— Или не убьют. Но работу я сам не оставлю.
Недолгая тишина напрягала, но она закончилась до того, как терпение Поттера подошло к концу. Что бы он стал делать в ином случае, он не знал. Но выглядел бы однозначно глупо.
— Ты ведь знаешь, что я не о том говорила. Ты смотришь, и видишь, и знаешь, что… Да всё ты знаешь. И обо мне, и о нём тоже. И всё равно надеешься…
— А вот здесь ты не угадала. Я надеюсь на то, что он никогда ничего не узнает. Что будет счастлив когда-нибудь, а не жить так, как сейчас. И работать я буду, даже если не здесь, не в его группе, не в его подразделении… Потому что работа — это всё, что у меня осталось.
— А как же твой знаменитый долг перед семьёй?!
— Вот именно поэтому. Ханна. Иди домой. Я исправлю бредни Додкинса и тоже пойду. И мы с тобой увидимся если только на праздновании Победы. И это хорошо. Для тебя, в первую очередь. Даже не думай. Даже не думай караулить и надеяться. Ты тоже всё знаешь. И даже если половина этого — полная ерунда, я не буду разубеждать тебя. Потому что со мной тебе ничего не светит. Мне было приятно работать с тобой. Давай, бывай…
Таких подробностей о Малфое он не ожидал узнать. И больше того — он не хотел о них знать. Было проще, когда Малфой был не виден и не слышен. Но он какого-то хрена завёл тот разговор в особняке Селвинов. И с этого момента всё пошло не так. Вернувшись к себе в кабинет, он хотел было вызвать Гермиону. Но вспомнил, что она, вроде как, не совсем может говорить с ним. Без слёз. И с этим тоже надо разобраться, но явно не сейчас. Стопки бумаг вернули его в ту субботу, когда он пытался разобрать их, и Поттер решил, что сегодня уж точно ничего не помешает ему узнать, как Малфою это удаётся — чистый стол.
— Ты продал душу дьяволу, чтобы твои бумаги всегда были в порядке?
Малфой вздрогнул. Он сидел, низко склонившись над столом, будто взял минуту, чтобы передохнуть. Рука в повязке была опущена вниз, и Поттер знал, просто знал, что она причиняла ему боль. А другая лежала на лбу.
— Нет. Просто я всё делаю вовремя. Что ты хочешь, Поттер?
— Во-первых, узнать твой секрет. И если ты его уже раскрыл, то я вынужден подозревать тебя в использовании незарегистрированного маховика времени. Всё успевать вовремя невозможно. А во-вторых, узнать, что ты сделал, чтобы Доусоны не тревожили более нашего самого большого босса.
— Рассказал им о том, как развлекается моя мама. И вдохновил их на создание крикет-клуба. Им скучно. И я нашёл им хобби… Которое не будет касаться нашего подразделения.
— Почему никто не… Блядь, я понял. Это твой талант — решать такие проблемы.
— Пусть так, Поттер. Раз уж ты узнал всё, что хотел, дай мне поработать. Уже в глазах всё расплывается…
— Почему не выпьешь Обезболивающее? — Поттер кивнул на его руку.
— Это плата, Поттер. Кровная плата. Её нужно отдать сполна. Без поблажек.
— И если я не открою для тебя камин, ты всегда так будешь в гости ко мне вламываться?
— Нет. Дом меня вспомнил. Но я не планирую больше тебя навещать. Что? Возьмешь Непреложный? Сходи поищи кого-нибудь в свидетели…
Поттер покачал головой.
— Ты точно больной, Малфой. И не надо меня навещать, как больного при смерти… Я тебя приглашаю. Хочу поговорить. Не о Ханне, сразу говорю. И можно было бы и тут, но я есть хочу. А ещё камин нужно убрать…
— Я думаю, Кричер и без тебя справился. А я не голоден. Не настолько, чтобы есть хлеб с твоих рук…
— Сегодня будет птица… А какая — это всегда сюрприз, — Поттер будто обиделся, и от Малфоя этот манёвр не укрылся.
— Что, Поттер? Поговорить больше не с кем? Так вот, я вхожу в круг этих «не с кем». Иди домой, а я допишу за начальника группы его отчёт. Без свидетелей.
— Блядь, Малфой! Это приказ! Руку мне дай и приготовься к аппарации!
— Поттер, ты дебил? Никуда я…
Старший Аврор вообще не привык к отказам, поэтому решительно потянулся за его ладонью, чтобы затянуть в воронку, но Малфой ловко отскочил.
— Поттер, еби тебя кентавр боком! Мне нельзя аппарировать! — он поднял руку с окровавленным бинтом.
— Тогда, младший аврор Малфой, слушать мою команду! К каминному залу для перемещения по указанному месту назначения шагом марш!
— Сука ты, Поттер… — прошипел Малфой и поправил мундир. — Разрешите выполнять?
— Выполняйте!
Малфой ел, как всегда, мелкими кусочками. Беседа не складывалась, если только Поттер не приказывал отвечать на свои вопросы, и поскольку они были ни о чём, типа, вкусная ли утка, любит ли он такое вино и тому подобное, выглядело это жутко и смешно одновременно.
Когда бутылка опустела на половину, Поттер пригласил гостя в гостиную.
— Итак. Давай мы пропустим ту часть, где ты выражаешь свой протест всему, что здесь происходит, я уже понял, что ты не горишь желанием находиться в моём доме. Я и сам иногда не понимаю, почему остался жить на Гриммо. И давай поговорим. О работе. Что ты видишь? Чего не вижу я?
— Ладно, Поттер. Утка в клюкве развяжет язык кому угодно… Первое — это постоянное распыление сил подразделения на эти вызовы на подростковые шалости. Вариант, который удался у дома Астинов, и успешно внедрённый всеми группами сегодня — это полумеры. Я прекрасно понимаю, почему сняли запрет на использование магии несовершеннолетними. Тот случай, когда тебя едва не исключили, запомнился и дал свои плоды. Но в этом запрете был свой смысл. И сейчас мы просто пожинаем плоды того решения, что приняли семь лет назад, сразу после Победы.
— И что ты предлагаешь? Вернуть запрет обратно? Это решение было принято не мной, и даже без моего участия…
— Нет, я предлагаю ввести ограничения. Поговорить с Макгонагалл, чтобы любое зарегистрированное использование магии несовершеннолетним снимало баллы факультетов. Более того, я вижу необходимость ограничить магию детей до заклинаний школьной программы и небольшого количества бытовых чар. Ты же понимаешь, что Инверто в принципе детям использовать нельзя. И вишенкой на торте я бы включил систему штрафов. Как только кошельки родителей начнут страдать за шалости детей, у них появится железный стимул найти воспитательные меры, чтобы урезонить своих чад. Подростки ведь никого не слушают, считают себя взрослыми людьми. Так, давай введём ответственность за их поступки на уровне значимого для них социального круга, а для родителей на уровне финансового обеспечения. Это то, что можно сделать уже на этих каникулах. Апробировать в сентябре, насколько совпали реальные данные из наших сводок и баллы факультетов, ну… И на осенних каникулах уже подключить штраф. Как дополнительную меру стимулирования.
— Бриллиантовая идея, Малфой, — ответил Поттер спустя долгое молчание. Это было действительно очень продуманная стратегия, которая проблему решила комплексно. Но, что самое важное, здесь на уровне Аврората можно было решить всё. Ну, а с директором он точно договорится, как минимум потому, что она была в шоке, когда отменили этот запрет. Ну, и ещё, даже спустя несколько лет в интервью говорила, что, конечно, знания ребят стали глубже, поскольку они практикуются летом, но это не вызывает у неё столько оптимизма.
— Как давно она пришла к тебе в голову?
Малфой пожал плечами.
— После первой снятой с дерева ведьмы. Ну, когда это началось? Год назад? Ну да, летом прошлым…
— И ты весь год молчал?! — судя по печальному, какому-то обречённому выражению лица, Поттер спросил что-то не то.
— А как я должен был тебе об этом сказать?! Прыгать бабуином перед твоим столом? Я свои предположения высказал в отчёте. И тебе, и Додкинсу. Вы к ним не прислушались. Значит, вам лучше знать, как работать вашим людям.
— Я больше думал о том, как остановить прессу. Ведь все они стремятся именно на первую полосу попасть… И рубрика есть специальная в Пророке…
— Это… Интересная мысль… Конечно, это скорее борьба с последствиями, а не с причинами… Но… Я подумаю, если ты ставишь мне задачу. И давай теперь разберёмся. Теперь ты ставишь мне задачи, отправляешь на задания? Мимо Ханны и начальника группы? Блядь, Поттер, не надо вот этого самоуничижительного мыслительного процесса. Я уже понял, что ты коришь себя за то, что игнорировал нас с Ханной, что оставил на самотёк вопросы в других группах, что ты считаешь себя плохим начальником. Давай мимо этого, ладно? Ты спросил, я ответил. Но теперь мне нужно понимать, как работать. Это не попытка узнать, кто мой новый напарник. Ещё неделя у тебя есть решить это, пока моя рука не заживёт. Просто… Переписывать чужие отчёты, зная, что ты не прочитаешь их, потому что на них будет моя фамилия… Это как-то… Унизительно и бесполезно. А я люблю эффективность.
