– Скажешь тоже. Маленькая я, что ли?

– Всё равно! Обещай, что больше туда ходить не станешь. Даёшь слово?

– Хорошо, хорошо, даю… Ой, что-то мне больше конфитюра не хочется. И во рту почему-то сладко стало!

– Это пройдёт, – успокоил я дочь и поинтересовался: – Что ты сейчас делать будешь?

– Наверное, рисунок дорисовывать. А ты?

– Смотреть футбол, – и я, включив телевизор, удобно устроился на диване.

«Матч сегодня явно не удался. И московские армейцы, и наши гости, футболисты Азербайджана, двигаются вяло, почти не бьют по воротам. Игра в основном проходит в середине поля, – скучным голосом произнёс комментатор. – За тридцать семь минут первого тайма практически не было создано ни одного острого момента…»

– Охота тебе смотреть такой скучный футбол, – сказала Наташка. – И потом, давно хотела спросить: те, кто занимается спортом, называются спортсменами?

– Да.

– А кто за них болеет?

– Болельщиками.

– А вот ты, папа, каждый вечер смотришь футбол, хоккей, баскетбол и один раз даже на городки телевизор не выключил. Как ты называешься?

– Я тоже болельщик и очень люблю спорт.

– Но ты им не занимаешься! По-моему, болельщиком должен быть тот, кто сам хоть чуть-чуть занимается спортом!

– Э-э, – сказал я. – Вечно у тебя в голове какие-то фантазии. Подумай сама. Утром – отвожу тебя в детсад. Потом на работе весь день стою за кульманом… Нет, слушай-слушай! Из сада тебя забрать, по дороге продукты купить, ужин приготовить и хоть иногда убрать квартиру. А ты спрашиваешь, почему спортом не занимаюсь. И сердце последнее время стало пошаливать.

– Поэтому и стало, что не занимаешься!

Я пожал плечами и прибавил в телевизоре громкость.

«…Итак, прозвучал свисток об окончании первого тайма. На табло у нас по-прежнему светятся нули, хочется надеяться, что в перерыве тренеры внесут коррективы в действия команд и вторая половина пройдёт более интересно…»

Изображение на мгновение мигнуло, появилась миловидная дикторша и, почему-то виновато улыбнувшись, произнесла:

– Мы продолжим трансляцию матча минут через двенадцать-пятнадцать. А сейчас предлагаем вашему вниманию документальный фильм «В верховьях Енисея».

– А пойдём завтра на этот День бегуна? – вдруг предложила Наташка. – И спортивная форма у нас есть. Хочешь, твои кеды с антресолей достану?

– Хорошо, – согласился я. – Только сейчас ложись спать, уже без четверти одиннадцать.

Наташка закрыла глаза, перевернулась на живот, а я стал досматривать футбол.

Второй тайм оказался таким же скучным, и счет 0:0 сохранился до конца…

Утром мы отнесли бельё в прачечную, потом в сберкассе заплатили за квартиру и Наташкин детсад и поэтому опоздали.

Когда мы добрались до Парка культуры, День бега уже начался. Всюду были развешаны яркие транспаранты, эмблемы спортивных обществ, и громко играла музыка.

– Как много людей! – удивилась Наташка. – Совсем как на 1 мая или 7 ноября!

Действительно, людей было очень много. Одетые в разноцветные спортивные костюмы, они стояли плотными группами, улыбались, переговаривались между собой.

– А почему у всех номера? – поинтересовалась Наташка.

Я хотел объяснить, но не успел. Музыка стихла, и чей-то усиленный микрофоном голос произнёс:

– Товарищи! До старта осталось десять минут. Если есть опоздавшие, просим заявиться и получить номера участников!

– Мы! Мы опоздавшие! – закричала Наташка и потащила меня за собой.

– Наташка, – предложил я. – Давай лучше останемся болельщиками?

Я посмотрел на её ставшую сразу какой-то грустной фигурку и понял, что сегодня мне всё-таки придётся побегать.

Наши фамилии записали в протокол и выдали нам нагрудные номера.

– Итак, открываем праздник, посвящённый Дню бега! – произнёс микрофон тем же голосом. – Ещё раз повторяю, протяжённость трассы – один километр. Если кто-нибудь из участников почувствует недомогание, усталость, советуем сразу переходить на медленный бег или шаг. Помните, вы бежите километр здоровья!.. Прошу всех пройти за стартовую линию!

Высокий парень в синем спортивном костюме медленно поднял руку, нажал на курок стартового пистолета, и со звуком выстрела мы бросились вперёд…

Мы бежали по широким дорожкам парка мимо клумб с цветами, мимо шахматного павильона, танцплощадки, мимо застывшей на постаменте выкрашенной почему-то зелёной краской скульптуры девушки с веслом, мимо летней эстрады, где по воскресеньям играет духовой оркестр.

Я оглянулся.

Наташка бежала рядом, высоко выбрасывая колени и равномерно работая руками. Она тоже посмотрела на меня и спросила:

– Можешь быстрее?

Я кивнул и побежал быстрее.

Сначала мы обогнали двух полных женщин в одинаковых майках с надписью «Адидас», пожилого мужчину в очках, мальчика лет тринадцати в кепке с длинным козырьком.

– Отлично! – радостно крикнула Наташка. – Папа, прибавь ещё!

И я понёсся изо всех сил…

Вдруг я почувствовал, что ноги стали ватными. Я ловил воздух широко раскрытым ртом, но надышаться почему-то не мог. Я остановился и совершенно без сил опустился на землю.

– Что с тобой, папочка? Ну что с тобой? – сразу подбежала ко мне дочь.

– Ничего, ничего. Сейчас пройдёт.

А ко мне уже торопился врач в белом халате. Он быстро измерил пульс, фонендоскопом прослушал сердце и спросил:

– Когда последний раз занимались спортом?

Я попытался вспомнить, не смог и ответил:

– Наверное, ещё в школе.

– Так я и думал. А работа у вас, конечно, сидячая?

– Скорее, стоячая. Весь день черчу за кульманом.

– Что ж вы, милый мой, здоровье не бережёте? Вот и вес лишний набежал. Сбросить нужно. Обязательно сбросить…

– Д-з-з-з-з, – в мой сон неожиданно ворвался какой-то резкий дребезжащий звук, и я проснулся.

Рядом, на стуле, расставив стрелки на без десяти шесть, отчаянно заходился будильник. Я накрыл его ладонью, испуганно обернулся. Но Наташка ровно посапывала и чему-то улыбалась во сне.

Стараясь не шуметь, я прошёл в ванную – под прохладным душем окончательно проснулся, достал с антресолей старые кеды, надел спортивный костюм и вышел на улицу.

Было ещё совсем темно и тихо, только за Парком культуры, подъезжая к переезду, подавала голос почему-то осипшая электричка.

Чтобы разогреться, я сначала сделал несколько гимнастических упражнений, а потом, стараясь глубоко и равномерно дышать, медленно побежал.

Ничуть не устав, я добежал до конца дома, повернул обратно и вдруг почувствовал, что за мой локоть ухватилась маленькая Наташкина рука.

– Пап, – спросила Наташка, – теперь мы с тобой тоже будем спортивной семьёй?

Лучше всего горы были видны из окна Вадикиной комнаты. Их покрытые снегом вершины отчетливо выделялись на фоне неба, будто кто-то проложил за ними синюю-синюю фольгу.

– Знаешь, как называются эти горы? – спросил Вадик. – Тянь-Шань. Там мой отец работает. Показать, где?

Наташка кивнула.

Вадик вытащил из ящика письменного стола вчетверо сложенную географическую карту, развернул её, и Наташка увидела ярко-красную точку. Точка была большой и размытой. Она закрывала букву «н» в слове Тянь-Шань и подбиралась к городу Фрунзе.

– Это у меня фломастер расплылся, – объяснил Вадик, поставив палец в центр точки. – Смотри сюда. Здесь, на леднике, – гляциологическая станция. А отец – начальник этой станции! – похвастался он.

– Какое слово красивое – гля-цио-ло-ги-чес-кая, – медленно, по слогам произнесла Наташка. – Похоже на название конфет.