– Ну, хоть один раз пробовала? – и, дождавшись моего невнятно «угу», продолжил. – И все равно не понравилось?

Разговаривать, когда ешь, неприлично и неудобно. Я и так старалась, как могла, чтобы было быстрее расправиться с холодным лакомством. Осталось совсем чуть-чуть. Почти растаявшее.

Верб не унимался.

– На самом деле в них нет особой разницы. Это всего лишь ароматизаторы, малый процент молока, и добавки всякие. Обман вкусовых рецепторов.

– Ну и что? Все равно вкусно, – да что он может понимать? Говорит, прямо, как родители. Это же МОРОЖЕНОЕ.

– Горчица тоже вкусная.

– Ну, ты сравнил, – удивилась я. – она же острая.

– Зато полезная. А от этой сладости нет толку.

– Как нет? Она, между прочим, радость приносит.

– Да? Не заметил. И вообще, по-моему, она слишком отвлекает, и ты перестаешь смотреть по сторонам.

– Не правда! – с чего он взял?

– Правда? Тогда где мы?

Я послушно осмотрелась и охнула. Действительно. Мы находились на незнакомой мне улице. Незнакомой мне? Как такое может быть? Все пять кварталов, в радиусе, от школы до дома, выучены наизусть. А мы не могли отойти так далеко, чтобы выйти за их пределы. И я тоже не могла так увлечься. Ведь, правда?

– Наглядный пример, как разговор на «любимую» тему, может отвлечь от чего угодно. Для меня это разговор о ерунде, а для тебя оказалось слабостью.

– Слабостью? – я замялась, пытаясь не акцентироваться на «ерунде». – А можно от нее избавиться?

– Зачем? Главное просто знать о них. Быть наблюдательной и делать соответствующие выводы.

– Какие еще выводы? – еще сильнее запуталась я.

– А это ты сама мне скажи. Когда поймешь, о них.

С этими словами, он вытащил еще одну купюру. И держа ее двумя пальцами, торжественно произнес.

– Даю задание. Потрать все, что я тебе дал, на разные виды мороженого, даже на такие, которые ты не любишь. И постарайся это сделать незаметно от родных. И еще одно условие. Покупай их, у той самой продавщицы. Если ее не будет, дождись, когда появится, и только тогда покупай, ясно? Ты ее запомнила?

И аккуратно вложил деньги в мою руку.

– Д-да, – что это за задание такое? Целую кучу мороженого? Мне? Одной? Только…– Верб, а если я не смогу?

– Что не сможешь?

– Выполнить твое задание.

– А в чем проблема? Оно ведь несложное?

– Я не смогу съесть ванильное, – мысль о том, чтобы обмануть его даже не возникала.

– Почему? – его удивление казалось искренним. – Оно вызовет рвотные позывы или галлюцинации? Или может у тебя на него аллергия? Так сразу бы и сказала, чего тут стесняться.

– Н-нет, – на глаза снова стали наворачиваться непрошеные слезы. Действительно, чего это я? Радоваться надо. С-стольк-о-о лакомства-а мне-е-е одно-ой пе-репа-а-ло-и-и.

– Если нет, – его голос стал предельно серьезен, – то мы расстанемся. Я ведь заставляю тебя, не закон нарушить, а всего лишь свои глупые отговорки.

Он взял меня под руку и повел обратной дорогой. Только я опять ничего не видела, на этот раз уже из-за слез.

– Найду другого ребенка, которому будет намного интереснее меня слушаться. И который за это получит интересную награду.

– Награду? – глупо переспросила я. – Ты не говорил.

– И сейчас не скажу. Твоя улица там, – Верб легким подталкивающим движением указал направление. И ушел, не говоря ни слова о нашей будущей встрече. А я осталась беззвучно рыдать.

Почему мне стало, так муторно на душе, я так не и поняла. Ведь по сути, ничего плохого не случилось. Мы просто погуляли, меня просто угостили, просто поговорили, ни о чем. Он ко мне даже не приставал, так почему у меня ощущение, что меня обидели. Я же не виновата, правда? Что за глупость, ссориться из-за такой мелочи.

А вот дома меня реально ждала ссора.

– Ма-а-м, а Серка опять школьную форму испачкала.

– И опять скажет, что она не виновата.

У-у, гаденыши!

***

В субботу я все-таки решилась. Школа отошла на задний план. Хотя лучше бы отошла в мир иной. «Смельчаки» только грозились, что взорвут ее, а она как стояла, так и стоит.

День, как назло, выдался прекрасный, солнечный. В такой день только подвиги и совершать. Сначала я хотела схалтурить, и купить мороженое в нашем магазине. Потом решила не рисковать, мало ли, кто меня увидит и родителям доложит. Или еще хуже, если об этом узнают двойнята. Поэтому зашла дольше. Потом еще дальше. Малые обычно далеко забегают. А потом решила, была, не была, пойду к той самой продавщице. Ведь и так довольно далеко зашла. В самом прямом смысле. И не хорошо это, бросать дело на полпути. А может вся суть в том, что эти проклятые деньги жгут мне руки? Будто тянет от них избавиться, так какая разница, как именно?

И вот я на месте. Продавщица та самая, и она меня заметила, а значит давать задний ход поздно.

А может, все-таки ну его, Верб ведь все равно не узнает… Он же ушел.

– Что будете покупать?

Что, даже не спросит, почему у меня в прошлый раз был такой…вид?

Не спросила, она вообще обслужила меня, как будто видела в первый раз. В меру улыбалась, не пыталась обсчитать. Только поинтересовалась, зачем так много, какой-то праздник? Пришлось поддакнуть. Что вышло застенчиво и неловко, будто она раскрыла мой коварный план, по откупу от именинника мороженым, вместо нормального подарка.

Десять пачек. Вышло десять пачек разного мороженого. От дорогого, до самого дешевого, с замороженным соком. И ванильного. Так и быть, съем его в первую очередь и после поощрю себя вот, этим. И еще этим.

Нахлынуло такое ощущение, будто свершила преступление. Неудачное сравнение, но мне и сравнивать впрочем, не с чем. А настоящее преступление я вряд ли совершу. Не так воспитана.

Пакет, положенный на скамейку в сквере, вспотел изнутри. Сейчас съесть или подождать, когда подтает? И нехолодное будет, даже на коктейль будет чем-то похожим. Может быть. Или все-таки на подтаявшее молоко с добавками?

Не желая больше откладывать все в долгий ящик, я приступила. А-а, вкуснотища. Каждое последующее мороженое было еще прекрасней предыдущего. И ванильное ничего так пошло. Чего я на него так взъелась? Напридумывала себе не есть чего.

По закону подлости, на последнем мороженом, от которого у меня уже челюсти сводило, явился Верб. Невозмутимо устроился рядом.

– А вот, если бы ты курила, я бы заставил тебя выкурить двадцать пачек за один подход.

От изумления, я закашлялась. Он что следил за мной?

– Простыла? – участливо поинтересовался он.

Я так и застыла с неприлично открытым ртом, не в силах ничего сказать.

– Если честно, я думал, ты провалишься.

– Ка-хм, как ты узнал?

– Отвечу, если ты ответишь на парочку моих вопросов.

– Ты на один, а я на парочку? – заметила я такую несправедливость.

– А у тебя кроме этого, есть еще вопросы? – слишком наигранно, удивился он, но увидев мое насупленное лицо, примирительно вскинул руки, – Хорошо-хорошо, тогда, как насчёт ответа на ответ?

– И кто первый спросит?

– Это уже вопрос? Дай подумать, он такой сло-ожный.

На слове «сложный» его голос неуловимо изменился. Как тогда, в кафе. Когда он отдавал приказ. И без всякого перехода, произнес, уже нормальным голосом.

– Через две недели тебе следует пройти экзамен.

– Какой еще экзамен? – удержаться и не переспросить, было невозможно.

– Ничего сложного. Экзаменатор просто даст задание, которое нужно будет выполнить. Примерно такие же, как и я. А перед этим подробно объяснит, зачем все это нужно.

Я живо представила, как экзаменатор дает задание, съесть два ведра мороженого. И к горлу внезапно подступила тошнота. Боюсь, я на мороженое без содрогания, уже не взгляну.

– Почему так рано? – проговорила я в руку.

– Дату не я назначаю. И вообще, мне очень повезло, что я тебя нашел.

Я удивилась.

– В первый раз, – невозмутимо добавил он. – Ну что, готова к мыленному штурму? У нас мало времени.