Таким образом, хотя в этой книге, казалось бы, сравниваются мононормативная культура и консенсуальные немоногамные отношения, на самом деле мы исследуем любовные отношения как таковые и то, как мы себя в них ведем.

Так что давайте еще раз, сначала. Приятно с вами познакомиться. Я Маша Халеви. Моя докторская никак не связана с темой отношений. Я окончила географический факультет Еврейского университета и часть диссертации написала на историческом факультете Висконсинского университета. Она была посвящена реконструкции католических святынь на Святой земле с точки зрения художественного, национального, археологического и политического контекстов. Признаюсь, я попала на географический факультет случайно, заблудившись в извилистых коридорах университета, поскольку у меня начисто отсутствуют способности к ориентированию. Это был для меня уже третий предмет специализации (сначала я изучала французский язык и литературу, потом Латинскую Америку и, наконец, переключилась на географию). В магистратуре и докторантуре я с энтузиазмом копалась в пыльных архивах в нескольких странах и на нескольких языках, жадно отыскивая фрагменты, которые постепенно складывались в законченную картину. В изумлении и благоговении бродила среди древних книг и церквей; тогда я была уверена, что мое предназначение и место в этом мире определены и что я принадлежу к академическому сообществу по призванию.

Я маялась от одной постдокторантуры к другой, а моя многообещающая карьера начинала рассыпаться на глазах, хотя мне приберегли теплое местечко в Еврейском университете, а после – и должность преподавателя в местном колледже. В моей теории о призвании вскоре стали появляться и расходиться трещины, в итоге я ушла из академического мира. Не знаю, насколько изменения в моей карьере и отношениях были связаны с кризисом среднего возраста, но, как гласит расхожее выражение (вероятно, афоризмы не становились бы афоризмами, если бы в них не было изрядной доли правды), кризис – время возможностей. Мне он дал более глубокое понимание того, что для меня правильно в отношениях и жизни в целом.

Когда я перестала преподавать в колледже и начала искать работу и новый вектор своего будущего, минутный порыв заставил меня завести страницу в фейсбуке и сайт, посвященный открытым отношениям. Меня сразу же завалили просьбами о консультациях и советах. Поскольку у меня не было навыков в этой сфере деятельности, я с головой нырнула в совершенно неведомое – стала практиковать НЛП-терапию, изучать медитацию и коучинг с помощью методики ненасильственного общения, книги Байрон Кейти «Работа» (The Work), травматерапии и прочего. Кроме того, вместе с коллегой мы запустили первый в Израиле курс для людей в консенсуальных немоногамных отношениях, на котором учили их справляться с разными сложными жизненными ситуациями и извлекать из них пользу. Помимо этого, мы провели первый мастер-класс по консенсуальной немоногамии для консультантов и терапевтов.

Сегодня я работаю с парами и людьми без партнеров, а также со множеством немоногамных пар, группами из трех, четырех и более человек, составляющих полиаморные семьи, провожу мастер-классы по общению и личностному росту, читаю лекции о моногамии и полиамории. Мое путешествие далеко от завершения – оно только началось. Я любопытна, как маленькая девочка. Понятия не имею, где окажусь через пять или десять лет. Мой мир открыт, все может поменяться и будет меняться много раз. Но как-то все это должно было начаться…

В свой 40-й день рождения, имея за плечами 15 лет полностью моногамных отношений без измен или какого-либо отклонения от нормы, я почувствовала, что жизнь закончилась. Я казалась себе такой старой: было ощущение, что начиная с этого момента все покатится в тартарары. В этот день двоюродная сестра Яэль повела меня в кино на «Королевский роман» (A Royal Affair). Фильм основан на реальных событиях. Лекарь, приглашенный для страдающего душевной болезнью датского короля, захватывает бразды правления, закрутив роман с королевой (она даже родила от него ребенка), и заставляет монарха подписать указ о реформах, который тот не в состоянии понять. В финале фильма врача арестовывают и казнят.

Глядя, как он поднимается по ступеням к гильотине и по его лицу бегут слезы, я, как ни странно, ему завидовала. Завидовала той страсти, которую он испытал с королевой, тому влечению, роскошному сексу и опыту переживания любви, за которую не жаль и умереть. Конечно же, как и любой другой человек, я увидела в этой истории то, что было близко мне, и совершенно «упустила из виду» тот факт, что лекарь также захватил власть в королевстве. Я видела то, что хотела видеть, и была переполнена чувствами зависти и утраты. Мне не хотелось умирать, не пережив больше сексуальных приключений с другими людьми, не пережив в очередной раз чувство влюбленности, желание, от которого бы у меня захватило дыхание, которое пронизало бы все мое тело и заставило голову идти кругом.

И да, именно голову герой фильма потерял на гильотине, но что делать… Он хотя бы ощутил это пьянящее чувство любви до того, как расстался с жизнью.

По правде говоря, зависть к человеку, который вот-вот умрет, говорит об очень сильной и острой потребности, которую я до этого не разрешала себе осознать. Теперь же, когда она вторглась в мое сознание, я совершенно не знала, что с этим делать. Тогда, сидя в кинотеатре и думая, что моя жизнь кончена, я и понятия не имела, что следующий год полностью ее изменит, перевернет мои отношения с мужем с ног на голову, встряхнет их и принесет мне страсть, лимеренцию[7] и такой секс, какой обычно показывают в кино (только лучше!). Я и представить не могла, что очень скоро познаю себя и свою сексуальность на всех возможных уровнях, что это изменит мое самоощущение и откроет новые пути, в том числе и в карьере.

Спустя пять месяцев после просмотра фильма мы с мужем открыли наши отношения. Бурный период открытости, закрытости и вновь открытости помог воплотить наши невинные, дикие и еще более дикие фантазии, когда нас бросало в разные стороны на эмоциональных качелях (иногда укачивало). Процесс был непростым и болезненным для обоих. Например, мы оба вполне резонно боялись, что не сможем найти взаимоприемлемый путь и нам придется расстаться. Помню, в самый пик кризиса мы решили, что не бросим друг друга, будем крепко держаться за руки, найдем выход, который будет устраивать обоих, и сохраним наши отношения здоровыми и крепкими. Мы не позволим свободным отношениям нас разлучить. Со временем пришло равновесие и спокойствие. Мы нашли свое место – комфортное и безопасное – в том захватывающем и открытом состоянии, в котором находимся сейчас, при этом у каждого из нас одновременно с нашими отношениями есть отношения с другими людьми. Будущее никогда не бывает четким и предопределенным: мы знаем только начало истории, а ее конец нам неизвестен. Вполне возможно, что закончится все фразой «и жили они долго и счастливо». Может случиться и так, что в итоге мы разойдемся (в какой-то момент я обнаружила, что невозможно предугадать, как будут развиваться события: они динамичны, и возможно все). Поэтому я решила не дожидаться конца (в особенности учитывая тот факт, что в нашей семье женщины доживают до 100 лет и больше, а мне только 46) и написать эту книгу сейчас. «Полиамория. Свобода выбирать» – не только для тех, кто уже отправился в путешествие по консенсуальной немоногамии или планирует это сделать, но и для тех, кто хочет взглянуть на любовные отношения с нового ракурса, изучить их и понять, что из описанного здесь им созвучно, вне зависимости от их дальнейшего выбора.

Чтобы избавиться от стереотипов, которые нам вдалбливали с рождения, важно повнимательнее взглянуть на риторику нашего общества. Сколько в ней правды, а сколько – всего лишь мифов? Эта книга начинается с исследования и разбора мононормативной модели. Когда появляется более одного законного и возможного образа жизни и когда нет обязательных ограничений, множество вариантов приводит к свободе воли, а с ней – и к возможности выбора. Но пока единственным вариантом организации интимных отношений остается моногамия, люди не могут выбрать что-то другое, а значит, на самом деле у них нет возможности выбрать и моногамию. При условии, что остальные варианты нелегитимны, всем приходится идти одним и тем же путем. Когда выбор базируется на осознании и признании законности других способов жить, он имеет гораздо бóльшую силу и обоснованность. Соответственно, деконструкция мононормативного восприятия не исключает выбора в пользу моногамии. По сути, именно это нужно для того, чтобы такой выбор был сознательным.