Он многозначительно замолчал.

– Звучит, так заманчиво, что даже отвратительно. Только есть одна проблема, которую ты пропускаешь мимо кормы. Если до него, после всего этого, доберутся наши враги, у них окажется не только источник информации, а еще и индикатор, с которым, нас перетопят, как котят.

– А кто сказал, что он будет писать под своим именем? Можно использовать псевдоним, женский, к примеру, или вообще прикрыться подставным лицом. Или пустить слух, что над книгой работала команда.

– Мне интересно, откуда ты так много знаешь о писаках?

– А, – отмахнулся тот, – я тоже, когда-то пытался быть писателем. Но мое стремление зарезали критики, можно сказать, убили мою музу. Сколько нервов потратил, не передать.

Щеголь уставился на него, как на еще один источник неприятностей. Стажер намек пронял и отрицательно замахал руками.

– Ты чего? Мне реально отбили всякое желание писать. Зуб даю.

– Зуб говоришь? Тогда, что предлагаешь делать с уже изданной книгой?

– Ну, изъять, наверное, пока она не слишком распространилась. Мы же это и так собирались делать, разве нет? И вообще, вряд ли за это время успели продать много экземпляров. Писатель неизвестный, имя еще себе не сделал.

– Стажер дело говорит. А еще, – заговорил напарник щеголя, до этого внимательно слушавший их беседу, – может все-таки стоит прочесть его книгу? – и продемонстрировал ее всем. – Для перестраховки. Вдруг, он уже нас сдал или наоборот, ничего существенного не раскрыл и книгу можно не изымать. А тебе, – он повернулся к другу, – пока следует сменить имидж. Или вообще уехать на время, пока мы не убедимся, что все в порядке.

Шум двигателя не смог заглушить очередного рычания.

***

Все-таки писателя отпустили, не с миром, и не с богом, а с татуировкой, на шее. Пытались его убедить, что она поможет ему в случае опасности, если его таки найдут. Только писатель точно знал, что они врали. Или не договаривали, ведь он и сам не требовал подробностей. Просто знал, что после активации, она его убьет. Но ведь это необходимая мера, правда? А еще он, точно знал, что не прекратит писать. Только не сейчас, когда он может этим заниматься в свое удовольствие, без преследующих его болей.

***

Как же я ошибался, решив, что поле этого меня оставят в покое. Я как раз решал дилемму, кого сделать главным действующим лицом, когда мои размышления нагло прервали.

– Так ты и есть тот писатель, которого невозможно заткнуть?

Невозможно адекватно отреагировать на голос в абсолютно пустой квартире. Естественно, я завопил и отскочил, как можно дальше. По пути сшиб табуретку, набил синяк об стол, так что говорящего увидел уже на полу. На меня насмешливо смотрела девочка подросткового возраста, в обычных джинсах и клетчатой рубашке.

– Ты как тут оказалась? – не на шутку перепугался я. Она никак не могла войти через входную дверь, во-первых, я точно помню, что ее закрывал, во-вторых, она при открывании скрипит.

– Через балкон.

– Балкон? Так тут же пятый этаж.

– Меня такие мелочи никогда не останавливали, – девочка подошла к дивану и села на его подлокотник.

– Ты кто вообще? – мой мозг запоздало вякнул, что приличные люди через балконы не приходят. С другой стороны, был бы это враг, огрел бы в первую очередь чем-нибудь, а потом стал говорить. Как назло, в доступной близости не было ни одного подходящего предмета, которым можно воспользоваться в качестве защиты. Ведь то, что передо мной была всего лишь девочка, меня нисколько не успокаивало. Нормальные девочки, перед тем как войти, стучат в дверь, и у них нет такого оценивающего и хищного взгляда, пробирающего до печенки.

– Ручка тоже сгодится, если ее правильно использовать.

Как, как она догадалась? Я сделал вид, что сидеть на полу вполне удобно, и вообще я так часто делаю.

– Меня попросили передать тебе, о чем следует писать.

А вот и начались рамки ограничений. Ну, по крайней мере, она от них, и я еще поживу.

– Да? И о чем же? – не очень дружелюбно поинтересовался я.

– Будешь писать обо мне, и в отличие от других будешь использовать мое настоящее имя.

Да сколько ей там лет, максимум на два рассказа потянет. Вот это засада.

– Не волнуйся, материалом я тебе обеспечу. Условия те же, не называть имен действующих сотрудников, не прописывать названия городов и адресов, даже фальшивых, нам не нужны лишние жертвы. Все это сам придумаешь.

– А если я откажусь? – захотелось показать, что и у меня есть характер.

– Не откажешься, – уверенности ей не занимать. Она одним, плавным движением, поднялась с дивана и подошла ко мне. – Так как на лишнюю переписку тратить время не хочется, да и опасно это, сделаем проще. Посмотри мне в глаза.

Делать нечего, посмотрел, краем сознания отметив, что ее зрачки отличаются от человеческих глаз. Значит, передо мной и не человек вовсе. Перед моими собственными глазами на мгновение вспыхнул яркий свет, болезненно пронзило нервы, а в голове зашумело.

– Что?.. – это все что я успел спросить, меня захлестнули образы, события, мысли. Все чужое, но четко разложено, из-за чего ничего не путалось, и главное, все эти сотни событий были связаны с одним челов… с ней.

Я против воли открыл глаза и вновь встретился с ней взглядом, после чего меня качнуло вперед и снова назад, как мячик на резинке.

– Отлично, – заключила она, направляясь к балкону. – Можешь начинать.

– Как ты это сделала, я как будто все это сам пережил? Это невозможно.

– Начни писать и узнаешь.

– Но это невозможно, – повторил я негромко, пытаясь унять возникшую мигрень, только на этот раз имел в виду, не столько сам факт приобретения уникальных знаний, сколько способ их изложения. – С точки зрения сюжета, о тебе невозможно писать с самого начала.

– Тогда начни не с самого начала, – покладисто согласилась она. – Ты же писатель, справишься.

Да, справлюсь, а иначе и быть не может.

– Когда будешь издаваться? – она приоткрыла двери балкона.

– Э, вы там не слишком обнаглели? Я только начал, да что там, не начал даже.

– Год, два, три…

– Постой-постой, так значит вам не принципиально, когда? И вы не станете на меня давить?

– Нет, с чего ты взял?

– Тогда я не понимаю…

– Ладно, я тебе скажу, хотя ты бы и сам со временем понял, зачем все это. Мне нужно знать, когда ты станешь издаваться, только для того чтобы охранять тебя.

Мне не понадобилось много времени, чтобы понять к чему она клонит.

– Вы, что хотите использовать меня, как приманку?

– Я подумала, почему бы и нет, и со мной согласились. Мы еще кое-что для тебя придумали, тебе понравится.

– Мне уже не нравится.

– Ну-ну, не привередничай, или тебе понравился предыдущий вариант? Учти он все еще в силе, так сказать для перестраховки. Так, когда тебе обеспечивать охрану?

– Через год, – с наличием материала, буду писать быстро, но тут решил перестраховаться.

– Тогда до встречи. Возможно, когда-то ты и об этом напишешь, если дело выгорит. Нам еще никогда не приходилось работать с писателями. Так сказать, новый опыт.

Двери балкона закрылись, а я все так же сидел на полу. Они глубоко ошибаются, если считают, что поставили мне рамки ограничений, ха. Я еще покажу им, как можно обыграть полученную информацию.

23.06.19

Предисловие.

В летнем кафе толпилось слишком много школьников, чтобы обращать внимание на еще одну посетительницу, которую, впрочем, никто никогда не видел ни на одном уроке, но почему-то воспринимаемую, как свою. Она была настолько незаметной и невзрачной, что, даже постоянно сталкиваясь с другими детьми, ее всего лишь награждали неприязненными взглядами, иногда возмущенно окликали, но всякий раз теряли к ней всякий интерес, стоило ей отойти в сторону и пропасть с поля зрения.