А завтра Римус может как следует начать заниматься всем остальным. Ему нужно так много сделать.

Комментарий к Война: Осень 1978 года

Песня – ‘A message to you Rudy’ группы The Specials.

Грант назвал приют Святого Эдмунда исправительной школой, потому что это были специальные места для несовершеннолетних преступников, куда их отправлял суд, однако, некоторые дети могли оказаться там просто-напросто из-за того, что родители с ними не справлялись. Именно поэтому Римус и Грант оказались в подобном месте.

Грант сдал экзамены, которые в Британии дети сдавали после школы в 16 лет до 1988 года, чтобы иметь возможность продолжить обучение. Он бросил школу в 15, поэтому не сдавал эти экзамены в своё время. Дальше он планирует сдать более сложные экзамены, которые дети сдавали в возрасте 16-18 лет перед университетами. В принципе, можно провести аналогию с российскими ОГЭ и ЕГЭ.

========== Война: Зима 1978-1979 годов ==========

Rows and flows of angel hair

And ice cream castles in the air

And feather canyons everywhere

I’ve looked at clouds that way

But now they only block the sun

They rain and snow on everyone

So many things I would have done

But clouds got in my way

Струящиеся пряди волос ангела,

И замки мороженого в воздухе,

И невесомые каньоны повсюду –

Вот так я видела облака.

Но теперь они лишь заслоняют солнце,

Они поливают всех дождём и снегом.

Я могла бы сделать так много,

Но облака встали на моём пути.

Суббота, 23-е декабря, 1978 год.

– Господи боже, – простонал Римус, продирая глаза.

Он поискал рукой на прикроватном столике стакан с водой и обнаружил его пустым.

– Акваменти, – выдохнул он, держа трясущейся рукой свою палочку.

Стакан наполнился водой, и он жадно выпил ее до дна в три глотка. Он лёг обратно на спину, прижал ладони к векам в надежде смягчить головную боль, которая уже начинала грызть его мозг. Он слегка повернул голову и обратился к телу под одеялом:

– Ты спишь?

Из-под одеяла раздался какой-то стон и бормотание. Римус цокнул. В спальне было слишком жарко даже для декабря. Он поднялся и подошёл к окну, чтобы открыть его нараспашку. Он прижался лбом к холодному стеклу и позволил прохладному воздуху остудить его горячую кожу.

Вчера вечером они все пошли в Дырявый Котёл – предрождественская попойка. Мародёры и Лили проведут само рождество у Поттеров, но все, кто работал, уже вышли на праздники, и Мэри предложила в кои-то веки выпустить пар без старших членов Ордена Феникса.

Как и со многими идеями Мэри, всё вышло просто замечательно. Марлин пришла и привела Жас, которая гостила у Маккиннонов, потому что ее семья всё равно не отмечала рождество. Фрэнк и Элис заскочили, чтобы поздороваться, и Сириус и Джеймс настояли на том, что будут покупать каждый второй раунд напитков.

После последних заказов те, кто до сих пор держались на ногах, забились в такси и поехали к Римусу и Сириусу, где у них могло не быть молока и хлеба, но бар всегда был забит под завязку.

После этого всё было каким-то расплывчатым. У Римуса было ужасное ощущение, что они с Лили в какой-то момент начали петь маггловские рождественские песни.

Он громко застонал.

– Зачем ты позволил мне так нажраться?!

– Эй, не вини меня! – внезапно появилась голова Лили из-под одеяла, ее пушистые рыжие волосы торчали во все стороны словно одуванчик, когда она вылезла на свет.

Римус подпрыгнул, развернулся на 180 градусов и обвил вокруг себя руки в защитном жесте.

– Блядский боже, Эванс, какого хера ты здесь делаешь?!

– Не могла заставить Джеймса уйти, – зевнула она. – А на диване я спать не собиралась, они там начали строить крепость.

– Это уже второй раз, когда ты без приглашения заявляешься ко мне в спальню, Эванс, что подумают люди? – Римус начал искать свою футболку.

– И уже во второй раз я ловлю тебя в трусах, – засмеялась она. – Ой, да ложись ты обратно, недотрога ты наш, ещё всё равно рано.

Так он и сделал, но только потому что в комнате теперь было холодно, и ему не хотелось идти и проверять, что Джеймс и Сириус сделали с гостиной. Он надел футболку и заполз под одеяло, Лили обвила его руками за пояс, ее длинные волосы щекотали ему подбородок, прямо как у Сириуса. Он погладил ее по плечам. Она была такой уютной и маленькой.

– Как думаешь, если бы я согласился встречаться с тобой на четвёртом году, вот такой бы была наша жизнь теперь? – задумчиво спросил он.

– О боже, – застонала она и закрыла лицо руками. – Тебе обязательно напоминать мне об этом?!

Он засмеялся.

– Не понимаю, чего ты стыдишься, это ведь я ни черта не понял.

– Я была по уши в тебя влюблена!

– Шш, – засмеялся он. – Джеймс неделями не мог простить меня, мне пришлось поклясться под сывороткой правды, что у меня не было никаких злобных намерений на твой счёт.

– Вот идиот. Я люблю его.

– Мм.

– Я так рада, что уже рождество, – вздохнула она. – Нам всем не помешает отдых, да?

– Да.

– Я должна собрать вещи сегодня, и потом поедем к родителям Джеймса вечером – вы там будете?

– Может быть, Сириус, – сказал он. – Я поеду к маме. Ты знаешь, она… эм. Она теперь в хосписе.

– О, конечно! – Лили сжала его в объятии. – Мне так жаль, родной. Как она?

– Мне кажется, никто не ожидал, что она дотянет до рождества. Но она держится.

– О Римус, – грустно вздохнула Лили.

– Всё нормально, – он отстранился, решив, что можно уже подниматься. – Ладно. Мне нужна кружка чая и сигарета, – сказал он, вылезая с кровати и принимаясь натягивать джинсы.

– Фу, вам двоим реально пора бросать это дело, – сказала Лили, садясь прямо. – Это одеяло просто воняет.

– Только вот не говори мне, что ты никогда не выкуривала ленивую сигаретку после, Эванс? – подмигнул Римус по пути к двери.

– Сигаретку после чего…? Боже мой, Римус!

Он до сих пор ухмылялся, когда зашёл в гостиную, которая выглядела так, будто здесь упала бомба. Диван по какой-то причине стоял посреди комнаты, все подушки лежали на полу. Джеймс крепко спал на каком-то огромном бежевом матрасе на полу. Сириус свернулся в ногах у Джеймса, подсунув себе под голову свитер Римуса.

Римус протиснулся на кухню и поставил чайник. Вся поверхность стола была залита чем-то липким и алкогольным; всё было уставлено стаканами и кружками, некоторые наполовину полные, в некоторых плавали окурки сигарет. Римус скривился и почувствовал, как сжимается его желудок, так что он открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Он очень не хотел блевать, так что пытался предотвратить это изо всех сил.

Мэри написала ‘Счастливого Рождества, Осквернители Рода!’ на холодильнике своей ярко-розовой помадой и добавила три больших поцелуя ‘XXX’ внизу. Она проведёт остаток праздников на Ямайке – это будет первый раз, когда она побывает в стране своих дедушек и бабушек. Римус был рад этому. Рождество никогда не могло быть хорошим, если его отравляла война, и он чувствовал себя немного лучше, когда знал, что Мэри будет так далеко от опасности, как только возможно.

Он был не особо рад праздновать рождество у Поттеров – хотя он чувствовал себя виноватым за такие мысли. Сириус никогда даже не подумает о том, чтобы провести праздник где-то ещё, так что, разумеется, Римус пойдёт ему навстречу – и дело было совсем не в мистере и миссис Поттер, которые сделали для него гораздо больше, чем любая его настоящая семья. Дело было в войне, и в Ордене, и в грёбаном Грюме, который сто процентов тоже будет там.

– Это, что, чайник? – застонал Сириус из гостиной.

– Ага, – крикнул Римус в ответ. – Две секунды.

– Ты герой среди людей, Лунатик, – сказал Джеймс, когда Римус зашёл в гостиную с подносом, полным кружек чая с молоком.

– О, я знаю, – кивнул Римус, отпивая свой чай. Он уселся на подлокотник дивана. – Какого хуя вы сделали с моей мебелью?

– Офигенно, правда? – улыбнулся ему Сириус, скрестив ноги на гигантской диванной подушке. – Идея Поттера – мы использовали увеличивающие чары.