— Ты уедешь… — тихо сказал он.

— Раз все сложилось, и меня ждут, значит я уеду, — сказал я, чувствуя как на сердце стало легче. — Но ты, Шерлок, остаешься здесь. — Я твердо посмотрел на брата, давая понять, что спорить со мной бесполезно. — Твое присутствие в Англии может потребоваться мистеру Роджерсу. Не забывай и о мамуле с папулей, — продолжил я. — Кроме того, мне спокойнее, если я буду знать, что ты дома, — добавил я, понимая, что Шерлоку нужно помочь.

Я видел, как в Шерлоке боролись два брата — один хотел поехать со мной и быть рядом до конца, а другой — упрямый своенравный мальчишка — еще отказывался принимать мое решение и хоть как-то ему содействовать. Я знал, спроси я Шерлока хочет ли он поехать со мной в Швейцарию — брат бы не ответил мне сразу. Ему бы пришлось сделать сложный выбор. Но я все решил за него. Иногда отсутствие выбора можно рассматривать как благо. Так будет лучше. Если можно еще кого-то избавить от ненужной душевной боли, то почему мне не сделать это?

Шерлок молча кивнул, после чего взял платок и стер с моих висков выступивший пот. Я улыбнулся, благодаря брата.

— Дай мне сейчас немного отдохнуть, позови Эмили.

Он встал, почти дошел до дверей комнаты и вдруг остановился.

— Я могу остаться с тобой до отъезда? — тихо спросил он, словно ожидая, что я прогоню его.

— Конечно же, — улыбнулся я. — Мне даже может понадобиться твоя помощь, — подбодрил я его. — Попроси Антею приехать вечером или позвонить мне, когда у нее будет время.

Когда Шерлок ушел за фельдшером, я задумался. Все, что я хотел завершить, было бы легче сделать без него, но… У меня не было морального права прогонять брата. Мне придется что-то придумать, чтобы у меня появилась возможность сказать Грегори все, что я хотел. Звонить или писать ему я бы не стал: я уже давно, в его отсутствие, при помощи Стефана и Герды записывал аудиопослания для всех, кому хотел что-то сказать. Все флешки были готовы, вопрос стоял лишь с одной — флешкой для Грегори. Я все никак не мог понять, что же ему сказать… Что он должен услышать от меня, когда я уже буду мертв.

***

Великобритания провожала меня мелким моросящим дождем и теплым ветром. Я запретил Шерлоку сопровождать меня в Хитроу.

— Отпускаю, — сказал он, обнимая меня на прощание перед тем, как уехать вместе с доктором Уотсоном. Я видел, как у меня на глазах Шерлок стал закрываться от внешнего мира, все дальше и дальше уходя в Чертоги. Ему была нужна броня, свой кокон, в котором он бы пережил эти дни.

Я боялся, что Грегори может вмешаться в мои планы. Однако после того, как позвонивший ему охранник, с трудом подбирая цензурные выражения, передал мне, что сказал ему Грегори, я понял — нет никакого риска встретиться с ним сегодня. К лучшему! Пусть наша последняя встреча закончилась на безрадостной ноте, но так было легче и для Грегори, и для меня.

Я мог бы развернуть кресло на площадке перед особняком и в последний раз посмотреть на свой дом, но не стал этого делать, попросив Стефана поскорее загрузить меня в минивен. Я не хотел останавливаться и оборачиваться на пути к своей цели.

Антея присоединилась к нам в Хитроу. Два часа полета прошли в молчании. В залитом солнцем аэропорту Цюрих нас уже ждали.

— Дорога в Пфеффикон займет не больше тридцати минут, она вас не утомит, — сообщила мне фрау Касс, приятная брюнетка сорока пяти лет, говорившая мягким успокаивающим голосом. В прошлом она была актрисой, которая сейчас была уже не в состоянии выйти из роли сопереживающей представительницы «Dignitas». — Пока будем ехать, вы можете полюбоваться местными пейзажами. Для вас я выбрала прекрасный маршрут, он очень красочный.

Я кивнул ей в ответ. Мне было все равно: цель моей поездки далеко не местные красоты. К тому же я был уверен — фрау Касс говорит эти слова всем, за кем приезжает в аэропорт. Стефан разместил меня в комфортном микроавтобусе организации, дважды проверив надежность креплений моего кресла к полу.

— Об этом номере осведомлен лишь премьер и еще ряд высокопоставленных лиц, мистер Холмс, — сообщила мне Антея, доставая из сумочки второй телефон и начиная отвечать на сообщения, несмотря на то, что я заставил всех сопровождающих отключить средства связи.

Я понимающе кивнул: Антея не могла надолго пропадать. В ее руках теперь сосредоточено слишком много важных ниточек в управлении страной, за которые время от времени нужно дергать, заставляя Совет функционировать так, как я задумал.

Почему я заставил отключить все телефоны? Я не хотел, чтобы что-то отвлекало меня на пути к цели. И я боялся звонка Грегори. Я понимал — вчера он был очень зол, но за сегодня разберется в себе, уймет гнев, трезво взглянет на ситуацию и поймет, что в моих поступках не было ничего на что он мог бы злиться. И вот, когда Грегори бы понял себя, осознал ситуацию, в которой я оказался, он бы обязательно пришел извиниться и поговорить и вот тут… Тут я понимал — у меня может не хватить решимости. Один раз я уже поддался слабости, пошел на поводу у прихоти и позволил себе поцелуи с ним. Второй раз я не мог так ошибиться! Я не должен был больше говорить с ним ни при каких обстоятельствах.

К тому же, я защищал всех, кого любил — родителей и Шерлока. Неизвестность в их случае была благом. Не зная точной даты моей смерти, не имея возможности общаться со мной, им будет легче прожить эти дни и отпустить меня. Пусть они покажутся им кошмаром, но так действительно будет лучше.

Спустя какое-то время я поймал себя на том, что с интересом рассматриваю окружающий пейзаж. Фрау Касс была права — дорога не утомляла меня. За всю свою жизнь я много провел времени за границей, но, как правило, находился в столицах и порой даже не выбирался из-за стола переговоров, чтобы взглянуть на местные достопримечательности. Так что, эта поездка в чем-то по-новому открыла для меня уютную сонную Швейцарию с ее провинциальной низкоэтажной застройкой, идеальными полями и узкими дорогами. Кругом царил покой и сдержанность.

То, что «Dignitas» столкнулись с большими проблемами в поисках подходящего помещения для своей деятельности, пошло им лишь на пользу. Долгое время организация размещала свои квартиры в жилых домах, в непосредственной близости от аэропортов и административных центров, но кто будет рад такому соседству? В итоге им пришлось переместиться в Пфеффикон. Добраться до нужного дома на окраине, купленного на пожертвования членов организации, можно было только проехав по удивительно красивым местам города. Я заметил как вдалеке в лучах солнца мелькнуло озеро, увидел характерные для этой местности грациозные березы, милые уютные шале с неповторимыми клумбами перед ними. Но вскоре пастораль закончилась, и мы въехали в промышленную зону. Только тут никто не был против соседства с «Dignitas».

Нужный поворот показался неожиданно. Посмотрев через лобовое стекло, я сразу же увидел цель своего визита — двухэтажный особняк, утопающий в зелени туй, примостившийся буквально в тридцати футах от гигантского цеха какой-то фабрики. Хотя, особняком этот дом назвать было трудно — обшитый голубым металлическим сайдингом, с белыми рольставнями на окнах, он больше напоминал какое-то административное здание завода. Трудно поверить, но до того, как рядом с ним выросла фабрика, тут жила счастливая семья и растила своих детей!

Я услышал как ветви туй царапнули по борту машины — водитель постарался припарковаться на узкой подъездной дорожке как можно ближе к калитке. До моего слуха донеслись веселые крики мальчишек, гонявших мяч на футбольном поле через дорогу. Никто из них не обратил внимания на ничем не примечательный белый микрофургон, из которого выгрузили очередного человека, приехавшего с достоинством встретить свою смерть.

Оказавшись в небольшом, скрытом от посторонних глаз саду, я сразу же понял — здесь сделали все, чтобы создать свой уютный уголок покоя и какой-то надежды. Идеальный газон, клумбы с неприхотливыми цветами, беседка, крошечный пруд, в котором журчала вода… Какое-то время, пока в дом заносили вещи, я смотрел как ветер играет в листве ивы, склонившейся к воде.