– Вот это место, – сказал Кастор, обращаясь ко всем. Он указал рукой на ряд домов за забором через дорогу. Парк находился в тихом маггловском тупике. – С зелёной дверью.

Римус прокрался так близко к забору, как только осмелился, и присмотрелся к зданиям. Жили ли его родители в подобном доме когда-то? Это место выглядело так, будто Хоуп была бы тут к месту.

Это был маленький отдельный дом. Передняя дверь была окрашена в радостный оттенок зелёного, и фонарь около двери освещал порог мягким светом в сумерках вокруг. Римус видел чей-то движущийся силуэт в окне второго этажа – бледно-розовые занавески были закрыты, поэтому он видел лишь тени. Это, должно быть, была комната ребёнка, подумал он с ужасной волной тошноты.

Он не может позволить этому случиться. Он не позволит. Если ему придётся убить Ливию. Если ему придётся умереть самому, он не позволит этому… подождите минутку.

Порыв ветра принёс с собой запахи в его сторону. Он узнал один из них. Он снова принюхался к воздуху. Что это было? Кто-то, кого он знал? Этот запах был похож на запах Сириуса, почти, но не совсем. Старая кровь; старая магия. Какой-то родственник? Не Регулус, его ни за что не встретить в тупике такой маггловской улицы. И не их родители. Запах был женским, он больше напоминал Нарциссу или… не может же это быть Андромеда??

Он не мог быть уверен, он встречал ее только раз в жизни, когда ему было тринадцать лет. Но у неё есть дочь. Дочь, которой теперь уже где-то пять или шесть лет. С громким стуком сердца Римус отчаянно хотел подобраться ближе, узнать больше.

И вдруг, просто по невероятному везению, зелёная дверь открылась и пролила свет на тёмную улицу. Из неё вышел мужчина с блестящим чёрным мусорным пакетом в руке. Он подошёл к концу садовой тропинки, открыл крышку с мусорного бака, бросил туда пакет и вернулся в дом.

Это был Тед Тонкс.

Нет, нет, нет, подумал Римус про себя – если что-то случится с Андромедой, с ее маленькой дочкой… Сириус никогда его не простит. Римус не знал, простит ли он себя самого.

– Римус! – прошептал Кастор из кустов за его спиной. – Время почти пришло.

Римус обернулся и кивнул. Он надеялся, что всё получится. Он ещё никогда в своей жизни не подходил так близко к тому, чтобы помолиться. Болезненный укол прострелил его спину. Луна поднималась на небо.

Он попятился обратно в парк, где несколько остальных уже свернулись на земле, готовясь к агонии трансформации.

Римус посмотрел на Кастора, который стоял рядом с ним. Это было особенное ощущение – он трансформировался раньше перед мародёрами, но никогда с другими, которые переживали то же самое. Кастор поймал его взгляд и, казалось, сразу понял его чувства и протянул руку.

Римус благодарно взял его за протянутую ладонь и крепко сжал ее, скрипя зубами, пока волны боли начали простреливать его тело. Кастор сжал его руку в ответ, разделяя его страдания, но также предлагая ему свою силу. Они оба одновременно упали на колени, и больше Римус ничего не помнил.

Волк потянулся всеми конечностями и принюхался к ночному воздуху. Стая. Добыча. Магия.

Он прокатился по траве, довольный своей свободой, не обременённый переживаниями человека.

Его товарищ из стаи пихнул его, мягко фыркнул, и он вспомнил – он должен сделать что-то. Эта ночь была не для игр, не для охоты.

Волк-самка и тот, который ненавидел его, оба рявкнули на остальных, и молодые волки склонили головы и опустились на землю, подогнув лапы.

Но он не станет – он не волчонок; он уже взрослый. Он такой же сильный, как они.

Его товарищ со шрамом на носу так приятно пах, он тоже был сильным. Он зарычал на остальных, и тот волк тоже это сделал; расправляясь всем телом и показывая зубы, чтобы остальные поняли.

Волк со шрамом низко рявкнул и развернулся в другую сторону, чтобы побежать к деревьям. Некоторые из стаи последовали за ним в недоумении.

Тёмный волк, тот волк, который ненавидел его, оскалился и бросился на волка со шрамом, прямо со спины. Они сцепились и упали в траву, рыча и клацая челюстями.

Волк-самка наблюдала за ними. Она села на траву и зевнула. Ей не нужно было вмешиваться.

Остальные члены стаи жадно смотрели на них, тяжело дыша и скуля, когда пролилась первая кровь.

Он хотел помочь, хотел прыгнуть и начать кусать – но волку со шрамом нужно было победить самому. Это была его битва.

Запах в воздухе изменился, и волк-самка встала, навострила уши и завиляла хвостом.

Человек.

Их услышали. Она начала подходить к забору, принявшись за охоту, пока глупый человек кричал на своём глупом человеческом языке.

Не совсем понимая, почему, он завыл, так долго и громко, как мог.

Волк-самка резко обернулась и с яростью зарычала на него, пользуясь своим более высоким положением, но он снова завыл.

Человек быстро вернулся в дом. Теперь они знают. Они приведут остальных обратно. Он поставил под удар свою стаю.

Волк-самка рявкнула на тёмного, но того уже прижал к земле волк со шрамом. Победа. Молодые волки теперь смотрели на волка со шрамом, склоняли головы, подчинялись ему.

Волк со шрамом рявкнул и сполз с тёмного волка. Он повернулся и начал уходить. Некоторые последовали за ним. Стая разделилась.

Волк-самка побежала за волком со шрамом, чтобы вернуть его, чтобы восстановить порядок. Но она не поймает его. Теперь они стали новой стаей; если волка со шрамом не убьют, то они не последуют ни за кем другим.

Он тоже хотел пойти с ними. Он хотел вечно бежать с ними, хотел быть их лидером, хотел охотиться на оленей тёмными ночами…

Но нет. Сперва ему придётся закончить это. Он должен защитить… защитить… что это было? Думать было так сложно, когда вкусный запах человеческого мяса был так близок; надвигался со всех сторон.

Тёмный волк вскочил на лапы. Римус зарычал. Тот оскалился на него, клацнул челюстью, бросил вызов глазами.

Теперь он вспомнил. Защитить стаю. Он бросился вперёд, широко распахнув пасть и выпустив когти.

***

Он знал лишь боль, боль и кровь, пока тело Римуса возвращалось в свою человеческую форму. Он закричал, и кровь Гая полилась вниз по его глотке, богатая и тёплая. Она была в его зубах, под его языком, она была везде, и тело Гая лежало перед ним, вялое и бледное, горло тёмное и блестящее.

На шок не было времени. Луна опускалась за горизонт, и люди скоро придут, и Римус ещё даже не был полностью человеком, но у него не было времени! Он крепко зажмурился, сжал зубы и телепортировался.

ХЛОП

Он всем телом приземлился на землю, упав вниз прямо лицом с глухим стоном. Его лодыжка отвратительно хрустнула, ударившись о камень. Он захватил ртом воздух и свернулся в клубок, слёзы брызнули у него из глаз, и он поклялся больше никогда в жизни не телепортироваться прямо после трансформации.

Вся его ступня прострелила болью, отдаваясь вверх по ноге, заставляя его голову кружиться. Он до сих пор был липким от крови, без какой-либо одежды, и мог лишь свернуться на траве, пытаясь спастись от дикой боли. Он хотя бы был в Корнуолле?! Он не мог понять; где же этот замок?!

– Блять! – заревел он, истощённый и поражённый.

– Лунатик?! – раздался крик с другой стороны холма.

Римус перевернулся на спину и закрыл глаза, чувствуя такое облегчение, что ему казалось, он сейчас упадёт в обморок.

– Сириус! – крикнул он в ответ, слыша приближение тяжёлых шагов.

И потом он был рядом, прямо рядом с ним, и, о господи, Римус сейчас точно рассыпется на кусочки. Сириус набросил на него плащ, притянул к себе ближе, крепко сжал его в своих объятиях. Римус вцепился в него в ответ, дрожа всем телом, боль в его ноге теперь грозила окончательно затопить его.

– Ты вернулся! – выдохнул Сириус рваным голосом. – Ты вернулся!

– Конечно, я вернулся… – еле-еле ответил Римус.

– Ты весь в крови!!

– Не моя кровь… – и после этого всё вокруг потемнело на краях, и он был таким уставшим, он просто закрыл глаза. И больше ничего.