— Я вообще-то думала, мы все еще в нем! — Марлен оскорбленно ахнула.

— Как прошел ужин? — спросил Сириус.

— Нормально, — вздохнула Доркас, плюхнувшись рядом с Ремусом и сбросив кроссовки. — Немного скучно, пошли в местный мясной ресторан. Мои родители ужасно скучные люди, — объяснила она Ремусу, — они думают, что пицца — это экзотика.

— Твои родители прекрасны, — возразила Марлен, садясь рядом с Сириусом.

— Мм, наверное, — размышляла Доркас, — у них ужасный вкус в еде, но они на удивление круто относятся к своей дочери-лесбиянке и ее зеленоволосой девушке.

— Это мило, — вежливо сказал Ремус.

— Хотела бы я, чтобы мои родители были такими же, как твои, — вздохнула Марлен.

— О, любимая, они придут, — мягко сказала Доркас. Марлен закатила глаза.

— Ну, они сказали, что, возможно, придут на открытие салона, это уже хоть что-то.

— Это же замечательно, — подтолкнул ее Сириус, — я не могу себе представить, чтобы Вальбурга и Орион когда-нибудь туда заявились, хотя я бы этого и не хотел.

— Эй, — сказала Марлен, — прекрати играть в игру «чьи родители хуже», у тебя есть Поттеры, ты счастливчик.

— Они родители Джеймса.

— Как будто ты не их маленький принц!

— Что насчет тебя, Ремус? — спросила Доркас, — общаешься со своими предками?

— Нет, не совсем, — очень натянуто ответил Ремус. Он не стал вдаваться в подробности, и все замолчали.

Сириусу было интересно узнать о семье Ремуса — он почти никогда не говорил о ней, но он в принципе не особо много говорил о чем-либо из прошлого. Он однажды упомянул, что его мама работала уборщицей, но это все. Во всяком случае, Сириус тоже не особо много говорил о своей семье.

— Эй, — заговорил Сириус, стремясь снять напряжение, — а я вам рассказывал, что мне тут на днях заявила миссис Фигг?

И он начал рассказ об Арабелле Фигг и ее шотландце, от которого вскоре все затряслись от смеха. Ремус с благодарной улыбкой протянул Сириусу последнюю картошку фри, и все снова было в порядке.

*

Гидеон: Эй-эй, незнакомец, чмок

Сириус: Что такое?

Гидеон: Просто проверяю. Давно не виделись.

Сириус: Был занят

Гидеон: Не хочешь зайти?

Сириус: Нет

Гидеон: Встречаешься с гранжером с плохими волосами?

Сириус: Он не гранжер. Не встречал ни одного гранжера с начала 00х.

Гидеон: Походу задел за больное. Давай приходи? Скучаю.

Сириус: Нет. Я встречаюсь с Ремусом. И только с ним.

Гидеон: Как угодно. Увидимся в пабе позже?

Сириус не ответил. Он планировал быть в пабе — все собирались — но он не собирался говорить об этом Гиду, если это будет воспринято как приглашение. Он должен был ожидать подобного сообщения, его отношения с Гидеоном были предсказуемо цикличными. Они бы собрались вместе на выходные или, может быть, даже недели на две, проводя все свое время в постели, просматривая фильмы и трахаясь. Затем Гиду стало бы скучно, и он бы подумывал, как свалить, или же Сириус стал бы слишком навязчивым, и в любом случае это закончилось бы крупной ссорой, после которой они бы перестали разговаривать на долгое время. Так все было с подросткового возраста.

— Но теперь ты разорвал круговорот, — сказала Лили, когда он ей это рассказал, — да ведь?

— Определенно, — кивнул он, снимая защитную пленку с огромного зеркала на одной из парикмахерских установок с таким удовлетворительным ззззвуком. Ремонт в салоне был наконец закончен, по крайней мере, все строительные работы, и теперь оставалось все самое интересное. Лили и Джеймс любезно взяли выходной, чтобы помочь Сириусу кое-что уладить, пока Марлен закупалась у оптовиков.

Лили сидела на полу с ноутбуком, подключенным к Интернету, в то время как Джеймс ставил стойку регистрации. Он использовал любой шанс блеснуть мускулами.

— Итак, — сказал он, размахивая отверткой, — поскольку нам нравится Ремус, мы хотим оставить Ремуса,

— Спасибо за вклад в дело, Сохатый, — засмеялся Сириус, — я сам очень увлечен им.

Он скомкал пленку с зеркала и бросил его в мусорную корзину, а затем перешел к следующему. Место — McKinnon & Black’s — начинало походить на настоящий салон. Полы были из отполированного дерева теплых тонов, стены выкрашены в прохладный кремовый цвет (Марлен так и не смогла определиться со стилем), а хромированные светильники блестели. Сзади была небольшая кухня, готовая для кофеварки, а наверху было место для массажного кабинета, если они решат этим заниматься. Пока они использовали его как офис и свалку для оборудования, у которого еще не было места.

— Конечно, мы все любим Гида, — дипломатично сказала Лили, — но вместе вам просто ужасно.

— Я знаю, — сказал Сириус.

— И он ужасно с тобой обращался.

— Мм хмм.

— Я знаю, мы все говорили, что простили его в прошлый раз, но сколько раз кому-то нужно изменить тебе, чтобы…

— Лил, хорош, — тихо сказал Джеймс. Она удивленно посмотрела на него, затем виновато взглянула на Сириуса.

— Прости, милый.

Сириус пожал плечами:

— Как ты и сказала, с меня реально уже хватит этого.

— Расскажи нам лучше о Ремусе, — усмехнулась она, сверкнув зелеными глазами, — чтоб нас уже тошнило.

— Это Сохатый беспрерывно треплется о Ремусе, а не я!

— Ничего не могу поделать, — сказал Джеймс, теперь находясь под столом, — он идеален — вы слышали, как он шутит? Это чертова поэзия. И ему нравятся фильмы ужасов. И ему понравился мой салат из киноа.

— А мне он дал несколько блестящих рекомендаций для моего плейлиста для бега, — вставила Лили. — А еще он читает! Мы подумываем создать книжный клуб на работе, если сможем подобрать время, которое всем подойдет.

Сириус не знал, как бы они нашли время — Лили и Ремус были двумя самыми занятыми людьми, которых он знал.

— Я рад, что он вам так нравится, — улыбнулся Сириус. Он закончил снимать пленку с последнего зеркала и решил, что следующим будет распаковывать фены. В этот момент зажужжал его телефон. Ожидая снова Гидеона, он вытащил его из кармана с некоторой неохотой, которая превратилась в радость, когда вместо этого он увидел вспыхивающее уведомление от Лунатика. (Он так записал его в телефоне вместо просто Ремуса за неделю до этого. Это прозвище было более ценно и звучало лучше, чем детка или милашка или как все остальные называли объект своей привязанности).

Лунатик: Набери мне, как освободишься? Целую

Сириус сразу же нажал кнопку вызова, а Ремус ответил сразу после полгудка:

— Мы сделали это! — он ахнул, затаив дыхание и будучи ужасно взволнованным, — мы едем в тур! Stupid Roar хотят нас!

— Боже ты мой! — сказал Сириус, его мысли метались, — это великолепно! Луни, это фантастика, это… Вау! Где ты, мне приехать?!

— Я только заканчиваю работу, мне нужно пойти и сказать нашему менеджеру — господи, я не могу дождаться этого тура! Больше никакого гребаного ввода данных — ой, извини, — он понизил голос, видимо, все еще в больнице, — мне сейчас нужно позвонить своему арендодателю и уведомить его, и… о, черт, мне нужно так много вещей еще собрать…

— Все будет хорошо, не волнуйся, — успокоил Сириус, — Просто… ладно, сделай все это, потом увидимся в the Duck?

— Да, звучит классно!

— Отлично, до встречи.

— Тогда увидимся… Бродяга?

— Да?

— Спасибо. За то, что был так рад за меня.

— Конечно, я безумно рад! Это фантастика! Увидимся.

— До встречи!

Сириус повесил трубку и сел на ближайший стул. Лили и Джеймс посмотрели друг на друга, затем Джеймс встал и подошел, похлопав Сириуса по плечу.

— Значит, он едет?

— Ага,

— Мне жаль, друг. Эй, это не надолго, а?

— Вы сможете писать друг другу длинные, тоскливые электронные письма, — сказала Лили, — это будет романтично — а потом, когда он вернется, представь, как это будет здорово?

— Ага, когда я возвращаюсь из лагеря для регби, Лилс не может оторваться от меня, — сказал Джеймс. Лили бросила в него упаковочную ленту, едва не попав по голове.