А ещё эти его слова… Вроде бы ничего особенного, но он не мог не понимать однозначного контекста. «Он занят…» Это могло бы значить, что у Стайлза дела, но рука Дерека на пояснице дала Митчу понять, что смысл этой фразы нужно трактовать куда шире списка в планере. И пусть Стилински спустил это на тормозах, якобы удовлетворившись ответом мужчины, но не понять, что это, скорее, отговорка, было невозможно. И этого Стайлз не понимал тоже. Всего несколько дней прошло с того момента, как Хейл поддался своей ярости и любопытству, и иногда Стилински боялся засыпать, чтобы не приснить что-то похожее на те жёсткие руки, на те горящие глаза. И Дерек не упрощал ситуацию. О, нет. Его эти массажи, мази… Может, Стилински и был в чём-то слепым идиотом, когда дело касалось его самого, но он не мог не заметить разницы в прикосновениях. Возможно, эта разница была обусловлена тем, что Дерек тренировался, и у него получалось всё лучше. Возможно, Стайлз просто выздоравливал, и тело просило своего. Но Хейл прикасался к нему бережно, заботливо и очень ласково. А после уроков Алека у Стилински вообще возникло ощущение, что Дерек его возбуждает нарочно. Это было бредом, это было абсолютной чушью, но находиться рядом было всё сложнее. И нервы всё же сдали, эти качели по поводу метода поиска информации окончательно добили и без того держащееся на волоске терпение. Они вроде как сохраняли нейтралитет, начали спокойнее общаться, однако почти перманетный подтекст в действиях Дерека и вновь зависимость от него, его рук, уже чёрт подери, привычных, уже необходимых, — всё это лишило Стайлза самообладания.

— В офисе Пола ты не выглядел похожим на того, кто никуда не хочет влезть! И вообще, Дер, определись уже, чего ты хочешь? Так. Чего я хочу, я знаю. Так что… Выйди, и подожди меня в машине. Я найду, что нужно, а потом мы поедем в мотель и поговорим! Потому что, Дерек, нам нужно кое-что прояснить!

Дерека потряхивало от нервного напряжения. Стилински вышел через минут пятнадцать, прихрамывая, но усердно толкал вперёд тележку левой рукой. Правую он опустил в карман.

— Помоги, пиздец как больно…

— Вот видишь! Я же говорил.

— Дерек, блядь, заткнись и помоги!

Хейл молча погрузил всё в багажник, помог Стайлзу сесть в машину, а потом повёз его в мотель. Молча. Вообще ни слова не произнёс. Только, когда уже практически донёс его до номера, зашипел.

— Это что?

— Это? Отмычки… — он постарался сдвинуть колючую связку в кармане, чтобы та не поранила Дерека. — На всякий случай. Интернет — величайшее изобретение человечества… Ах…

Хейл вздрогнул от этого стона, понимая, что снова не уберег Просто Эм от обострения. Он был зол, когда Стилински прогнал его, зол и в то же время благодарен за время наедине с собой. Потому что претензии парня были адекватными. То он рвёт на себе рубаху, готовый всех размазать, то стопарит без видимых причин. Конечно для его жизни пересечение границ частных владений, взлом с проникновением, и какие там ещё обвинения могли бы им предъявить, если поймают, не было чем-то допустимым. Однако за последние месяцы вся его жизнь очень поменялась. И сейчас не это его останавливало — не опасность нарваться на проблемы с законом. Его пугал сам Стайлз. Вот тот человек, что сидел с ним в машине там, у клиники Рейнера… Он был не Просто Эм. И не Стилински, которого он знал. Он был Стайлзом. Незнакомым ему парнем, опасным, жёстким. Опытным. Невольно вспомнилось, как он рассуждал о своих травмах, о том, что он умеет орудовать охотничьим ножом, метательным оружием. Вспомнилось его тело — жилистое, подтянутое, обманчиво хрупкое, почти мальчишеское под одеждой и такое сильное на ощупь. Он смывал кровь с избитого Стилински почти с отвращением, отмечая между прочим и его сбитые костяшки, значит, кому-то тоже досталось от него. Но позже, по мере того, как отек спадал и истинные очертания появлялись под заживающими синяками, становилось всё острее видно, насколько он вынослив. Дерек не мог не видеть старые шрамы, не мог не любопытвовать о них, пока молча, но всё сложнее ему было придержать язык, когда он снова и снова проходился влажным полотенцем по телу парня, убирая старую мазь. И всё сложнее было игнорировать, как пальцы, наносящие вязкую субстанцию по новой, чувствуют… Чувствуют тепло его кожи, неровности швов, чувствуют каждую мышцу, каждую кость. Иногда Дереку казалось, что он чувствует не только это. Что он чувствует и его боль тоже. Он научился различать подушечками пальцев глубину припухлости или отека, предвосхищая момент, когда сделает больно, избегая лишних ощущений. Он не хотел причинять ему ещё больше страданий. Глядя на его тело, он понимал, что не только душа у него изранена, а в этом факте он почему-то не сомневался — что Просто Эм многое пережил. Но ключевой точкой в полном осознании этого была именно эта трансформация. Когда в одно мгновение у парня появился льдистый взгляд, хотя цвет глаз всегда был тёплым, а потом почти так же мгновенно этот хищный зверь превратился обратно в Просто Эм. Но тот, который опасный, который Стайлз, он ведь остался. Остался где-то внутри. И тот Стайлз точно знал, что цель оправдывает средства. Тот Стайлз был беспощаден.

А когда Стилински вернулся из магазина, Дерек только утвердился в этой идее. Тот Стайлз был беспощаден даже к своему телу. И он всю дорогу злился на себя за то, что не предугадал. Не остановил. Просто ушёл в себя.

Он уложил Просто Эм на кровать, тут же стащил с него куртку, ботинки и джинсы, чтобы посмотреть, что с ногой.

— Если сдвинешься с места, пока я не вернусь, я тебя прикую.

— Я не любитель БДСМ тематики, но если тебе это доставит удовольствие… — изогнул бровь Стайлз в неудачной шутке, но Хейл был убийственно серьёзен.

— Такие изыски Темы, в которые я тебя посвящу, тебе точно не понравятся. Потому что ты по-новому откроешь для себя послушание и покорность. А сейчас будь хорошим мальчиком и выполни приказ. Лежать!

Стайлз сбледнул и облизал губы. Они так не шутили. Они так не общались. Не на эту тему, не в таком контексте. Они не просто ходили вокруг этого слова на букву «г», они танцевали вокруг неё. Но раньше Дерек никогда не говорил о них так обезоруживающе целенаправленно. Он был зол, и точно не имел в виду ничего такого. Или имел? Стилински совсем запутался. И пока он пытался успокоить бешеный поток мыслей в голове, чтобы спродуцировать хоть какой-то вывод и выработать стратегию поведения, Хейл уже вернулся.

— Сначала в туалет. Потом массаж. Скажи, Стилински, ты наркоман?

Парень в шоке распахнул медовые глаза. Тем временем Дерек снял верхнюю одежду и рубашку, оставаясь только в майке и чёрных джинсах, от одного взгляда на которые у Стайлза текли слюни. Хейл подошёл к кровати, аккуратно приподнял парня и понёс в уборную.

— Обычно, когда наблюдают за чужим мочеиспусканием, потом просят анализ в баночке. Я могу стоять пока.

Дерек молча отвернулся.

— Дерек?

— У тебя минута.

Он вернулся действительно быстро — Стайлз едва успел застегнуть ширинку.

— Это было не обязательно, —

мужчина кивнул на это действие. — Ты не ответил мне, — напомнил Дерек, укладывая Стилински обратно на кровать.

— Нет, Дерек, я не наркоман.

— А Стайлз?

— Дерек, ты же понимаешь, что мы с ним один и тот же человек? Просто я никому так не предствляюсь. Только заказчикам. Ну, и те, кто знают меня из прошлой жизни, тоже могут меня так называть…

— Вы с ним чем-то напоминаете Джеккила и Хайда.

— О, вот ты о чём… Без Аддералла я иногда теряю контроль…

— Нет, на живот. Аккуратно. Ногу потом, сейчас спина.

Стилински знал, что это значит. Что Дерек будет снова делать массаж поясницы и крестца. Будет касаться его. Провоцировать его. Да ещё и шутки его эти, на грани фола, на грани абсурда, злые отчаянные шутки.

— Именно об этом я хотел поговорить. Хотел понять, что происходит. Потому что у меня уже крыша едет.

— Мг. Попробуй. Я тебя выслушаю, — Дерек просунул руки под живот Стайлза и расстегнул пуговицу, и потом и молнию. Бережно освободил его от штанов.