Ну разумеется, они до сих пор работают с Волдемортом – война не остановится, просто потому что Римус теперь живёт здесь. Он чувствовал себя глупым и наивным – и хуже всего было то, что он чувствовал себя виноватым. Он должен был находиться на грёбанной миссии! Но он не думал об Ордене, не совсем – его больше беспокоило то, как защитить свою стаю, чем вернуться к своим друзьям; своей настоящей семье. Всё это время Римус считал себя жертвой – когда в действительности он являлся самым худшим предателем.
Он сбросил с плеч свой шерстяной плащ. Он не хочет выглядеть как они.
Ему так хотелось увидеть Сириуса – после долгих недель подавления чувств, они вдруг взорвались словно грейзер, и он даже не мог взять себя в руки и заткнуть его снова. Сириус бы знал, что делать – или он хотя бы помог Римусу почувствовать себя лучше в этой ситуации.
Римус посмотрел на свои часы – единственную связь со своими друзьями в его распоряжении. Золото потеряло свой блеск, и он протёр поверхность своей грязной штаниной, чтобы попытаться как-то это исправить. Затем он открыл и закрыл их несколько раз, проводя пальцами по плавным линиям узора виноградных лоз. Часы перестали работать в тот день, когда он вырвался из клетки; он высосал из них всю магию словно губка. Ещё одно предательство.
Когда он наконец смог хотя бы успокоить своё дыхание (господи боже, что бы он сейчас ни сделал за сигарету), Римус попытался мыслить трезво. Его первым инстинктом было моментально убраться отсюда; просто выйти в лес и телепортироваться.
Но что потом? Объяснять Грюму и Фероксу, что пока он проводил приятные несколько недель на природе, ему всё-таки стало слишком страшно, так что он слинял при первой же возможности? Нет. Если Сивый действительно пошёл на встречу с Волдемортом, это значит, что скоро они совершат нападение. Римус не мог позволить этому случиться.
Он подождёт, хотя бы попытается узнать что-нибудь от Кастора. А в настоящее время Римус прилагал все усилия, чтобы наскрести какое-нибудь счастливое воспоминание. Ему придётся отправить патронус очень скоро.
***
Братья! Сёстры! Собирайтесь вместе.
Голос Ливии в его голове был, наверное, одним из самых неприятных вещей, которые довелось испытать Римусу после прибытия в стаю. Но это работало, так что он поднялся по лестнице из склепа в разрушенную церковь, где уже собирались остальные. Сивый стоял за стойкой для чтения проповедей, Кастор и Ливия по обе стороны от него, выпрямив спины и высоко подняв головы.
– Дети мои, – обратился к ним всем Сивый, подняв руки словно католический проповедник, – луна приближается, наше время уже близко.
На эти слова все ответили восторженным бормотанием. Для многих здесь полнолуния являлись шансом освободиться; обратиться в свою истинную форму.
Сивый поднял палец в воздух, чтобы заставить всех замолчать, и по-отечески улыбнулся.
– Я говорил с нашим покровителем. В эту луну мы будем пировать на костях наших врагов. Нам сделали подарок в виде добычи.
Некоторые члены стаи заликовали и засвистели, начиная переговариваться с ещё большим восторгом.
О нет, у Римуса перевернулся желудок, о нет, о нет…
– Вас поведут Ливия и Кастор, – сказал Сивый. – Вы приведёте ребёнка-девочку ко мне – родителей можете оставить себе.
Ещё больше ликования. Не все – Римус увидел, как несколько молодых ребят напряжённо переглядываются между собой, и широко распахнутые глаза Джереми практически прожигали дыру в затылке Кастора. Не все из них, подумал Римус. Их можно спасти, их можно, их можно…
Римус Люпин, раздался голос в его голове. Он удивлённо моргнул – это был Кастор. Говорить об этом здесь небезопасно. Ты присоединишься ко мне в лесах.
Римус перевёл взгляд на Кастора, который безэмоционально смотрел перед собой, как и всегда, с нечитаемым выражением лица. До этого он не пытался общаться с ним вот так, но стая была достаточно близко, и магия леса надвигалась ближе, так что он сосредоточился изо всех сил.
Да. Я понимаю.
Кастор ничем не показал, что он услышал его, так что Римусу оставалось только надеяться. Сивый ушёл вскоре после этого, жестоко подмигнув Римусу, проходя мимо.
– Это твоё время сиять, волчонок, – сказал он. Римус знал, что он должен кивнуть или ещё что, но он был слишком напряжён, так что он лишь уставился на него в ответ.
Кастор объявил, что идёт охотиться, и Римус поспешно согласился пойти с ним. Ливия бросила на них обоих оценивающий взгляд.
– Не перетруждайтесь, братья. Впереди нас ждёт такая добыча.
Они молча шли по лесу. День клонился к вечеру, и воздух был довольно тёплым для апреля; солнце опускалось, но светило до сих пор ярко. Пока что в этом году не особо часто шли дожди, но это не останавливало деревья и растения вокруг них от того, чтобы цвести и пахнуть. Всё было таким ярким, и зелёным, и обильным. Когда они приблизились к небольшой поляне, Римус увидел, что уже начали цвести колокольчики, и лесная земля перед ними была устлана великолепной дымкой мягкой синевы.
– Ты не будешь скучать по этому? – тихо спросил Кастор. Он, видимо, решил, что они ушли достаточно далеко от Сивого.
– Буду, – ответил Римус. Он говорил правду. Он ненавидел природу всю свою жизнь – даже запретный лес. Он любил Лондон; бетон и загрязнение, шум и толпы людей. Но этот последний месяц изменил его, и он прекрасно понимал, как сильно он будет скучать по тишине и спокойствию, ощущению такой приземлённости.
– Но твоё время с нами подходит к концу, – сказал Кастор. – Я думаю, может быть, у всех у нас время подходит к концу, – он тяжело вздохнул и посмотрел на Римуса совершенно человеческими глазами; серыми и раскаивающимися. – Я готов отречься от своего отца.
– Ты хочешь сказать… ты мне поможешь?
– Мы поможем друг другу. Ради благополучия стаи. У меня есть план, но Римус Люпин, ты должен послушать меня, и ты должен подчиниться мне. Мне нужно знать, что ты сможешь сделать то, что нужно сделать.
– Я никогда не убью для него, – с яростью сказал Римус.
– Но ты можешь убить, – ответил Кастор, выгибая бровь.
Это не было вопросом, это было утверждением. И Римус не стал его отрицать.
***
Вторник, 12-ое апреля, 1979 год.
Само собой, он ни с кем не прощался. Римус даже не знал, кто был на их стороне – их с Кастором. Никто не называл никаких имён, ему просто придётся слепо верить.
Утром полной луны Римус прокрался как можно дальше от стаи, чтобы послать патронус. Он надеялся, что остальные не смогут различить энергию этого заклинания, потому что оно было сильным и могло с лёгкостью привлечь их внимание.
Раньше он никогда не посылал сообщения через патронус, и он в очередной раз пожалел, что его зверь был таким пугающим в размере и облике. Он надеялся, что Сириус не слишком ужаснётся, услышав голос Римуса из пасти гигантского серебряного волка. Он сумел донести только три слова. Замок. Завтра. Рассвет.
Вот так вот он позаботился о своём пути отступления – если он переживёт эту ночь. Кастор пообещал – Римус заставил его поклясться на своей крови – что если Римус не выживет, то он передаст сообщение Сириусу и Поттерам. По-другому никак, решил Римус. Ему придётся присутствовать там в ночь нападения; в последний раз, когда он предупредил Орден об атаке оборотней, ничего не было сделано, чтобы предотвратить ее. Так что ему придётся сделать всё самому, и к чёрту последствия.
Ну, конечно, он всё-таки предпочёл бы не умирать.
За час или около того до восхода луны вся стая телепортировалась вместе. Ещё один плюс того, что Римус не побежал к Грюму при первой возможности – потому что у него не было ни малейшего понятия, куда они собирались. Ему пришлось телепортироваться с Ливией, и они вместе приземлились на мягкую влажную от росы травяную лужайку.
Римус вырвал руку из ее хватки и оглядел своё новое местоположение. Это было такое странное место – просто обычная трава, несколько деревьев, забор – а. Он глупо осознал, что они прибыли в парк. Природа, созданная человеком. Всё это место пахло людьми, по-маггловски. Остальная стая тоже телепортировалась вокруг них один за другим с хлопком и глухим приземлением на траву.
