Сириусу неожиданно стало страшно. Сможет ли он сделать это для Блейза. Заменить ему это, сделать его настолько же счастливым, подарить ему столько же удовольствия. Будет ли ему хорошо с ним рядом. Что он предложит парню? В свои сорок?

— Чего вы боитесь, мистер Би? — голос Папочки показался абсурдным в запертой комнате, пока Сириус не понял, что тот сидит рядом с ним на диване, рассматривая оргию среди клиентов и своих работников. Сегодня не было прайс-листа на каждое желание, каждый оргазм. Сегодня всё оплачивал мистер Би, а гости только лишь дарили Блейзу то, чем хотели поделиться.

— Зачем вы делаете это? — он попытался выйти из комнаты, но дверь оказалась заперта, и он снова и снова подавался на дверь, всё сильнее злясь.

— Затем, чтобы вы, мистер Би, подумали ещё раз, — кажется, этот ответ вызвал ещё больше ярости, но продолжение заставило мужчину сесть обратно на диван, однако он не мог заставить себя снова посмотреть сквозь стекло. — Это мой мальчик, я люблю его и забочусь о нём, и никому не дам его в обиду. Но пока он в моём доме, всё зависит от меня, а вот с того момента, как он покинет ряды моих деток, никто не сможет его защитить. Кроме вас. Но кто будет защищать Блейза, если вы станете тем, кто сделает ему больно? Что сдержит вас? Кроме обязательства, которое вы сами на себя приняли? Он любит свою работу, он — дырка для любого члена, который за неё заплатит, он шлюха, которую натягивали тысячи раз сотни разных мужчин. Иногда и женщин. И вы, мистер Би, никогда не посмеете его этим упрекать, потому что он дал своё согласие стать вашим. Уйти из семьи, с десятками братьев и сестёр, со своими правилами, да, иногда строгими, иногда странными, но из семьи, где он был в безопасности, окружённый людьми, которым он не безразличен. И если вы твёрдо приняли своё решение, то должны оценить, и признать и его решение тоже. Вы ведь знаете, что мальчики сюда никогда не возвращаются? Вы не сможете вернуть его, как щенка возвращают заводчику за то, что тот погрыз мебель. Он уходит отсюда, это последняя его ночь. И вы подписываетесь не только на личное пользование этой дыркой, — Папочка кивнул на арену, где сейчас Блейз вколачивался в тело Томаса, скользя руками по его влажной талии, пока один из гостей пальцами подталкивал его самого к оргазму. Тео словил своими губами губы Блейза, втягивая его в поцелуй. Папочка нахмурился, но вернул своё внимание мистеру Би, — вы подписываетесь на отношения с ним. Я не указываю вам, какие именно. Но они должны быть добровольными и взаимными. Он станет вашим, как только выйдет за двери моего дома. Но своё прошлое он не сможет изменить. Так что, будьте уверены, что никогда не попросите его о невозможном. Либо принимайте его таким, — он буквально заставил его посмотреть на арену, резко взяв его за подбородок, — либо продолжайте оставаться лишь одним из его клиентов.

— Почему вы говорите мне об этом только сейчас? Когда я уже внёс деньги, когда он уже там… Вы могли бы…

— Чтобы вы, мистер Би, могли увидеть его таким. Любимым нами, обласканным, зацелованным в этом прощании.

Сириус прикрыл глаза.

— Если бы он увидел меня, он не дал бы своё согласие.

— А если бы вы были внизу, вы бы позволили это? Поделились бы им с нами? — Папочка словно точно знал, о чём он говорил. — Даже если бы он его дал? Вы никогда не узнаете этого — что бы он решил, увидь он вас в толпе. И либо примете его любым, либо уничтожите. И всё, что я могу сделать, это этот разговор. Мне пора. Дверь откроется снова, когда вам позволено будет забрать своё. Вы можете уйти через ресторан, мистер Би. Или выйти на арену.

Спустя несколько долгих минут, когда Сириус совсем уже не мог смотреть на Блейза, окружённого всеми этими людьми, на арене появился Папочка.

— Уважаемые гости… — он дождался внимания всех, кому пришлось прерваться от своего удовольствия, чтобы услышать то, что Папочка хотел сказать. — Блейз, мальчик мой, нет-нет, не…

Парень не слушал его, он спустился с подиума и на неверных ногах подошёл к Папочке, тут же рухнув перед ним на колени. Он схватил его ладонь и прижался к ней губами, немного испачканными следами чужого удовольствия.

— Папочка, он здесь? — пытаясь заглянуть в глаза мужчины под ярким светом, он вопрошал так, словно ожидал самого господа.

— Да, милый. Он здесь. Он видел. Мне нужен твой ответ, ты знаешь правила, — он погладил Блейза по влажным от пота волосам, превращая эту нехитрую ласку в настоящий жест заботы и поддержки. — Ты знаешь, кто забирает тебя? — громче сказал он, чтобы все, кто участвовал в Прощании, могли услышать.

— Да, Папочка! — выдохнул он так громко, как мог.

— Ты знаешь, куда ты уходишь?

— Да, Папочка! — уже легче отозвался Блейз.

— Ты пойдёшь с ним?

— Да, Папочка. По своему желанию, на твоих условиях, в его полное распоряжение.

Панс поспешно принесла широкий черный плащ с ярко-красной подстёжкой — дань уважения шоу, в котором участвовали сегодня гости. Папочка помог подняться с колен парню, который всё никак не мог отпустить его руку. Стоять было трудно, Блейза качало из стороны в сторону, а ноги дрожали, но мужчина держал его крепко.

— Ты был хорошим мальчиком, Блейз, ты радовал нас, показывая пример откровенности и послушания. Ты устроил прекрасное прощальное шоу. И если твой покровитель достаточно мудр и смел, он придёт за тобой.

— Спасибо, Папочка…

За спиной мужчины послышалось движение, и он уже знал, что это значит. Мистер Би решился.

— Мой мальчик теперь ваш, мистер Би, владейте им бережно и с умом, — сказал Папочка, не отрывая глаз от Блейза, чьё лицо посветлело от этой фразы.

— Блейз… — позвал Сириус, не зная, как себя вести. Хотелось просто вырвать его из рук Папочки, но уважение к нему не позволяло упасть в грязь лицом. Парень всё ещё держал его ладонь. Мистер Би не видел, как тот стоял на коленях перед ним, не слышал традиционных для этого дома фраз, но сейчас заволновался. Блейз чего-то ждал, но чего, было не понятно.

Папочка уложил свою ладонь ему на скулу, подошёл совсем близко, улыбаясь:

— Ну что ты… Позволишь с тобой попрощаться и мне, хороший мой?

Блейз снова поднёс к губам его ладонь, смаргивая неожиданные слёзы с ресниц, покрыл её десятком нежных поцелуев, не отрываясь глядя на мужчину, выражая глазами всё, что не хватало духу озвучить.

— Прощайте, Папочка, я… Никогда… Я… — в странном, трогательном, восторженном порыве он не знал, как сказать всё, что было на уме.

— Да, детка, я знаю… — мужчина поцеловал его, двигаясь медленно, не торопясь, нежа языком его рот и истерзанные за ночь губы, продолжая эту ласку достаточно, чтобы парень в его руках простонал в удовольствии. Когда поцелуй завершился, он позволил несколько секунд тишины, чтобы Блейз мог прийти в себя, а потом провёл большим пальцем по его щеке. Тот открыл глаза и отошёл на шаг. Повернулся к Сириусу и широко улыбнулся, стирая слезу со щеки.

— Я ваш, — сказал он, сделал быстрый шаг навстречу мистеру Би и сбросил с себя плащ, открывая себя его взгляду, тут же падая перед ним на колени, склоняя голову в знак покорности.

— Чёрный цвет — цвет Дома, мистер Би, — озвучила его непонимание Панси, за время этого недолгого диалога сменив свой образ на менее развратный. Она будет скучать по Блейзу, но в доме происходит что-то очень серьёзное, и она нужна Папочке не только в роли «развлекалочки» и помощницы. А значит, и светить любимыми пестис и выбирать жеребца повыносливее она не может себе позволить, пока Папочка во всём не разберётся. — Отныне, если вы захотите привести его с собой, он должен быть отмечен вашим цветом. Вы выбрали красный, мистер Би. Принимаете ли вы Блейза своим? — громко спросила девушка, шепнув едва слышно: «Ваш ответ — «Ты мой»

Сириус сам преклонил колено перед парнем, вымотанным, уставшим и уже дрожащим от напряжения, показывая обнажённую шею и влажный затылок, широкие плечи со следами царапин чьих-то ногтей. Блейз, оказывается, до сих пор сомневался, что мистер Би примет его. Только, как это возможно, если всё решено уже так давно… Мужчина поднял плащ, и, развернув его алой подкладкой наружу, накинул на плечи парня.