— Я вижу это не так. Я совершил ошибку. Да. Фатальную. Для нашей дружбы. И для Хейла она могла стать фатальной буквально. Я наблюдал тогда за ним из окна здания напротив, когда он там всю ночь стоял. То ближе к краю, то дальше… И несколько раз порывался позвонить копам. Или охране. Или тебе. Но боялся, что снова ошибусь. Но ты себя просто не видел тогда. Да, после поездки в леса ты стал другим. И я сразу думал, что это хорошо. Однако твоя вина душила тебя. И ты уже не провокацию вёл. Ты уже вёл спасательную операцию. И я правда считал, что поступаю правильно в тот момент. Что спасаю тебя от твоей же ошибки. Ты в своём Дереке просто утонул. И я только сейчас начинаю понимать, как это… Нет, не перебивай, — он поднял руку, чтобы остановить Стилински от реплики. Тот снова перевёл глаза на служебный вход бутика напротив, ожидая правую руку Сатоми. — Ты никогда не влюблялся, никогда. Я не думал, что ты не умеешь этого. Но с твоим этим мышлением, с твоим образом жизни, с твоими решениями… Ты жил в доме Маргариты сколько, четыре месяца? Был её названным сыном, семь аптек оббегал, чтобы найти нужное лекарство, готовил ей бульоны, пока она болела, не доверяя прислуге. Выбирал ей ожерелье на день рождения и со слезами на глазах оценивал её образ на банкет по сбору средств для больных детей. Ты любил эту женщину как мать, а потом просто уехал и ни разу, Стайлз, ни разу больше о ней не вспомнил. Не было ни ностальгии, ни тёплых слов. Ты просто ушёл дальше. И с Юджином было так же. Просто вышел за дверь его квартиры, где ты два месяца изображал пылкую страсть и взаимность. Ты рыдал, когда его маме поставили диагноз. Ты каждое утро готовил ему вонючие зелёные смузи и пил их с ним, разделяя его любовь к здоровому образу жизни. Хотя этого для провокации не требовалось. Ты вжился в свою роль, а потом просто вышел за дверь, бросил ключ в урну и ушёл. Я не думал, что ты можешь кого-то полюбить по-настоящему, а не из необходимости в твоей операции. И я даже подумал однажды, что ты Хейла полюбил именно из-за каких-то побочных веток провокации. Типа, подготавливал базу для дальнейших действий. Но не так — не из центра души. И только когда это случилось со мной, я начал понимать тебя… Но тогда я видел, что объект не выполнил условие, а ты всё никак не даёшь мне «зелёный свет». Он послал тебя, а ты… В общем, я был не прав, да, но тогда я спасал нас. И себя тоже, потому что время поджимало. А о результатах я не знал. Да, не знал, и сделал ошибку. И мне очень жаль.

— Мне тоже. Тоже жаль. Но если посмотреть на всё, это глубже. Вот прямо сейчас — что из этого вышло — то Дереку это даже помогло в итоге. Правда, не будь меня у тюрьмы в солнечной Чоучилле, Анна Калаверас никогда бы не узнала, что тот, кто отнял у неё шанс возглавить крупнейший синдикат, оставив лишь с ошмётками былого величия, сидит в машине и ждёт Дерека Хейла, который чем-то насолил Алане Сатоми… Так что… Но даже если так… — после минутного молчания продолжил Стайлз, — для меня это время тоже было полезным. Хотя бы потому, что я понял, что есть разница между тем, чтобы думать и говорить о том, что ты готов умереть за другого человека, и тем, чтобы действительно пойти на это. Разница в том, что ты чувствуешь после этого шага. Чувствуешь, что сделал бы так снова… И это больше не рвение души, неоформленное и тянущее жилы. Это решительность, это намерение. И это делает тебя неуязвимым, когда не только твоя жизнь, но и твоя смерть принадлежит другому человеку.

Скотт замер, открыв рот. Потому что хоть и отдалённо, но он понимал, о чём идёт речь, о каких чувствах. По крайней мере, первой части того, что Стайлз описывал. И эта встреча показала, что снова Стилински смог удивить и показать себя с новой стороны.

Они выходили из кофейни в половину четвёртого. Клиент Стайлза опять не появился, и это вызвало бы уже подозрение у наблюдателя, если бы его мысли не были заняты МакКоллом и Хейлом. Сегодня именно в таком порядке. Может быть это и не было полное примирение, но в их общении наметилась явная оттепель. Они обнялись на прощание, прямо перед тем, как Скотт нырнул в подъехавшее такси. И Стайлз наконец смог сосредоточиться на ощущении опасности, которое звенело в голове с момента, как они вышли на крыльцо заведения.

Он резко обернулся, а потом чертыхнулся и побежал. Узкие туфли не давали ему достаточно разогнаться, но у того, кого он преследовал преимущества тоже не было. Шпильки не позволили бы ей убежать. Но она и не пыталась. Она пятилась назад, глядя широко распахнутыми глазами на отъезжающее такси. Ещё ни одни пятьдесят метров не были такими долгими, особенно, когда Элиссон ступила на проезжую часть. Он рванул, что было сил, дёрнул её на себя за яркий шарфик, и, схватив за локоть, уволок с дороги.

— Девушка, вы в своём уме? Вам что, жизнь не дорога?!

— Не знаю…

— Ну так, ему же дорога… Ему дорога ваша жизнь!

— Боже, да отпустите же вы меня! Пустите! Всё это было ошибкой! Мне плевать на него! Плевать!

— Надежда, прошу вас, давайте поговорим, — Стайлз проникновенно посмотрел ей в глаза. — Вам нужно это услышать…

====== Козырная карта ======

Ещё одна неделя, проведённая в пустом ожидании. Стайлз уже начал сомневаться в достоверности сведений, добытых с таким трудом и затратами, но пока что мог только ждать. Если посмотреть немного более придирчиво, то сейчас он ждал не только человека Сатоми. Он каждый день опасался и надеялся одновременно, что Дерек, однажды уже нашедший его здесь, снова появится. Потому что сны не отпускали, потому что Хейл тоже не из тех, кто отпускает. Дэнни привычно уже отписывался о его буднях, но ничего не происходило. По крайней мере по внешним проявлениям.

Сегодня он дождался. Нет, не мужчину с лицом, но без имени. Хейла. Он вошёл в кофейню и сразу направился к Стилински, отмахнувшись от официанта.

— Он выехал из аэропорта десять минут назад. У тебя есть время собраться с мыслями, похоже, что тебе это нужно.

— Привет, Дерек, присаживайся, ты мне ничуть не помешал. Может, пояснишь? Твои мысли читать в последнее время особенно сложно… — съехидничал Стайлз. К этой встрече он был готов. На все сто. Как и к той, что по сведениям Хейла должна, наконец, состояться через полчаса. Он уже всё сложил в своей голове и был уверен, что сможет провести её, как задумал.

— Может быть, потому что все твои мысли обо мне неизбежно вызывают прилив крови к чему-то ниже пояса?

— Давай сначала о делах. А потом о том, что ещё тебя беспокоит…

— Ладно. Дориан Лассерн прибыл в аэропорт Кэннеди сорок пять минут назад. Без багажа. И это именно та причина, по которой ты сидишь здесь каждый будний день. Разберёшься с ним, и мы поговорим, — Хейл сверкнул глазами, улыбнулся и оказался не готов к ясному взгляду напротив. Стилински не смутился, не удивился его осведомлённости, он просто кивнул, продолжая сверлить его взглядом.

— Отлично. Чего ты хочешь от меня? — видимо, на лице Дерека слишком явно отразилась некоторая растерянность, потому что Стайлз неожиданно сменил тон. — Что? Не так уж и сложно понять, что ты тоже беспокоишься о своей безопасности. И я даже благодарен тебе за имя, которого у меня не было до этой минуты. И да, я никогда не считал тебя идиотом, чтобы удивляться, как ты понял мою страсть к кофе и тирамису в этом заведении.

Хейл помолчал. И отбросил ролевые игры. Этот вопрос был важным для него до скомканного, но давящего предчувствия чего-то нехорошего.

— Что ты намерен сделать с ним?

Стайлз, если и удивился вопросу, вида не подал.

— Поговорить. Я нашёл кое-что важное, что-то, что станет моей страховкой. И вашей тоже, раз уж на то пошло.

Дерек так очевидно расслабился, что Стилински ухмыльнулся. Да. Он боялся Стайлза. Хотел, но боялся до сих пор. Возможно, из-за пережитого стресса на кладбище страх стал чем-то вроде афродизиака?

— И сколько ты ещё будешь играть роль моего ангела-хранителя? Моего и Питера? Сколько ты будешь извиняться за то, что я уже отпустил?

— Ой, так ли это? Отпустил? Простил? Или просто не умеешь ясно оценивать то, что творится с твоей головой? Или головкой? Да ты же кладезь для психотерапевта…