– Что? – спросил Сэм.

– Беспокоишься из-за того, как я выгляжу?

– Ну, – Сэм откашлялся. – Раз уж ты об этом заговорил…

– Ты в на себя-то посмотрим.

Сэм бросил взгляд на свои руки, вымазанные липкой красной жижей поверх запекшейся на костяшках черной крови. Его изодранная куртка промокла насквозь и вся была в ошметках мяса. Вонючие останки убитых мутантов и их создателя не пощадили и джинсы с ботинками. Если бы у Сэма и Дина было во что переодеться, та одежда, что сейчас была на них, тоже оказалась бы в костре. Стиркой тут не обойдешься.

Видеть свое лицо Сэм не мог, но догадывался, что выглядит так же жутко, как брат. Они были похожи на двух маньяков, оба словно явились из кошмара.

– Намек понял, – проговорил Сэм.

Чувствуя себя отомщенным, Дин энергично кивнул:

– Еще бы, черт побери!

Однако Сэм все равно не мог забыть жутковатое веселье, с которым Дин бросался на Химеру. Охота была мрачным занятием, хотя и приносила определенное удовлетворение. Но Сэм никогда не считал ее развлечением. Это была работа. Иногда убийство казалось необходимым злом. За годы им обоим приходилось совершать сомнительные поступки – с сожалением, а и иногда с обидой, которые утихали далеко не сразу.

Они договорились, чтобы будут честны друг с другом. Никаких секретов. Дин сказал, что сохраняет контроль над собой. Да, он носит Метку Каина, но не позволяет ей одержать верх. Но оба знали, что это ненадолго. Постепенно Метка возьмет свое. И когда Метка неизбежно овладеет Дином, поймет ли он, что это произошло? Или его собственная воля будет уничтожена? Когда этот роковой день настанет, сохрани ли Дин себя настолько, чтобы признаться Сэму?

Строительство нового жилого комплекса Брейден-Хайтс еще не завершилось.

Но предусмотрительный застройщик с самого первого дня установил на месте будущего коттеджного поселка красивый деревянный щит, обращенный к оживленной автостраде. На нем летящими буквами было написано: «Ковентри Кроссинг». Щит был выкрашен зеленой краской цвет и выглядел очень официально, как будто дома уже построены и в них живет множество счастливых семей. Белая виниловая растяжка под щитом сообщала: «Семейные дома от 200 000 долларов – скоро!». Через год появилась новая растяжка с очередным заманчивым сообщением – из запланированных ста десяти домов осталось достроить всего двадцать процентов. Продвигаясь вглубь комплекса, можно было видеть, как готовые дома сменяются деревянными каркасами будущих зданий, а те, в свою очередь, площадками, на которых пока были только проложены коммуникации.

Сэл Фаницци работал на своем бульдозере на том краю комплекса, который находился далеко от готовых домов и живущих в них семей, и поэтому не испытывал угрызений совести из-за громкой музыки из старенького радиоприемника, приклеенного скотчем к стеклу кабины. Он слушал классический рок и подпевал – так казалось, что день проходит быстрее, особенно если сидишь в грохочущем бульдозере, не имея возможности общаться с другими строителями. Всю вторую половину дня Сэл разъезжал по грунтовым дорогам между участками, расчищая стройплощадку от деревьев и кустарника.

Езда в одиночестве по извилистому маршруту казалась путешествием во времени. Это было похоже на фильм на ускоренной перемотке или на таймлапс-съемку. Держишь курс на готовые здания – и вот ты в будущем, дома уже построены. Но стоит развернуться и поехать в другую сторону – и вот тебе путешествие в прошлое. Крыши, стены, доски исчезают, обнажая прямоугольный фундамент, появляется освобожденная от растительности земля, а потом и участки, заросшие деревьями, кустами и дикими цветами. Сейчас Сэл работал в прошлом, слушая не прерываемый рекламой выпуск из такого же далекого музыкального прошлого.

Ему поручили расчистить самые дальние участки. Сэл поверить не мог, что подготовительная работа еще не закончена, но он слышал, как те, кто работали на этой территории, поговаривали о «плохой энергии» и «мурашках». Простые работяги или руководители работ – все, казалось, нашли себе занятие получше и подальше, и работа осталась несделанной. Сэм посмеялся и назвал эти разговоры суеверной чушью. Ребята искали любые отговорки, лишь бы не работать. Того и гляди кто-нибудь скажет, что видел в лесу снежного человека.

Вот так расчистка последних зарослей досталась Сэлу. Он лихо надвинул кепку на лоб и сказал бригадиру: «Без проблем!» Разумеется, не прошло и часа, как парни разбрелись, и Сэл заканчивал работу в одиночестве. Нож бульдозера вспахивал землю и выдирал такие же клубки корней, как и везде. Воздух казался неестественно неподвижным, ветерок стих, но эти обстоятельства вряд ли могли сдвинуть стрелку на шкале «необычного». Мощный рев бульдозера в сочетании с разрушительным воздействием ножа отпугнул любых птиц, зверей или рептилий, наделенных инстинктом самосохранения. Что касается холодка, порой пробегающего вдоль позвоночника, Сэл решил, что подцепил гуляющий по округе грипп, и сделал мысленную пометку: когда вернется домой, принять витамин С и таблетки цинка. Ну а пока он подпевал радио – сперва Rain on the Scarecrow Джона Мелленкампа, потом Werewolves of London Уоррена Зивона.

С этим участком он почти закончил. Осталось выкорчевать несколько мертвых деревьев, на которых не осталось ни листика. Большая часть коры облезла, хрупкие ветки были похожи на руки скелетов – немного мертвой древесины, слишком упрямой, чтобы рассыпаться в прах или стать кормом для термитов.

Позовите Сэла Фаницци, и все будет конечно в два счета.

Вообще-то, говоря откровенно – и так, чтобы этого не слышали суеверные болваны из его бригады, – Сэл был готов признать, что это выглядит странно: несколько мертвых деревьев в окружении буйной растительности резко выделялись на фоне остального ландшафта. Может, предыдущий владелец сливал что-нибудь ядовитое в дальнем углу участка, следуя принципу: не вижу – значит, этого нет… Но в чем бы ни была причина, это случилось давно, и дальше этого клочка земли зараза не пошла. Сидя в кабине, Сэл не беспокоился, что вещество, погубившее деревья, навредит ему. Он с удовольствием смотрел, как они падают на землю, как сухие корни выворачивают комья земли, поддаваясь даже как-то слишком просто после всех разговоров, окруживших участок мистическим ореолом.

Когда деревья, одно за другим, упали, словно в замедленной съемке, Сэл поддал газу и выволок их за границы участка, потом развернулся и покружил, чтобы повторить столько раз, сколько потребуется. Когда от деревьев ничего не осталось, он опустил нож бульдозера в разрытую землю, спихнул лишнее в окружающие заросли и разровнял площадку.

Когда падали последние деревья, Сэл подпевал The Rising Брюса Спрингстина и улыбался. Думая только о расчистке и честно заработанной возможности похвастаться выполненным заданием, к которому остальные боялись даже подступиться, он не заметил длинные силуэты за кучами земли. Эти силуэты оказали не больше сопротивления, чем старые деревья. Молчаливые, бесприютные, они не возмущались небрежным обращением, только трепетали на ветру лохмотья, оставшиеся на них столько лет спустя.

Когда бульдозер отъехал и развернулся, они опустились в разрытую землю и снова скрылись из виду. Никем не замеченные, забытые…

Элайджа Грин, торговый представитель фармацевтической компании, называл свою серебристую «Ауди S3» передвижным офисом. Учитывая, сколько долгих часов он проводил в разъездах между аптеками, кабинетами докторов, больницами и клиниками, в этом была определенная логика. Если не нужно было везти клиента на деловой обед, пассажирское сиденье «Ауди» превращалось в миниатюрный рабочий стол, на котором были разложены чемоданчик с образцами, ноутбук, старомодный планшет для бумаг и блокнот с линованной бумагой. На приборной панели имелся держатель для смартфона – так Элайджа мог видеть извещения о входящих звонках и сообщениях, и не нужно было рыться в карманах, пока он колесил по улицам и переулкам Эвансвилла, штат Индиана.