закатил глаза.

– О боже, какая досада, и как же мне теперь быть? – протянул он, затем отвернулся и надел свою пижаму.

Он забрался на раскладушку и повернулся лицом к стене, чтобы показать, что его вообще не волновало, ‘по какой части’ был Дэнни. Ты вообще видел моего парня?! хотел сказать он. Как будто меня можешь заинтересовать ты, дебильный ты кретин.

В конечном счёте, Дэнни тоже разделся и залез под одеяло, затем выключил свет. Слушая биение его сердца, Римус осознал, что тот наверняка слышал его сердцебиение тоже. У них было даже меньше личного пространства, чем они думали.

– Прости, Римус, – в итоге прошептал Дэнни. – Я не имел в виду ничего плохого.

Эти слова эхом повторили недавние слова Ферокса, и Римус почувствовал, как грусть возвращается. Он лёг на спину и сказал в потолок: