Виант отпрыгнул от края стола. Рвануть на палубу и нырнуть под ближайший контейнер? Отличная мысль. Ну уж нет! В душе вспыхнула злость. Если не вести себя как крыса, так не вести до конца. Из развёрнутой салфетки Виант вытащил ложку. Пусть у неё нет четырёх острых зубчиков, зато она ещё тяжелее.

Бред наяву. Эту ночь судовой кот запомнит надолго, может быть даже навсегда. В экстремальной ситуации любое действие, пусть даже самое глупое, гораздо лучше промедления и раздумий. Виант подбежал к краю стола. Кот уже запрыгнул на стул. Над столешницей показались уши и морда. Бред наяву ещё раз. Действие вперёд мыслей, прямо на ходу Виант крутанулся вокруг оси. Ложка описала дугу, полукруглый черпак врезался точно в розовый кошачий нос. Ложка отрикошетила обратно на стол.

Коты умеют удивляться. От столь несусветной наглости судовой любимец попятился, пушистый зад упёрся в спинку стула. Жёлтые глаза словно две выпуклые тарелки.

Добить! Срочно добить!

– Банзай!!! – боевой писк японских самураев придал сил.

Виант перехватил ложку за черпак. Рывок! Белая рукоятка взвилась над головой импровизированной дубинкой.

– Смерть котам!!! – в два прыжка Виант подскочил к краю стола.

Прыжок! Прямо в полёте Виант рубанул что было сил сверху вниз. Белая рукоятка смачно треснула кота по носу.

Отдача вырвала ложку из лап. Виант с разгона врезался в пушистый живот. Злость и страх словно разряды молний. Все четыре лапы принялись рвать кота на части, шерсть клочками полетела в разные стороны.

В голове пушистого любимца треснул шаблон. Перекормленный любимец экипажа не ожидал ничего подобного. Кот стремительно сиганул в одну сторону, Вианта отбросило в другую. В последний момент удалось извернуться и плюхнуться на все четыре лапы. Рядом на палубу грохнул стул.

Виант перевёл дух. Наглость города берёт. Будь он в здравом уме, твёрдой памяти и не такой голодный, то ни за что не попёр бы на кота с ложкой наперевес. Но сработало! Судовой любимец пушистым комком ужаса метнулся в раскрытую дверь. Виант улыбнулся. Впрочем, пора и самому уносить лапы.

На соседнем стуле лежать два честно украденных куска кукурузного хлеба. Виант торопливо сбросил их на палубу. Сейчас начнётся буча. Первый благополучно улетел в щель под ближайший морской контейнер. Виант развернулся за вторым.

– Мо-о-он! Что ты натворил? А ну вылазь! – из распахнутой двери то ли на камбуз, то ли в кают-компанию вылетел недовольный голос.

Ага, Виант торопливо затолкал второй кусок хлеба под морской контейнер, судового кота зовут Мон.

Громкие шаги и кошачий визг. Винт нырнул под стальной ящик.

– Мон, сволочь пушистая, ты опять залез на стол? – на палубе появился человек.

Из-под контейнера видны лишь ноги в лёгких сандалиях и светло-серые брючины. То ли повар, то есть кок, то ли кто из дежурной смены. Плевать. Еда! Долгожданная, выстраданная еда. Зубы вцепились в первый же кусок. Как вкусно, Виант закатил глаза.

Кукурузный хлеб хорош, особенно когда не жрал больше суток. Виант забросил в рот все крошки и тут же взялся за второй кусок. Крысиная жизнь слишком непредсказуема, чтобы был смысл растягивать запасы. Лучше сразу сожрать столько, сколько влезет. Увы, Виант проглотил последнюю крошку, два куска кукурузного хлеба заняли в желудке не очень много места. Туда же легко влезло бы как минимум столько же. По крайней мере, он поел, пусть не до отвала, но вполне достаточно, чтобы ещё полдня думать о чём-то другом, а не только о еде.

Наконец, человек ушёл. Виант осторожно высунул нос из-под контейнера. Похоже, экипаж «Гангалы» очень даже любит своего кота. Человек пошумел, пошумел, поднял с палубы ложку, поставил стул на месте и на этом инцидент был исчерпан. Недовольный Мон плюхнулся обратно на свой матрас и принялся старательно зализывать розовым язычком «боевую рану» на груди.

Виант поднял перед глазами переднюю левую лапу. В гневе и страхе крысиные коготки представляют из себя страшное оружие. Не будь Мон столь пушистым, то на его груди вполне могли бы появиться самые настоящие боевые шрамы. Да и ложкой по носу ему досталось изрядно. На ум пришло крылатое выражение, Виант невольно улыбнулся: «Нет оружия страшеннее вилки – один удар, четыре дырки». Кстати, о ней.

Виант пригнул голову к палубе. Недалеко от соседнего контейнера валяется та самая вилка, которая так удачно огрела кота по макушке. Как она там оказалась – бог его знает. Ну а раз вину за погром взял на себя Мон, то будет не грех повесить на него и пропажу столового прибора. Оружие и орудие лишним не бывает.

Стремительный рывок на короткую дистанцию. Передние лапы схватили вилку за круглую рукоятку, острые кончики со скрипом царапнули железную палубу. Судовой кот тут же вскочил на лапы и зашипел. Виант рывком втащил вилку под контейнер.

А это идея! Ещё в средней школе города Сумоана Виант не зря предпочёл более длинный и запутанный сухопутный путь. Хотя по воде было бы заметно короче. Главный недостаток морского путешествия уже проявился во всей красе – еда. Вот это «кафе» на открытом воздухе под бело-красным навесом, камбуз и кают-компания за стальной дверью – его единственная возможность раздобыть еду. Разведать местность, где-нибудь на задворках судна найти ещё один камбуз или хотя бы стихийную помойку не получится. Если с железнодорожного вагона ему в первую очередь приходилось следить за направлением движения, то теперь большую часть пути на «Гангале» ему придётся следить за этим единственным источником пищи и таскать еду при малейшей возможности. И всё было бы вполне терпимо, если бы не кот.

Любимец экипажа по кличке Мон – главное препятствие на пути к еде. Кроме как сходить в лоток, других обязанностей на судне у кота нет. Как несложно понять, больше и охотней всего Мон оттирается возле камбуза и кают-компании.

Между тем судовой кот вновь успокоился, розовый язычок с прежней меланхоличностью принялся вылизывать «боевые раны». Хотя… Отчаянная атака с ложкой наперевес подкинула идею. Виант сощурил глаза. Убить кота он не сможет, не стоит даже пытаться. Зато можно сделать так, чтобы этот пушистый перекормленный боров больше пинка кока боялся единственную крысу. Мон не знает, что такое голод. На охоту его толкают кошачьи инстинкты и любопытство, которым можно противопоставить дрессировку. Виант поднял вилку, сей инструмент как раз пригодится.

Пока остаётся только одно – отдыхать и наблюдать. Виант улёгся прямо на палубу. Впрочем, в тропиках лежать на голом металле даже приятно. Пусть ночь на дворе, однако и без прекрасной Таяны, местной звезды, тепло и немного душно. Пока желудок молчит и не молотит кулаками позвоночник, не помешает более подробно разведать местность, хотя вряд ли ему повезёт найти другой источник еды или воды. Вот если бы он плыл не на контейнеровозе, а на рисовозе… Виант закатил глаза, перед внутренним взором тут же поплыли восхитительные картины с огромными мешками риса, эти маленькие желтоватые зёрна, которые так здорово хрустят на зубах и после которых так хочется пить…

Стоп! Виант распахнул глаза. А почему бы и нет? Может быть, как раз сейчас у него над головой тонны еды. В морских контейнерах перевозят не только телевизоры и лампочки. Но-о-о… На голову будто ухнул ушат ледяной воды. Какими бы прочными ни были бы его крысиные зубы, прогрызть пару миллиметров твёрдой стали у него не получится. Никак не получится.

Хотя… Виант повернул голову, перед глазами на дне контейнера появилось большое бурое пятно ржавчины. Чем чёрт не шутит? То, что не по плечу крысиным зубам, вполне может обычная вода. Виант поднялся на лапы. Пусть дно контейнера из прочной стали, однако ржавых пятен на нём более чем достаточно. Это снаружи легко следить за состоянием железа, а заглядывать под контейнер людям просто лень.

Кто ищет, тот всегда найдёт. В дальнем углу между дном и боковой балкой не просто бурое пятно ржавчины, а самый настоящий ржавый пучок. Коготки правой передней лапы чиркнули поперёк пятна, на глаза тут же просыпалась противная железная труха. Виант тряхнул головой. Зато результат очень даже обнадёживает – металл уже не такой прочный, раз слегка прогнулся под коготками.