Президенту США Калвину Кулиджу и его жене по отдельности устраивали экскурсию по экспериментальной правительственной птицеферме. Во время визита на птичий двор миссис Кулидж заметила, что петух очень часто спаривается с курицами. Она спросила, сколько раз в день это происходит, и фермер ответил, что десятки раз в день.
– Передайте это мистеру Кулиджу, когда он будет здесь, – остроумно заметила первая леди.
Президент, услышав замечание, спросил фермера:
– Каждый петух спаривается каждый раз с одной и той же курицей?
– Нет, – ответил фермер, – на каждого петуха приходится много куриц.
– Передайте это миссис Кулидж, – ответил президент.
Исследования подтверждают эффект Кулиджа и показывают, что самцу, который спаривается с одной и той же самкой, через некоторое время становится скучно и он перестает сексуально возбуждаться. Но как только в клетку попадает новая самка, его либидо пробуждается и он снова готов действовать. Это означает, что смена партнеров сексуально возбуждает, а пребывание с одним и тем же партнером приводит к снижению сексуальной активности с течением времени.
Можно задаться вопросом, существует ли какой-либо ген моногамии, как некоторые задаются похожим вопросом относительно гомосексуальности. Ряд исследований показывает, что изменения в рецепторе гормона вазопрессина могут заставить определенные виды промискуитетных горных полевок перенять моногамное поведение своих «кузенов», степных полевок, благодаря чему у самцов формируется предпочтение по отношению к одной самке, и они принимают более активное участие в родительской деятельности. Но мы должны помнить, что те же самые «моногамные» степные полевки являются только социально, а не сексуально моногамными, так что пока рано праздновать открытие «моногамного гена», тем более что не совсем ясно, как он связан с человеком[17].
Homo monogamous? Между людьми и приматами
Из вышесказанного создается впечатление, что большинство животных, особенно млекопитающих, являются немоногамными. Но моногамные животные все-таки существуют. Относятся ли люди к этой немоногамной группе? Может быть, моногамия действительно является частью нашей человеческой природы, сколь бы редко она ни встречалась среди других животных?
Наиболее близкие к человеку животные с точки зрения генетики – это шимпанзе и бонобо (карликовые шимпанзе). Мы настолько генетически похожи, что ученые недавно предложили официально причислить шимпанзе к человеческому роду[18]. Как и мы, шимпанзе произошли от того же предка всего 5 млн лет назад – в эволюционном плане это очень короткий период. Наша ДНК отличается от ДНК двух видов шимпанзе только на 1,6 %, и это значит, что мы с ними друг к другу ближе, чем индийский слон – к африканскому. Неудивительно, что бонобо и шимпанзе далеко не моногамны. На самом деле бонобо ведет захватывающую, бесстыдную сексуальную жизнь со многими партнерами (самки с большим количеством самцов, самки с самками, самцы с самцами). Бонобо также являются единственными животными, которые целуются и спариваются лицом к лицу с партнером, как это делают люди. Больше того, эти обезьяны используют секс не только для удовольствия, но и для разрешения конфликтов, и это в самом деле удивительно мирный вид (что заставляет задуматься: возможно, знаменитый лозунг «Занимайтесь любовью, а не войной», "Make love not war" был не так уж оторван от реальности, а человеческое общество могло бы развиваться иначе, не будь наша сексуальность так ограничена и исковеркана). Поэтому некоторые считают, что естественными для людей являются не внебрачные сексуальные контакты, а скорее омнигамия, как и у нашего ближайшего родственника бонобо[19].
Теория конкуренции спермы
Любопытно, что у многих животных развились различные механизмы, направленные на то, чтобы предотвратить попадание спермы других самцов в лоно самки, что позволяет им конкурировать со спермой других самцов и максимизировать шансы на продолжение собственного рода. Для того чтобы победить в этом соревновании, в ход идут всевозможные изощренные способы. Например, некоторые животные сразу после соития оставляют в теле самки своего рода пробку, которая должна помешать соперникам, или, как выразилась эволюционный биолог Оливия Джадсон, «заблокировать» самку и создать что-то вроде пояса верности в мире животных. В качестве ответной реакции самки научились вынимать эту «пробку» – в большинстве случаев, чтобы расчистить путь для конкурентов (это привычный механизм среди белок, кенгуру, пчел, пауков, а также других животных и насекомых)[20].
У животных также выработались механизмы, которые дают преимущество тому, кто последним спаривался с самкой, – так называемый приоритет спермы последнего самца. К примеру, у тасманийских кальмаров от спаривания со вторым самцом получается до 75 % потомства в начале периода яйцекладки[21].
Существуют внешние признаки, отличающие животных, которые участвуют в «конкуренции спермы». Например, у моногамных или полигамных (один доминирующий самец с группой самок) животных яички в основном меньшего размера и довольно маленький пенис (пропорционально к телу), потому что их сперма обычно не конкурирует со спермой других самцов. Большие яички распространены среди животных, чьи самки далеки от того, чтобы беречь себя для одного-единственного партнера, и, следовательно, самцам необходимо большое количество сперматозоидов, которое позволит им конкурировать со спермой своих потенциальных соперников. Это значит, что естественный отбор лучшей спермы в таком случае происходит не когда самка выбирает лучшего самца для спаривания (обычно двух или нескольких во время овуляции), а уже внутри самки[22]. Важно подчеркнуть, что нет конкуренции спермы в ситуации сексуальной эксклюзивности. Когда мы говорим о животных, которые участвуют в конкуренции спермы, мы по определению имеем в виду немоногамию. Как и у немоногамных животных, у людей есть признаки, свидетельствующие о конкуренции спермы.
Физиологические характеристики немоногамии у людей
У мужчин яички среднего размера и очень большое количество сперматозоидов, что подразумевает их конкуренцию в теле женщины.
Кроме того, много сперматозоидов нужно потому, что в женском организме они оказываются в довольно-таки враждебных условиях. Тем не менее в среднем количестве сперматозоидов значительно превосходит то, что необходимо мужчине для оплодотворения женщины без потенциальной конкуренции со стороны соперников.
Физический диморфизм, то есть различие в размерах тела у мужчин и женщин, также свидетельствует о немоногамии и подчеркивает нашу схожесть с полигамными сообществами в животном мире, где самцам необходимо физическое доминирование над другими самцами, чтобы совокупляться с несколькими самками. В некоторых случаях – например, у горилл – различия в размерах очень существенны: самец в два раза крупнее самки. В основном среди моногамных животных, например гиббонов, разницы в размерах между самцами и самками нет. Что касается людей, мужчины немного крупнее и выше, чем женщины (примерно на 10–20 %). И весят они больше. Любопытно отметить, что этот относительно незначительный половой диморфизм существует и среди омнигамных шимпанзе и бонобо (где самка живет с несколькими самцами, и наоборот).
В таблице из книги психолога доктора Кристофера Райана и его жены, психиатра Касильды Жеты, «Секс на заре цивилизации»[23] сравниваются размеры яичек, мужского полового органа, количество сперматозоидов и прочего у людей, омнигамных шимпанзе и бонобо, а также у полигамных горилл и орангутанов (которые не участвуют в конкуренции спермы и полагаются на свою физическую силу). У людей объем спермы больше, чем у шимпанзе, и намного больше, чем у горилл и орангутанов. Что касается ее концентрированности, то по количеству сперматозоидов человек немного уступает шимпанзе, но зато значительно превосходит полигамных обезьян. Наконец, если говорить о размерах полового органа относительно размеров тела, тут люди также проигрывают шимпанзе, но оставляют далеко позади орангутанов и горилл[24].
