Вообще-то Дерек не ожидал, что беседа наберёт такие обороты, но, в конечном итоге, был не против. Он давно не был в пригороде, так, почему бы и нет? Он не спрашивал у Стилински, где тот проведёт Рождество, но у него самого планов не было. Питер улетел в Европу. С Крисом. Почти по делам. Единственное, что сильно удивило Дерека — это то, что он у него… Как бы это сказать… Отпросился. Да, отпросился. Будто они каждое Рождество вместе отмечают, а тут — накладочка вышла, и Питер захотел его провести с любимым человеком. Нет. Они всегда были по отдельности. В этом году Дерек отклонил приглашение, принятое Кэйт ещё в октябре. Быть на людях совершенно не хотелось, и почему дядя решил, что должен предупредить племянника о своём отсутствии, Дерек не понимал.

В любом случае, особенных предпраздничных приготовлений он не планировал, у него даже ёлки не было, и не хотелось ничего покупать, так что времени свободного было много. А ещё он хотел тишины. Возможно, этот праздник он хотел бы провести в воспоминаниях о своей семье. Ещё болело. Сильно, привычно болело, и сейчас он привыкал уже к тому, чтобы чувствовать эту боль, а не подавлять любые её отголоски работой или чем-то пустым и несущественным.

Все дела были закончены, когда на город уже опустилась темнота. Но было не так поздно, поэтому, даже не спросив у помощника, не сменились ли у него планы на вечер, Дерек просто оделся и сказал:

— Погнали?

Почти полчаса в дороге Просто Эм рассказывал ему о том, как у них было принято отмечать зимние праздники. Про маму. Про Скотта тоже. Про вечные ночные смены отца. Про традиции в Мексике и Европе. Про древний Египет и про апельсиновый кофе. Его унесло, но Дереку было интересно слушать, а ещё не хотелось прерывать его восторженное повествование. Поспевать за логикой парня было сложно, но при должной сноровке и привычке у Хейла получалось.

— Приготовься… К тому, что сейчас ты познаешь, что такое по-настоящему крутая тачка… — они подъехали к небольшому домику, окружённому рождественскими туями с шарикам и колокольчиками.

— Эй, Джо! С Рождеством!

— С Рождеством, мистер Хейл! Давненько вы у нас… Приехали за своей красоткой? Вот, как знал… Буквально на прошлой неделе её снова обкатал… Что же вы не предупредили?..

— Не пришло в голову, если честно… Знакомься! Просто Эм! А это, — он обратился к Стилински, указывая на пожилого мужчину, — Джо Байден, он присматривает за машиной, чтобы она была в порядке. Я возьму ключ?

Дерек уверенным шагом направился к дому, открыл дверь в гараж, а спустя несколько минут послышалось урчание мотора. Двери гаража поднялись, и на подъездную дорожку выехала чёрная Камаро. Да. Это… Была красавица… Но Стайлз не успел оценить её красоты. Хейл вышел из машины и бросил ему ключ.

— Давай! Заведи зажигание и почувствуй, как она говорит с тобой!

Эта машина действительно говорила. Урчала, как кошечка, шептала и мурлыкала. По выражению лица Стилински Дерек понял, что на самом деле, говорить ничего не нужно — парень получал удовольствие, накатывая круги по кварталу.

— Почему ты не ездишь на ней? Если ты купил такую тачку, почему не катаешься? Она же — просто бомба…

— Это машина Лоры. Моей старшей сестры. Она оставила её здесь, перед тем, как поехать домой. И больше не вернулась сюда. Она умерла. Её убили. И я просто не мог на ней ездить. Она стояла у Джо, потому что и продать её я тоже не смог. Уже взял задаток, но когда Джо посмотрел в мои глаза, отказался покупать. Что он там увидел, хрен его знает. Но сказал, что тачка моя. А он будет о ней заботиться.

Стайлз припарковался.

— Садись. И поехали. Нечего моими руками со своими воспоминаниями прощаться. Садись, и поехали. Вот, туда поехали, вперёд! Давай-давай… — он потянул Дерека за локоть, вытаскивая из машины. — Вот, иди за руль, а я поеду рядом. Мг, давай-давай! — помахал он ему из салона, когда тот остановился напротив авто, глядя на парня сквозь лобовое стекло.

Несколько десятков минут они ехали в тишине. А потом Хейл стал рассказывать о Лоре. Об их детстве, о её юности, о родителях. О том, как они жили только вдвоём. Как ей трудно давалось привыкать к тому, как Дерек изменился. Как она неожиданно поддержала его в расследовании смерти их родителей, как пыталась объяснить, что не нужно злиться на Питера, не нужно обижаться за то, что ему не нужна их поддержка. Его семья была для него всем, и потерять её было…

Оказалось, что намного сложнее, на самом деле, чем Дерек всегда думал. Оказалось, что он и сам не понимал себя в этом трауре по погибшим.

Стайлз слушал молча, потому что Дерек говорил то, что, скорее всего, никогда не озвучивал никому. И не только то, о чём они говорили с психотерапевтом. Он делился воспоминаниями, болью, надеждами, планами. Рассказывал не только о них, о тех, кого никогда не вернёт в свою жизнь, но и самом себе. О том, как переживал, как учился дышать, почему стал таким закрытым и отгородился от друзей. Оказывается, начинал он восстанавливать дело Хейлов не только с Питером, но и с ещё одним своим приятелем, который едва не продал их идею кому-то за неплохие на тот момент деньги, только вот не учёл, что вообще-то дело было общим, и создавалось не для денег изначально. А для восстановления честного имени его семьи. Хейлов оболгали, обвинили в том, что на их предприятии гибли люди, а они знали об этом и умалчивали факты. Всё было ложью, извращёнными комментариями и подложными уликами собирались разгромить их бизнес, чтобы потом по кусочкам выкупить и забрать. Только не вышло. И у приятеля Дерека не вышло. Однако веры больше он ни к кому не имел. И только после той роковой пятницы у него появился настоящий друг, даже два. А с приходом Стилински — три. И это он уже считал своей победой — что научился доверять снова. Себе, прежде всего, своей интуиции. А уже потом ему, Эрике и Джексону. И Лидии, наверное, тоже. Питеру. С ним было сложнее, но ему тоже Дерек доверял. Несмотря на открытый перечень вопросов к нему, доверял.

— Дерек, нам нужно на заправку, здесь через пару миль будет… Мне бы перекусить…

— У тебя что, сахар низкий? — спросил мужчина, но чуть скинул скорость, присматриваясь к указателям.

— Нет, просто есть хочу. А ещё у тебя бак почти пустой. До Гаррисберга минут семь пути…

— Боже, Просто Эм… Почему ты раньше меня не остановил? Скоро же одиннадцать! А мы в трёх часах от дома!

— Ну, во-первых, мне было интересно, во-вторых, это потрясающее путешествие, в-третьих, мы проехали всего 160 миль, это не так уж и много, и пейзаж захватывающий…

— Я даже не заметил… Что мы уже так долго едем… — потерянно сказал Хейл, сворачивая на заправку.

— Вот, что значит крутая тачка, даже спина не затекла! — Стайлз попытался разрядить атмосферу, но Дерек не позволил.

— Ты снова делаешь это, Мечислав, и мне снова неловко из-за того, что ты так обо мне заботишься.

— Это само получается, Дерек… — смутился парень. — Я слушал тебя, представлял, как ты жил, смеялся и переживал с тобой… И не нарочно так увлёкся… Этим рассказом твоим… Ты просто хороший рассказчик, я не думал, что мы уже так далеко от Нью-Йорка, а потом посмотрел на приборную, а там уже лампочка… — больше оправдываться не было смысла. Иначе Стилински рисковал сказать Дереку что-то лишнее, не нужное для его ушей.

— Чёрт… Подождёшь? Или перекусим внутри?

Стайлз вышел из машины и поёжился. Здесь было холоднее, чем в городе.

— Миллион лет уже не ел ничего подобного… А я очень люблю хот-доги, вот просто самая любимая моя еда… — Хейл смотрел на горячую сосиску с настоящим вожделением.

— Ну вот, теперь я чувствую себя идиотом. А я там выготавливал курочку в соусах, чтобы подлизаться к начальству… А нужно было всего лишь завернуть за угол и купить у Хосе пару хот-догов…

— А у нас за углом продаются хот-доги?

— Мг, — ответил парень, пытаясь пережевать огромный откушенный кусок. Дерек ничего не сказал.

Уже на пути обратно он снова заговорил.

— Слушай, извини, что я так испортил тебе вечер. Завтра Сочельник, у тебя, наверное, куча планов… А я так задержал тебя…