— Или просто пробей ей мимо кассы пару коктейлей. Тоже прокатит. Ещё вариант: пристрели её бывшего, такого мудака найти надо, он с города ливанул.

На Дэне тогда вся компания знатно оторвалась — Лёха с уверенностью мог сказать, что падаль эта размножаться больше не сможет и ссать без боли в ближайшие месяцы точно, но всё равно ему и этого было мало. А самому искать Дениса было откровенно впадлу. Тем более что преподы в последнее время совсем озверели и прогуливать пары в угоду моральному удовлетворению он был не готов.

Забавно было Ворону услышать больше про эту Алису. Она определённо решила порушить все заведённые в жизни условности и умудрялась заниматься этим с помощью каждого нового факта своей биографии.

— Это хорошо, когда есть варианты, — задумчиво откликнулся Ворон.

— Коньяк... — пробормотал Лёха, поднялся и скоро вернулся с бутылкой, приложившись к ней тут же. Поболтал остатки и протянул новому знакомому, — Будем знакомы, в общем.

Особенно пернатого привлёк вариант с мудаком. Коньяк тоже привлёк.

— Будем, ага.

Убивал Ворон всегда с мертвенно-бледным лицом. Неизвестно, что было тому причиной — то ли излишняя сосредоточенность, то ли недостаточная эмоциональность в этот момент, — но ещё какое-то время после выстрела, с винтовкой за плечами, спрятанной в футляр из-под скрипки, он ехал молча и смотрел исключительно перед собой, не замечая людей. Почему-то Ворону казалось, что стоит только ему их заметить — и они станут следующей жертвой. Как будто не палец нажимал на спусковой крючок, а это случалось само, главное — найти удобный угол обзора.

Работа, которую Ворон ненавидел. Работа, которая единственная ему давалась.

Иногда он успокаивал себя иллюзией, будто заказчики его побаиваются, — ради интереса, как долго эта иллюзия продержится. Она держалась до первого нервного жеста и повышенного тона. Тогда Ворон коротко вздыхал, подчинялся обстоятельствам и, хоть и гордо в глубине души, не мешал шишкам высказываться. Пусть. Информацию потом можно использовать, деньги в любом случае перетекут к нему на счёт, а несколько экспрессивных монологов — не самое страшное, что случалось в его жизни.

Потом он устраивал обряд ритуального сожжения перчаток, одежды и липовых документов и с таким же мертвенно-бледным выражением брал курс обратно в Питер.

Обычно к этому моменту он оживал, но осознание, что он едет не в тёплый милый дом, а в холодный фамильный склеп с новым трупом, ничуть не вдохновляло. А если и вдохновляло, то точно не на добрые и милые поступки. Разбитые накануне в кровь пальцы только крепче обхватывали руль. Перед выходом из машины находил другие перчатки — не стоило демонстрировать всем свою несдержанность.

У двери в квартиру Дикого Ворон по привычке прислушался — просто потому, что привык прислушиваться — и, не услышав ничего опасного, проскользнул внутрь. Чёрная собранная тень в кожанке и джинсах, с хвостом нерасчёсанных волос и длинным футляром за спиной...

— Скажи мне, что хоть ты поспал в дороге.

Хмурый как туча Лёха встречал друга в коридоре, опёршись плечом о стену. Услышал скрип замка.

Ворон, на его взгляд, выглядел максимально неважно. Угрюмый, сейчас больше всего напоминающий птицу — будто нахохлившийся, распушивший перья, с напускной безмятежностью на лице.

Квартиру ещё не осветило солнце. Холодные краски рассвета, скрытого монолитными облаками, расползались, укрывали собой всех. Лёха слышал, как сонно завозилась в комнате Изабель, что-то пробурчала и замолкла. Остальные пока подавать признаки жизни не спешили. К самому утру многие всё же отбыли в Морфеево царство.

— Сон для слабаков, — буркнул Ворон и бесшумно — и как только ему это удавалось? — сгрузил тяжеленную винтовку в коридоре. — Ты, я посмотрю, тоже не отстаёшь.

— Есть такое. Нормально прошло? Проходи.

Спросил Лёха больше по привычке, чем потому что действительно хотел знать ответ. Уже знал — без сучка без задоринки. Этот засранец никогда не промахивался и никогда не оставлял следов, наученный парочкой происшествий по тупости горячей подростковой головы.

— Полгода мог бы шиковать, — грустно усмехнулся Ворон.

А теперь точно знал, что все вырученные деньги и большая часть накопленных уйдёт совершенно в другое русло.

— Эй, — Лёха прошёл чуть дальше гостиной по коридору, тронул дверь и наткнулся на злобный взгляд Алисы. — Там пернатый припёрся.

Таша спала, сжавшись в комок. Алиса осторожно выудила руку из-под головы подруги, медленно поднялась и кивнула. Скоро четверо — вместе с никуда не девшимся Доктором — сидели на кухне и молчали под шум закипающего чайника.

Внимательнее, чем на Лёху и Дока, Ворон смотрел на Алису. Вот так появлялась она, растрёпанная и сонная, а ему до сих пор казалось, будто её быть в этой вселенной не может. Не-рыжий сумасшедший призрак, не иначе.

— Рановато для минуты молчания, — не выдержал Ворон, и чёрные глаза-бусинки зло сощурились. — Вы как хотите, а я сюда не штаны просиживать припёрся. Мне нужны подробности. Все.

«Или я добуду их сам», — подумал он. И хотя какой-то частью подсознания понимал, что грубит, руки у него чесались. Во всех смыслах. А активностью куда проще заглушить давящую изнутри боль.

— Его я нашла, — Алиса подтянула под себя одну ногу, обняла её и посмотрела в стол. — С Ташей шли, он к себе позвал посидеть, выпить. Вы же занятые все, — саркастическая усмешка была быстро сдёрнута. Девушка шмыгнула носом и выдохнула. — Его задушили. Судя по синякам, может, даже и удавка, я особо не разглядывала. На правом предплечье неоки свою метку оставили. Обмудки.

Щёлкнул чайник. Алиса подорвалась, потянулась за кружкой на верхнюю полку. Ей хотелось кофе, да покрепче. Всё происходящее до сих пор казалось каким-то страшным кошмаром, и она надеялась, что, если бахнет чёрной смерти, проснётся, наконец. Умом понимала, что этого не случится, но хотелось хотя бы предпринять попытку пробудиться из дремоты давно уже забытой апатии.

Пока девушка орудовала у столешницы, Ворон выловил момент и проговорил тихо, чтобы слышала только она:

— Прости, что меня рядом не было.

Он даже не повернулся, не отвлёкся от беседы, ему было достаточно Алисиной шутки, доля в которой, как известно, совсем не шутка.

— Потом мне позвонила. Приехал — менты, как всегда, ни сном ни духом. Ну и нахер их. — Алексей сжал и разжал кулак. — У нас есть парочка адресов шестёрок, но это всё. И места, где собираться любят. Ещё до тебя ради развлекухи с ними туда пиздиться ходили. Больше ничерта нет.

Новая информация заставила Ворона взглянуть на ситуацию с совершенно неожиданной стороны. Зачем нужно было выбирать такой долгий и тяжёлый способ убийства? Метка — запугивание или предостережение?

— Если есть адреса, значит, будут языки, — Ворон взглянул в сторону Дока — это точно было по его части. — А Дикий в последнее время ничем... связанным с нациками, не интересовался? Иногда душат, — во взгляде Ворона промелькнула сталь, — чтобы убедиться, что точно не заговорит. Тот, кто узнал слишком много. Он не был взволнован, когда звонил?

Как бы ему ни было больно, но последний вопрос снова относился к Алисе.

— Не был. Я б даже сказала, что ему скучно было.

Дикий в последнее время вообще редко выходил на связь с кем-то, кроме своей несостоявшейся невесты. Таша приезжала к нему раза три в неделю, иногда оставалась на ночь, но чаще — уезжала домой. Алиса до сих пор такое не понимала. Вроде взрослая девчонка, а ведёт себя, как подросток, боящийся, что родители найдут в сумке презервативы.

— А так, — она повернулась к друзьям, сжимая в руках кружку с кофе. — Вряд ли. Он их больше полиции ненавидел. Понимал, что нарываться не стоит — конфликты стороной обходил. Может, попал в историю какую, но не сходится. Не стал бы тогда Ташку к себе таскать — мало ли, он о ней пёкся аки папочка.