Люси особо не планировала этого, когда просила Нацу навести шумиху. Это решение было абсолютно спонтанным. Но, к счастью, случилось так, как случилось. Лексусу не оставили ничего другого, как согласиться на внеплановое собрание.

На этот раз общий зал был заполнен до упора. Даже те, кто не пошел наблюдать за дракой, услышали новости от соседей и пришли сюда в одних пижамах, оставив детей дома одних.

Снова оказавшись перед массивным дубовым столом и наблюдая за тем, как люди рассаживаются по местам, Люси начала терять нить происходящего. От волнения — или просто из-за усталости — у нее начало мутнеть в голове, снова заныли ребра.

Мир буквально расплывался у нее перед глазами. А после ее руки коснулись чьи-то пальцы, и это вернуло картинку перед глазами на место. Сначала Нацу неуверенно — будто случайно — коснулся кончиками пальцев тыльной стороны ее руки. А после, не встретив сопротивления, крепко взял ее за руку. И только сейчас она поняла, какими ледяными были ее собственные руки по сравнению с сухими и теплыми руками Нацу.

Она подняла на него взгляд, но он продолжал смотреть прямо перед собой, крепко сжимая ее пальцы. И это было гораздо громче, чем просто слова поддержки.

— Расскажешь им обо всем сама? — тихо, чтобы услышала только она, сказал он ей, чуть наклонившись вниз.

— Нет! Точно нет! — спешно воскликнула Люси, округлив глаза. — Я не смогу. Здесь же целая куча людей!

— Конечно, сможешь, — игриво улыбнулся ей Нацу, ободряюще сжав пальцы. — Давай, у тебя получится.

— Да нет же!

— Ладно, слушай, — Нацу выглядел так, будто собирался поведать ей самую страшную тайну мироздания. Губы плотно сжаты, брови сведены. Но ямочки на щеках продолжали предательски подрагивать. — Посмотри на них. На всех этих людей.

— Да я и так смотрю, — в панике застонала Люси, чувствуя, что Нацу наклонился еще ниже, и теперь его щека касается ее волос.

— Смотришь, да? — продолжил он, разжав руку и переплетая их пальцы. — А теперь представь, что все они голые.

— Это еще зачем? — удивилась девушка, даже не собираясь этого делать. Но сила воображения уже нарисовала ей картину, от которой ей захотелось одновременно и провалиться от стыда под землю и рассмеяться. — Как мне теперь перестать это видеть?

— Никак, — хмыкнул парень, снова выпрямляясь. — У тебя получится рассказать все и ничего не упустить. К тому же, я не знаю, что произошло после того, как я ушел отвлекать на себя внимание.

— Ты же в порядке, да? — обеспокоенно обернулась на него Люси, уже зная, что даже, если что-то не в порядке, он никогда в этом не признается. Так и случилось, он лишь беспечно пожал плечами.

— Скоро все закончится, — вместо ответа произнес он.

И вскоре все действительно закончилось. Лексус так и не явился на собрание. Из лагеря он тоже исчез, забрав из оружейной лишь пару клинков и револьвер. Нацу был уверен, что он прихватил с собой и часть Эфириона, но проверить это было невозможно.

Люси, с помощью Нацу рассказала всем их версию от начала до конца, не утаивая и их поход к Саблезубым, на который каждый отреагировал по разному, и найденный в доме Макарова Эфирион. А вскоре из темницы привели и Ридуса, который подтвердил ее слова, все еще опасливо оглядываясь, будто Лексус мог прятаться за дверью.

Эльза была настолько ослаблена, что Лисанне и Мире пришлось буквально нести ее на себе до тех пор, пока к ним не подскочили Макао и Нацу, усадившие девушку за дубовый стол на ее законное место. От ее одежды остались одни пыльные обрывки, было видно, что она использовала собственную рубашку, чтобы перебинтовывать раны на руках. Откуда они взялись, Люси боялась даже думать. А ее шумное дыхание говорило о том, что влажный подвал на пользу ее здоровью явно не пошел.

— Эльза, тебе нужно поесть и отдохнуть, — услышала Люси недовольный шепот Лисанны, которая села на бывший стул Лексуса и уговаривала Алую сперва позаботиться о себе, а уже после об остальных.

Но та наотрез отказалась, обводя помещение внимательным взглядом. Дольше всего она останавливала взгляд на тех, кто продолжал стоять — на Нацу, Люси и Бикслоу с Ридусом.

— Лексус? — спросила она у Нацу. Хоть она и выглядела ослабленной, но голос ее по-прежнему звенел, как сталь.

— Понял, что облажался и свалил, — пожал плечами парень и, положив ладонь Люси на поясницу, мягко подтолкнул ее к скамейке. Хвостатые тут же потеснились, чтобы они могли сесть.

Прежде чем сесть, Люси заметила вдалеке бледное лицо Грея, который стоял у самого входа, скрестив руки на груди. Их взгляды встретились лишь на мгновение. Она действительно удивилась, что все это время он находился в лагере, но не давал о себе знать.

— Спасибо, — тихо проговорила Эльза им вдогонку. Она еще не знала всей истории целиком, но уже и без того догадалась, кто помог ей выбраться из сырой темницы.

— Хорошо, что она еще не знает, как мы разозлили Саблезубов, — шепнул ей на ухо Нацу и закатил глаза. Люси слабо улыбнулась в ответ, но вообщето ничего веселого в этом не видела. Но и думать об этом сейчас ей абсолютно не хотелось.

Эльзу бегло ввели в курс дела, и она отдала пару распоряжений по транспортировке Эфириона и удвоении охраны на воротах. А также убедилась в том, что Лексус от начала и до конца действовал один, никому ничего не сказав. Все вместе, по кусочкам, они сумели воспроизвести картину событий. Лексус специально попросил Эльзу отправиться за телом Дроя, чтобы все подозрения пали на нее. А до этого попросил ее привести к нему Фрида, а самой временно подменить его на посту склада. Дальше он не смог обойтись без помощи магии Ридуса, чтобы подделать знак от Саблезубов. И это было его главным проколом, и он сам знал об этом. Но записка от врага была ключевой частью его плана. Сначала он просто запугал Ридуса до чертиков, а уже потом, когда понял, что тот может проболтаться, запер его в темнице, выставив предателем.

Что же касаемо Эфириона… Здесь и у самой Люси были пробелы в истории, но их вдруг неожиданно прояснила Эльза.

— У Лексуса всегда был доступ к хранилищу, а у Фрида не было причин не доверять ему, — голос Эльзы звучал очень тихо из-за слабости, поэтому все вокруг почтительно позакрывали рты. — После того, как я подменила Фрида, пока он шел к Лексусу, сам он воспользовался одним из камней, который у него был и телепортировал себя в хранилище. Он может переносить себя на небольшие расстояния, в места, где уже бывал когда-то, со скоростью молнии. Я даже не заподозрила ничего, а он просто взял и телепортировал себя вместе с Эфирионом в дом своего деда. Я думаю, что все было так. Но точно сказать не могу.

— Я думаю, что Макаров пытался нам что-то сказать, — подала голос Леви, которая стояла в проходе, так и не найдя себе места. — В последнее время он был очень разговорчивым и вел себя не как обычно.

А после очередного приступа кашля Эльзы, Мира разозлилась не на шутку и заставила ее отправиться домой и позволить Лисанне помочь ей.

И даже оказавшись в заполненном до отказа пабе, Люси все еще не могла поверить, что все закончилось. Все позади. Они победили.

Она настолько привыкла, что ей постоянно нужно куда-то бежать, от кого-то прятаться, постоянно бороться, что теперь, обхватив двумя руками стакан с горячим какао, она чувствовала себя очень странно.

Окутавшие ее вдруг громкие тосты, смех и веселье, подарили первый за многие недели мир затишья. Наконец-то — наконец-то — Нацу смотрел на нее без смеси наигранной расслабленности и напускной уверенности и улыбался счастливой и искренней улыбкой. И даже Леви перестала постоянно переживать за нее. Она расслабленно откинулась на спинку стула и привычным жестом воровала у нее из тарелки кусочки шоколада.

— Ты же понимаешь, что я забочусь о твоей фигуре? — Леви смеялась так, будто ничего и не случилось. А Люси, улыбнувшись и подперев подбородок рукой, придвинула свою тарелку ближе к ней.

Все они смеялись так, будто все не закончилось каких-то пару часов назад. Будто и не было ничего. Наверное, так им было легче. Проще забыть обо всем, хоть это и был чистой воды обман. Пока она не могла заставить себя сделать так же. Но, видя беззаботные и улыбчивые лица Нацу, Леви и Лисанны, которая совместно с Мирой сегодня взяла выходной, ей действительно становилось легче. Пусть это и было маленьким обманом. Значит, притворяться — не всегда плохо. А порой даже необходимо.