И когда мимо Наба пробежал охранник, отчаянно пытавшийся достать из пустой кобуры оружие, которое в спешке оставил дома, не выдержал и мужчина. Стул с глухим звуком повалился на асфальт, когда он подскочил с места и кинулся за коллегой, извлекая из ножен клинок. Люси казалось, что его острое лезвие резануло и ее саму, заставив покрыться мурашками.

Нацу там один. Совсем. И к нему сбегалась вооруженная охрана.

И что бы там сейчас не произошло — все будет абсолютно зря, если она сама не совладает с собственным страхом и не поторопится.

Проследив взглядом за тем, как Наб скрывается за углом освещенного голубым неоном дома, Люси выскользнула из своего укрытия. Ей под одежду тут же ворвался ледяной ветер. Все конечности задеревенели, но кровь внутри кипела.

Она не помнила, как оказалась у старого дома дедушки Макарова, но вот ее пальцы уже бессознательно водят по мутному стеклу, по потрескавшейся деревянной оконной раме, по хлипкой двери, в надежде найти лазейку. Ей отчаянно хотелось стать ветром, чтобы просочиться сквозь замочную скважину, но глупое неуклюжее тело то и дело вздрагивало, мешая сосредоточиться.

Она дернула за ручку несколько раз, но та лишь жалобно трещала. Дверь не поддавалась. Потом она вернулась к мутному стеклу, пытаясь разглядеть внутри хоть что-то, но окна изнутри были затянуты плотной тканью с желтыми старыми подтеками. Разбить стекло или выбить дверь? Пожалуй, первое было ей под силу. Конечно, чувство вины тут же зазвенело в ней тревожной свирелью, но, если положить на весы сохранность чужого имущества и свободу невинных людей, ее выбор становился очевиден.

Но едва она бросилась вглубь переулка за стулом, брошенным Набом, как сзади послышались неторопливые шаги.

Сердце застучало, как сумасшедшее, взгляд заметался по узкому проходу меж домами. Но спрятаться здесь было негде. Выход один — вперед, к главной улице, или назад, к идущему. Что бы она не выбрала — ее в любом случае уже заметили.

Медленно повернувшись, она мысленно умоляла непонятно кого, чтобы это оказался друг, но чертик, сидящий на правом плече, писклявым голосом сообщал ей, что глупо надеяться на такую удачу.

Выпрямив спину и обернувшись, она заставила себя успокоиться и приготовиться ко всему. Слишком много поставлено на карту, она должна, она обязана совладать с собственными эмоциями. Пусть не понять их до конца, но хотя бы заглушить, увести на второй план.

— Совесть связывает нас как с вековой мудростью, так и с мудростью собственного сердца.

Она сразу узнала этот беззаботный голос, и лишь после опустила взгляд и увидела хитрую улыбку сквозь седые усы. И все бы ничего, если бы именно его дом она не пыталась только что взломать.

— Я могу все объяснить, — пролепетала Люси, не совсем уверенная, что вообще есть какой-то смысл ему что-то говорить. А он будто и не услышал ее, неспеша подходя ко входной двери и доставая из кармана связку ключей.

Люси затаила дыхание, не зная, чего ей ожидать дальше. Не было похоже, чтобы старик прятал что-то у себя в доме, а иначе он бы не стал так спокойно себя вести, ведь так?

Или же он только и ждал момента, чтобы показать ей. Не ей — не важно кому — но хоть кому-то. Потому что сказать прямо он не мог.

Очень долго. Мучительно долго Макаров пытался попасть ключом в замочную скважину, пока связка и вовсе не вылетела из его рук. С громким звоном она ударилась о землю, а Макаров перевел взгляд на застывшую девушку. Он так и смотрел на нее и молчал, а ей понадобилась какое-то время, чтобы осмелиться подойти ближе и поднять с земли ключи.

— Вы хотите, чтобы я помогла вам открыть дверь, да? — спросила Люси, затравленно оглядываясь. Она должна была поторопиться, просто вырвать ключи из его рук и вломиться в дом. Но что-то у нее внутри не позволяло ей так поступить.

Не дождавшись ответа, она начала прикладывать один ключ за другим к скважине, мысленно ругая себя за нерасторопность и неуверенность. А когда ни один из ключей не подошел, она заставила себя не паниковать и попробовать еще раз. Один за другим. Не обращая внимания на дрожь в пальцах.

И как только замок щелкнул, и дверь с протяжным скрипом отворилась в ее сторону, она отодвинула пожелтевшую скатерть, прикрывавшую дверь, в сторону, и ахнула.

Конечно, ведь это было так очевидно. Если вынести такое количество Эфириона из лагеря не представлялось возможным, да и крайне опасным — его могли найти чужаки — то оставалось только спрятать его прямо в лагере. До того момента, пока Лексус не придумал бы, как разыграть его героическую победу над Саблезубыми, у которых оно якобы находилось. Но прятать его у своих соратников было глупо — подозрения рано или поздно упали бы на него, и тогда обязательно начнется обыск и его дома, и дома его приближенных. И даже если бы кому-то взбрело в голову проверять даже тех, кто никогда не водил дел с Лексусом, никто — абсолютно никто — не мог бы даже помыслить, что пособником может оказаться тот, чей авторитет в лагере был незыблем. Макаров здесь был всем, как родной отец. Разве мог бы он скрывать у себя злодеяния собственного внука?

Будь он в здравом уме — конечно не стал бы этого делать. Но старик был болен.

— Вы пытались сказать об этом, да?

Люси словно обухом по голове ударило, мозаика сложилась в ее голове и теперь пульсировала в сознании.

Она прикрыла за собой дверь и уставилась на старика, который устало уселся прямо на пол у двери и продолжал пристально за ней наблюдать. А что ему оставалось? Вся, абсолютно вся комната, была завалена горами голубых пульсирующих камней, от которых так и веяло энергией. Кровать, стол со стульями — все было заживо погребено в завалах.

— Где вы спали все это время? Как же вы… — начала было Люси, но Макаров лишь устало прикрыл глаза прямо на полу и кажется даже успел задремать.

Люси снова перевела взгляд на груды Эфириона. Как же ему удалось перетащить их все сюда незаметно? И самое главное, что не укладывалось у нее в голове — как можно было так грязно пользоваться слабостью собственного дедушки? Как можно было фактически оставить его без дома? Заставлять спать его прямо на полу? Неужели ему вообще на всех наплевать?

— Я разберусь с этим, — бормотала себе под нос Люси, словно мантру, повторяя эти слова снова и снова. Она оказалась права, но радости от этого пока почему-то не ощущала. Лишь горькое послевкусие от осознания того, на какие поступки способны пойти некоторые люди для достижения собственных целей.

По скольким головам планировал пройтись Лексус? И ради чего все это?

Пригнувшись на корточки, Люси аккуратно подняла с пола два камня, которые откатились от общей кучи. Этого будет достаточно на первое время, чтобы предъявить их всем, как улику. А после она прижмет Лексуса к стенке, показав это место всем. И тогда ей наверняка позволят вызволить из темницы Ридуса, чтобы он подтвердил все.

Поднявшись, она коротко кивнула и сунула один камень в карман куртки, а второй продолжала сжимать в руке.

Именно тогда она и услышала сзади скрип. А после ей в спину уперлось что-то твердое. Она застыла на месте. Ее словно окатило сверху ведром ледяной воды от понимания произошедшего.

— А я тут как раз прохожу мимо и думаю: чего это блондиночка так подозрительно крадется в эту сторону, пока остальные бегут на выстрелы? — ее уха сзади коснулось чье-то горячее дыхание и аромат не очень свежего дыхания.

Ей бы хотелось сказать, что она вздохнула с облегчением, узнав этот голос. Но это было не так.

— Послушай, Бикс… — начала было Люси, но дуло пистолета воткнулось ей в спину еще сильнее. Шумно втянув воздух через нос, она замолчала.

— Давай-ка это сюда, подруга, — с непривычной напряженностью проговорил он и, схватив ее за плечо, вытолкнул на улицу.

***

Они пробирались сквозь возбужденную толпу. Кто-то боязливо жался в самом конце, наблюдая за дракой из-за чужих голов. Кто-то активно поддерживал одну из сторон, принимая это все скорее, как шутку. Но на лицах большинства читалось волнение, которое копилось внутри вот уже который день и грозилось вот-вот вылиться наружу.