Этим движением он случайно задел ожёг от сигареты на своей ноге. Блять. Где ему теперь взять новые штаны? Лучше попробовать заклинание для починки, когда он немного успокоится. Он поднялся и прошёл к своему чемодану, чтобы найти чистые джинсы. Не может же он встретиться со своей матерью в прожжённой сигаретой одежде, да?
- Никаких раздумий, - сказал он Лили. - Она в больнице, бог знает почему, но, возможно, у меня мало времени.
Он разделся, даже не думая. Лили быстро отвернулась и покраснела, но ему было плевать.
- Сохатый, - сказал он, - можно взять твою мантию?
- Разумеется, - без колебаний кивнул Джеймс.
- Спасибо. Наверное, я попытаюсь телепортироваться от Ханидьюков. Не должно занять весь вечер, я, скорее всего, смогу вернуться до отбоя.
- Хороший план, - кивнул Джеймс.
- Как ты собираешься оказаться у Ханидьюков?! - спросила Лили с глубоким недоумением, написанным на ее лице. Римус с любопытством посмотрел на Джеймса. Тот смущённо усмехнулся и поправил очки на носу.
- Эм… ну, существует что-то вроде секретного прохода…
Меньше, чем через полчаса, они прошли мимо статуи горбатой ведьмы и встали на путь к Хогсмиду. Они поспешно надели маггловскую одежду, Лили предложила это практически в последнюю минуту. Джеймс хотел рассказать Сириусу и Питеру, но Римус отказался. Питер всё равно не мог телепортироваться, и у Римуса не было места для Сириуса в своей голове. К счастью, Джеймс уважал его желания.
- Сколько у вас, парни, ещё секретов?! - прошептала Лили, оглядываясь кругом, пока они шли по тёмному тоннелю.
- Она знает про карту? - невинно спросил Римус.
- Какую карту?! Поттер! Какую карту??
Они не ругались по-настоящему. Для Лили и Джеймса споры были лишь частью развлечения. Они провели столько лет, занимаясь этим, что теперь просто не знали, как остановиться. Римусу это нравилось. Это отвлекало его от всего остального.
Потому что теперь он успокоился, и рациональные мысли начали подкрадываться к нему исподтишка. Куда ты идёшь? С чего ты взял, что после стольких лет она захочет тебя увидеть? Тебя поймают за территорией замка и исключат, и ты потащишь за собой на дно Лили и Джеймса.
И Сириус. Он больше всего на свете хотел, чтобы Сириус сейчас был рядом с ним, если бы они только не ругались. Возможно, он сам навлёк на себя это, когда вот так вот вспомнил мать Сириуса. О боже, что, если Хоуп окажется как Вальбурга?!
Но он упрямо продолжил идти, потому что сейчас он зашёл слишком далеко. Вскоре они оказались в погребе Ханидьюков, запомнили адрес больницы и приготовились телепортироваться.
Эта часть была простой. В Римусе было столько эмоций и адреналина, что ему едва ли пришлось дёрнуть головой, как он оказался в водовороте пространства, путешествуя по потоку магии в сторону Кардиффа. Лили с Джеймсом приземлились рядом через секунду, держась за руки.
- Значит, вот он - Уэльс, - сказала Лили, оглядывая тихую городскую улицу, на которой они оказались. - Никогда не бывала здесь раньше.
- Я тоже, - одновременно ответили Римус с Джеймсом.
- Так, давайте найдём больницу, - улыбнулась она. Она отпустила руку Джеймса и вместо неё взяла руку Римуса, практически ведя его за собой к концу дороги.
Они перепрыгнули две или три улицы. Главное здание было старым и красивым, сделанным из красного кирпича, всё остальное было в сером бетоне 60-х. Вокруг царила эта холодная атмосфера государственных учреждений, которая сильно напоминала Римусу приют Святого Эдмунда.
- Ладно! - радостно сказала Лили, подойдя к огромной карте здания под указателем, который расходился в разных направлениях. - В адресе было отделение Спэрроу, ведь так… так что это… вот здесь.
Она снова принялась идти, и Римус был так рад, что она была с ним, потому что сама его суть твердила ему развернуться, уйти и никогда не оглядываться. Отделение Спэрроу находилось в одном из бетонных зданий. Они остановились прямо перед входом.
- Эм… Лили? Джеймс? - сказал Римус, остановившись. - Вы не против… если я пойду один? Я просто… хочу сделать это сам. Простите.
- Конечно, - ответила Лили, погладив его по плечу. - Мы подождём тебя здесь, да, Джеймс?
- Ладно, - осторожно кивнул Джеймс. - Лунатик, ты уверен, что ты не хочешь, чтобы я привёл…
- Он не придёт, - сказал Римус с абсолютной уверенностью. - Ты был прав, мы поругались. Я сказал кое-что ужасное, реально дерьмовое. Он злится, и он имеет на это полное право.
- Да, но всё равно…
- Всё нормально, Сохатый, - успокоил его Римус. - Я в порядке. Ладно, я пошёл.
- Удачи! - улыбнулась Лили. Он мрачно кивнул и подошёл к вращающимся дверям.
Внутри больницы было ещё больше знаков, указывающих в разные стороны, и Римусу три раза пришлось возвращаться к началу, из-за того что он повернул не туда или сел не на тот лифт. Это место было ужасно; оно воняло болезнью, и мочой, и антисептиками, которые пытались замаскировать кровь и смерть. Решительность Римуса таяла с каждой секундой.
Наконец, он прошёл в двери с надписью ‘Спэрроу’, написанные голубыми и белыми буквами. За ними оказался более тихий коридор со стойкой регистрации в конце и открытыми светлыми палатами, где люди в ровных рядах лежали на кроватях.
Римус подошёл к регистрации и посмотрел на имена пациентов, написанные на доске объявлений на стене.
- Кого ты ищешь, милый? - спросила его пухлая медсестра с доброй улыбкой.
- Эм. Хоуп Дженкинс… - промямлил Римус.
- А! Родственник, да?
- Да. Я ее сын.
- О, она так обрадуется! Она всё время говорит о своих детях, эта Хоуп. Иди за мной, милый.
У него не было времени осознавать это новое открытие, что у его матери были ‘дети’, множественное число. Не в силах вымолвить ни слова, Римус последовал за медсестрой по зелёному скрипящему линолеуму в палату с шестью или восемью кроватями. Она привела его к дальнему окну, из которого лился яркий солнечный свет.
- Хоуп, милая, у тебя посетитель! Твой мальчик пришёл повидать тебя, разве он не лапочка?
Медсестра подозвала его жестом руки, и он беспомощно остановился у изножья кровати. Женщина, лежащая на ней, выглядела так, будто дремала до этого, хотя находилась в полу-сидячем положении. Теперь она дезориентированно моргала и слегка хмурилась медсестре.
- Кто? - в недоумении спросила она тихим хриплым голосом, пока ее тёмные глаза не остановились на Римусе. Ее бледные брови взлетели вверх. - О, - выдохнула она.
- Привет, - помахал он рукой, чувствуя себя глупо.
- Оставлю вас вдвоём, - сказала медсестра и задвинула бледные больничные занавески вокруг кровати. - Принести кому-нибудь чаю?
- Нет, спасибо, - в один голос ответили они, до сих пор пялясь друг на друга.
Она была очень маленькой и очень хрупкой. Даже тощей; ее кости и суставы виднелись сквозь кожу. Она выглядела гораздо старше, чем представлял ее Римус; но, возможно, всё дело было в болезни. Ее лицо было осунувшимся, болезненно худым. Он помнил, какой красивой она была на фотографии, и какой красивой она до сих пор могла бы быть, будь она здорова.
Теперь гораздо бодрее она посмотрела на него своими глазами, которые были уже на мокром месте и чуть ли не жадно блестели; словно она поглощала каждый сантиметр его долговязого силуэта. Он недвижно стоял и просто позволял ей это.
- О, - снова хрипло выдохнула она. Ее глаза наполнились слезами. - О, ты выглядишь точь в точь как он.
Значит, вот она - его мать. Он смотрел на неё и совершенно ничего не чувствовал.
Он прочистил горло.
- Я получил твоё письмо, - он не знал, что ещё сказать. Он пожалел, что вообще пришёл сюда.
- Ты не обязан был приезжать, - тихо ответила она. - Я не осмелилась просить тебя. Но я хотела увидеть тебя. Я хотела увидеть тебя… так много лет, - она закрыла глаза, и слёзы побежали по ее худым щекам.
Он прикусил язык. Самые разные отвратительные и ужасные вещи кипели у него в горле, желая вырваться наружу. Но какой в этом смысл? Она умирала, это было очевидно, он чувствовал запах смерти. Злые слова ничего ему не дадут. Она снова заговорила.
