– Приехали, господа хорошие! – натягивая вожжи, сообщил кучер.

Щедро расплатившись за проезд, Андрей подхватил Ваня под руку и чинно проследовал в гостеприимно распахнутые двери. Неторопливо пройдя вестибюль, они направились в ресторан. А там услужливый официант, получив серебряную полтину, проводил их к чёрному входу…

Ещё через несколько минут они оказались с противоположной стороны здания и наняли новый экипаж. По дороге Андрей несколько раз проверялся и, убедившись, что слежки за ними нет, принял решение ехать домой.

Иннокентий Иванович, не перебивая, выслушал рассказ сына. Одобрительно похлопал его по плечу и тяжело вздохнул:

– Ты стал совсем взрослым, – а про себя подумал, – пригодилась учёба хорунжего: и сам живым остался, и старого Ваня уберёг. Надо же, один справился с четырьмя отморозками, а спокоен, будто каждый день бандитов по улицам арматурой гоняет. Чего носы повесили? – улыбнулся он, – о сегодняшнем инциденте я доложу генерал-губернатору. Думаю, Николай Иванович нас не выдаст. Давно его знаю – добрый служака, и шушеру эту бандитскую на дух не переносит. Но вот что делать с тобой, Вань? Кто мог захотеть твоей смерти? А? Андрей говорил, что видел в ресторане какого-то странного китайца. Сколько, говоришь, ему лет? Сорок пять – пятьдесят?

Андрей кивнул:

– Где-то так, может, чуть старше.

– Тогда ничего не понимаю, – развёл руками Иннокентий Иванович, – хотя постой, – хлопнул он себя по колену, – дружище, а не те ли это хунхузы, от которых я тебя под Нунгатой отбил? Если так, то тем бандитам сегодня примерно столько же лет, как этому, из ресторана. Вань, если, не дай бог, я прав, то оставаться тебе во Владивостоке крайне опасно. Ты ж тогда застрелил двух хунхузов, а один из них, помнится, оказался чуть ли не родственником какого-то известного бандита? А среди хунхузов, сам знаешь, месть – дело чести.

Вань тяжело вздохнул:

– Сколько лет уже прошло!

События двадцатилетней давности всплыли в памяти, будто произошли вчера…

Известный китайский историк и археолог Чжень Вань Янь только что вернулся из научной экспедиции, в район реки Суйфун.

Целью экспедиции были поиски гробницы последнего правителя Китайской империи Сун.

Согласно летописи, в 1127 году во время одного из сражений его войска были разбиты, он бежал в столицу, но был схвачен и вместе со старшим сыном попал в плен.

Вождь победителей, чжурчжэньский князь Агуда заставил Хуэй-цзуна написать отречение от трона и под именем князя Ваньяньского отправил на север Маньчжурии в ссылку. Агуда сделал гениальный ход. Князья Ваньяньские – родовое имя его клана, и присвоив Хуэй-цзуну титул князя Ваньяньского, он сделал его своим племянником, причём не просто племянником, а младшим в роде. Тем самым Хуэй-цзун признавал за Агудой наследное право на трон Поднебесной, исключая любые претензии на престол собственных наследников. Таким образом хитроумный Агуда стал законным китайским императором. После отъезда Хуэй-цзуна и его сына в ссылку следы их терялись.

И вот однажды, изучая свитки одного из даосских монастырей, Ваню удалось найти упоминания о месте возможного погребения Хуэй-цзуна. Старинный манускрипт указывал на старую пограничную крепость, развалины которой находились в русской части Приморья, возле городка Уссурийск-Никольский[30]. Пользуясь полученной информацией, он выехал на поиски могильника.

Удивительно, но здесь ему действительно удалось обнаружить останки древней чжурчжэньской крепости. Собственно, от самой крепости сохранился лишь земляной вал высотой около двух-трёх саженей и едва заметные очертания защитного рва. Более шестисот лет назад она была разрушена и сожжена войсками Чингисхана. У великого хана к чжурчжэням были старые счеты…

После покорения империй Ляо и Сун воинственные чжурчжэни создали свою империю, назвав её Золотой империей Цзинь.

Упражняясь в воинской доблести, они устраивали регулярные набеги на становища соседних монголов, истребляли взрослых и уводили в рабство детей.

Так продолжалось до появления в степи великого хана Темучина[31], позже прозванного Чингисханом. После объединения монгольских племён он развернул армию на Китай и захватил западные, южные и северные провинции страны.

Многие из покорённых чжурчжэнями народов выступили на стороне монголов. Особенно усердствовали кидани. Они не только открывали войскам Чингисхана ворота городов, но и наносили удары в спину войскам Цзинь.

Когда-то непобедимая «Золотая империя», наводившая ужас на соседей и подчинившая себе десятки племён, перед армией монголов оказалась беспомощной. За неполную сотню лет правления она превратилась в развращённую, разжиревшую, высокомерную, погрязшую во взятках и коррупции беззубую страну. Должности военачальников покупались, а воинские победы остались только в воспоминаниях о великих предках.

Такая армия не могла противостоять дисциплинированным войскам великого Чингисхана и была рассеяна.

Но остались многочисленные гарнизоны городов. Чтобы выманить их из-за хорошо укреплённых стен, Чингисхан отправил часть войск в исконные чжурчжэньские земли и приказал уничтожать население, вне зависимости от пола и возраста.

Чжурчжэни выступили на защиту родовой вотчины и были разгромлены.

Оставшиеся в живых разделились. Более двадцати тысяч присягнули Чингисхану и влились в его войско, остальные не смирились и ушли в Маньчжурию. Но в 1253 году специально посланный за ними экспедиционный корпус монгольского хана Джаралтая смерчем пронёсся по Маньчжурии и Приморью, вырезая под корень всех подряд.

Монголы не просто уничтожали жителей, они до основания разрушали города и все без исключения населённые пункты, громили даже погребальные комплексы и захоронения.

Некогда богатая и щедрая земля опустела. И на многие столетия хозяйками этих земель остались только надгробные каменные черепахи…

Китайскому археологу повезло, он нашёл не только останки древней крепости чжурчжэней, но и двух каменных черепах. Это животное было родовым тотемом Ваньяньского княжеского клана. Только они имели право устанавливать каменных черепах над местом погребения своих родичей. Чем выше положение занимал похороненный при жизни, тем более дорогой камень использовался для изготовления надгробия. И только на могилах вождей устанавливали больших черепах, вытесанных из красного камня или гранита.

Под одной из таких пресмыкающихся Вань и обнаружил древнее захоронение. Кипя от нетерпения, он решил не тратить время на согласование работ с русскими властями и приступил к раскопкам. Вскоре лопаты рабочих заскребли по камню.

– Неужели удача? – учёный бросился в яму, больше мешая, чем помогая рабочим. Из земли показались очертания свода каменного склепа. Последние сомнения отпали – оно!

Вскоре обнаружился замурованный вход. Орудуя ломами и кирками, вывернули каменную плиту. Тяжёлый, затхлый воздух подземелья со вздохом вырвался на свободу. Рабочим показалось, что из могильника вырвался злой дух, и они, обгоняя друг друга, бросились из раскопа. Вань зажёг факел и сам устремился в открывшийся лаз.

То, что он увидел, с головой окунуло его в эйфорию: в совершенно сухом, сводчатом помещении стоял неповреждённый каменный саркофаг. Трясущимися от волнения руками он сдвинул крышку и замер. Внутри находились хорошо сохранившиеся останки богатого воина в полном вооружении. По форме и орнаменту доспеха можно было предположить, что он относится к XI–XII векам.

– Нашёл! – чуть не закричал археолог, но осторожность взяла верх над переполняющими эмоциями.

Он с трудом вернул крышку на место и полез наружу. Только чудо и литровая бутыль ядрёной ханши помогли ему уговорить рабочих вытащить саркофаг из могильника и погрузить на телегу. Он был настолько возбуждён, что за одну только мысль отдать находку в чужие руки готов был убить.