— Что это у тебя с лицом? — нахмурившись, буркнула ему девушка, недоверчиво косясь.

— А что с моим лицом? — удивился Грей, склонив голову набок и проталкивая плечом путь к только что освободившемуся столику.

— На нем какая-то странная штука… Люси, ты не замечаешь? — Леви скептически вздернула бровь. — Это что, улыбка? У кого бы ты ее не отобрал, засранец, верни обратно.

Грей добродушно хмыкнул, когда Люси перевела на него ошарашенный взгляд. Хотелось узнать у него, кто этот парень и куда он подевал Грея. Но ей все стало понятно, едва она поймала его взгляд. И в нем плясали тысячи чертей.

«Что, даже Леви злить перестанешь, если я попрошу?» — пронеслось у нее в голове воспоминание о вчерашнем вечере, и картинка сложилась.

Она едва сдерживала смех, наблюдая за тем, как парень галантно отодвигает стул, чтобы Леви могла сесть. Леви жеста не оценила и, недоверчиво покосившись на него, села на другой стул самостоятельно, явно стараясь держаться от съехавшего с катушек Грея подальше.

— Эх, я же для тебя старался, мадам ты неблагодарная, — Грей иронично изогнул бровь и кивнул на стул, который отодвинул, теперь уже Люси. Та послушно села, позволяя помочь себе, но чувствуя себя при этом ужасно странно.

Леви долго наблюдала за всем этим, прищурив глаза. Проследила за тем, как смущенно опустила взгляд Люси. За тем, как Грей невзначай скользнул пальцами по ее плечу, поправляя стул.

— Я иду за кофе. Вам что взять?

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — тоном учительницы начала Леви, положив подбородок на ладони. Она без стеснения таращилась на Грея, который на этот раз одарил ее привычной ленивой ухмылкой одним уголком рта. — Ты только что проявил дружелюбие к кому-то, кого не планируешь затащить к себе в постель? Потому что — так, на всякий случай — ноги моей там не будет.

— Увы, моя постель не рассчитана на злобных карликов, — развел руками парень, а девушка вдруг откинулась на спинку стула, расслабляясь.

— Лучше не надо, — Леви скрестила руки на груди. — У таких, как ты, красавчик, по венам течет не кровь, а смесь из горючего, сарказма и самолюбия. И если в этот коктейль добавить крупицу дружелюбия, тебя изнутри разорвет.

— Не хочу пугать, но кажется, у тебя снова начался заумный книжный понос. Тебе срочно нужна помощь, — вскинув бровь, Грей сунул руки в карманы штанов.

— Ого. А куда подевалась та штука с твоего лица? — победоносно хмыкнула Леви. — Так-то лучше. Я бы не смогла жить дальше без твоих шуточек, придурок. К ним привыкаешь так же быстро, как к сигаретам. Да, Люси? — девушка многозначительно обернулась к подруге.

А Грей, недовольно поморщившись, обернулся к Люси вслед за ней.

— Слушай, куколка, я сделал все, что мог. Теперь-то можно ее убить?

Больше не в силах сдерживаться, Люси рассмеялась, прикрыв лицо руками.

— Рад, что развеселил. Пошел за завтраком, пока и правда грех на душу не взял. Слишком много свидетелей.

Как только он ушел, Леви тут же припала всем телом к столу и, как любопытный маленький зверек, уставилась на подругу пытливым взглядом.

— Ну и? — промурлыкала она, захлопав ресницами.

— Что «и»? — Люси прекрасно поняла, о чем спрашивала ее подруга — все абсолютно точно было написано у нее на лице, с которого никак не хотела сходить глупая улыбка. Но говорить о том, с чем она сама еще не успела толком свыкнуться, ей не хотелось.

— Иксид тебя подери, Люси! — эмоционально всплеснула руками Леви. — Это же Грей! ГРЕЙ! Как так вообще вышло? Я была уверена, что ты выберешь… — и тут подруга запнулась, поняв, что эмоции начинают брать верх над ее языком. А Люси больно кольнуло в грудь то имя, что она не успела произнести. Улыбка сошла с лица. Прикрыв глаза, она долго молчала прежде, чем заговорить:

— Я знаю, Леви. Знаю… — открыв глаза, она уверенно, и даже несколько упрямо, посмотрела прямо в лицо подруге, которая виновато потупила взор. — Я не сошла с ума. Я прекрасно помню все, что он мне когда-то наговорил. Помню, что он делал. Знаю, как ужасно он иногда ведет себя, но… Рядом со мной он становится другим.

— Другим? — понимающе улыбнулась Леви, кивнув каким-то своим мыслям.

— Да. И тогда мне начинает казаться, что если я не дотронусь до него прямо сейчас… То умру.

— Ууууу, — протянула девушка, оглядываясь через плечо и наблюдая за тем, как Грей объясняет что-то Мире, вальяжно облокотившись на барную стойку. — Звучит очень серьезно, — Леви снова вернула взгляд на Люси и задумчиво пожевала губу, прежде чем заговорить снова. — Я знаю, что Грей не плохой человек, Люси. Все здесь знают. Он просто очень… сложный. Но уж точно не плохой. Так что не переживай так из-за меня. Мы ведь не всерьез ругаемся. Ну… в основном. Кажется, пару раз я и правда пыталась его убить. Но не будем об этом.

— Давай поговорим об этом через пару недель, когда все это перестанет быть для меня таким странным, ладно? — примирительно улыбнулась Люси. А потом, вспомнив о чем-то, хитро прищурилась, наклоняясь к ней ближе. Теперь в наступление перешла уже она. — Так что там у тебя с Джетом? Видела, вы с ним вчера…

— Через две недели, говоришь? Заметано! — покраснев, Леви замахала перед ней руками, рассмеявшись.

Раньше, наблюдая за пабом, набитым чужими людьми, Люси обязательно погрязла бы в мрачных мыслях о предстоящей войне, вспомнила бы слова Мард Гира, возможный союз с демонами. Вспомнила бы о том, в какой опасности находились недавно Нацу и Грей. Какую пустоту она испытала, потеряв их однажды. И как сильно она боялась испытать это вновь. Но сегодня все было по-другому.

Она не могла выбросить из головы прошлую ночь. Она стала для нее самым сладким в жизни сном. Но настала пора проснуться. У нее было одно крайне важное дело, с которым стоило бы разобраться как можно скорее.

И как только она подумала об этом, в паб вошел Нацу.

Он выглядел уставшим, под глазами залегли темные тени, волосы растрепались, но он широко улыбался, принимая приветствия не только от Хвостатых, но и от Саблезубых, с которыми уже успел подружиться.

И снова у Люси появилось ощущение, что в помещении зажгли лампочку, когда в него вошел Нацу. Он обладал этой удивительной способностью, и поразил ее именно ей с самого первого мгновения их знакомства.

Когда чувства только начали проявляться в ней, она подумала, что все достаточно просто, стоит лишь прислушиваться к своему внутреннему голосу. Страх казался ей самой опасной эмоцией, а радость была чистой и искренней. Уже гораздо позже она поняла, что все не так просто. Чувствам свойственно менять свои оттенки. Ее чистые эмоции с каждым разом начинали окрашиваться в новые краски, принимая неожиданные для нее облики. Так она узнала, что страх — не всегда плох. Порой он побуждает на смелые поступки. Узнала, что можно радоваться сквозь горькие слезы. Что может быть настолько хорошо, что становится больно. Что ненависть и любовь никогда не бывают черным и белым. Чаще всего серым, красным, зеленым, фиолетовым. Как нити неона, протянутые внутри сердца. Можно ненавидеть что-то так сильно, но все равно раз за разом к этому возвращаться. Можно любить так самозабвенно и жарко, что однажды этот же жар все и уничтожит. Можно искренне любить всех, кто тебя окружает, но для каждого это будет своя, особенная любовь. Своя нить неона.

Теперь, поймав улыбчивый взгляд Нацу на своем лице, она могла сказать абсолютно точно.

Она любила его. Но совсем не так. Уже не так.

Зародившиеся однажды в глубине груди особенные чувства потухли, так и не столкнувшись с ответной искрой. Слишком долго они ждали. Люси разрывало изнутри, когда она думала о том, как много они оба потеряли. О том, какую боль это теперь принесет.

Но случилось так, как случилось, и она ни о чем не жалела. Потому что вторая искра не потухла даже там, где должна была десятки раз, а лишь разрасталась вопреки всему.

Да, она любила Нацу. Но как друга. Как брата. Как самого близкого и родного человека. И все, о чем она молила звезды сейчас — чтобы эти чувства оказались сильнее той боли, что идет с ними нога в ногу.