- Ну… Не здесь… Просто…

- Мне больше нравится так, - улыбнулся я, касаясь губами нежной теплой кожи ее щеки, и смещаясь к тонким губам. – Ты не замерзла?

- Немного. Думаю, нам пора во дворец, к тому же завтра нужно возвращаться в Дариан, сестра наверняка все приготовила и будет теплый семейный вечер. А сегодня…

- А сегодня вы не откажете мне в чести испить со мной немного вина? Хотя, пожалуй, лучше глинтвейна. И к нему шоколад и фрукты…

- Среди фруктов должен быть виноград! – Мне отчего-то все эти месяцы представлялся совсем другой вариант моего признания в любви, и я не ожидал, что лицо супруги так засияет от счастья, и тем более не ожидал, что она признается мне в своих чувствах в ответ. Но такой вариант развития событий был несравненно лучше. И делал он меня несравненно счастливее…

***

Празднование Иларда действительно устроила на славу, и собрался при этом узкий, самый близкий для нас круг. Дорр, Фэрты, оба, Ладар, сама семья, включавшая теперь и ранее присутствовавшую на маленьких вечерах Алеандру, Ниэни Тангу, как близкая подруга моей жены, и, собственно, все. Подобные почти семейные торжества мы устраивали и прежде, и их можно было назвать доброй традицией семьи, более того, как-то так сложилось, что мои друзья и подруга Иларды успели еще в первые годы в империи стать друзьями и для Алеандры, и, с детства окружая Тиония, в определенной мере даже для сынишки. Последний, впрочем, весь вечер не отходил от мачехи и вара, и чем более теплая улыбка появлялась на губах оринэйки, тем сильнее я убеждался, что она действительно заботилась о моем сыне, искренне. И действительно еще до нашей свадьбы, даже задолго до помолвки, стала другом нашей семьи.

- Я с раннего детства каждый год мучился вопросом, что подарить моему лучшему другу, - уже под конец ужина взяв слово, начал Угодник, скользнув по нам взглядом, моментально заставлявшим воцариться тишину. – Теперь мне предстоит мучиться этим же вопросом еще один раз в году, - темные глаза остановились на Алеандре. – Поскольку у меня появилась очень близкая подруга. Однако сейчас мы с моей дорогой сестрой Элиа и кронпринцем Тионием нашли выход из этой очень сложной ситуации…

- Мы долго думали, очень долго, - кивнул сын, - и, справедливости ради, я отмечу, что эта идея целиком и полностью принадлежит леди Фэрт. Одаривать правителя всегда нелегко, ведь с одной стороны ему принадлежит все в стране, а с другой подарок не может не быть значимым и важным. Вы совсем недавно вступили в брак, и он в самом своем начале был омрачен жуткими, неприятными событиями в Милэсайне. Однако эти горести миновали и мы сочли, что наш презент окажется уместным.

- Мы бы хотели, чтобы первенец молодой четы спал в этой колыбели, - мягко улыбнулась самирка, сдвигая бархат, до этого момента покрывавший что-то высокое в углу Большой Гостиной Фамэ. – И надеемся, что она принесет маленькому принцу или маленькой принцессе только счастье на жизненном пути… - добавила девушка, открывая нашим взорам высокую, дубовой древесины, колыбель, с резными ножками, изумрудно-зеленым пологом, украшенную растительными мотивами и орлами, распростершими резные крылья. Алеандра, с расширившимися вдвое против обычного глазами, побледнела, уставившись на подарок.

- Но…

- Разумеется, нам известно, что молодая Императрица не находится в особенном положении, - невинно заулыбался Фэрт. – Но наш подарок имеет особенное свойство – он будет уместен в любой час, когда дворец получит сие прекрасное, несомненно, известие… - Супруга позеленела еще сильнее, часто моргая, пока я мысленно обещал самиру придушить его голыми руками при первой же возможности. И пока бабушка и Илли с совершенно умиленными лицами рассматривали колыбель, восторгаясь ей, а Тихоня, поправляя пенсне, с силой хлопнул младшего друга по плечу.

- Самирский юмор?

- Никак нет. К тому же Тио – не самир…

- Тио просто очень своеобразный мальчик, - прошипел я, невольно признавая правоту восторгов дам – кроватка была поистине удивительно красивой. Вот только мы еще…

- Иногда я думаю, что он слишком много общается с самирами, - хмыкнул Ладар. – Но не стану отрицать, вещь поистине восхитительная. Однако молодую пару вы вогнали в краску, Дамский.

- Мы всего лишь подумали о будущем! – Элиа тем временем разъясняла нечто о кроватке умилявшимся дамам, к коим присоединились Алеандра и Ниэни Тангу, и даже за пудрой становилось все сильнее заметно, как краснели щеки Алеандры, бросавшей на меня достаточно странные взоры украдкой.

Впрочем, восторги поутихли, собравшееся общество разошлось по покоям, Целительница отпустила и Ниэни, украдкой зевавшую, и, когда я проводил ее к комнатам молодой Императрицы, пригласила войти, попрощавшись с изъявившим желание ночевать в зверинце Дорром. Дверь за спиной захлопнулась, застучали засовы, и две довольно худых руки обняли живот, где-то в районе талии, а темная рубашка была испачкана пудрой с прижавшейся к груди щеки.

- Они, конечно, хорошо придумали, - смущенно заметила оринэйка. – Но…

- Но ты воспитана строго и тебе неловко получить такие подарки, - лента сама скользнула из волос, перебираемых грубыми, привыкшими больше к оружию пальцами, и вторая рука почти неосознанно нашарила шнуровку домашнего, струящегося платья.

- Скорее даже, он немного… Преждевременный…

- Они же сказали, на будущее, - улыбнулся я, касаясь губами тонкой щеки. В последний вечер в резиденции мы, оставшись наедине в моей гостиной, позволили себе зайти немного дальше поцелуев. Шнуровка платья тогда расплелась, обнажая плечи, ключицы и чуть ниже, и, собственно, остановилась Андри, когда подол платья уже добрался до колен, скрытых кружевными плотными чулками. «Не сейчас»… И, памятуя о данном в ночь нашего венчания обещании, я, восседавший на медвежьей шкуре у камина в расстегнутой рубашке, без камзола, действительно не стал ни на чем настаивать.

- Подарок с намеком. Тионий уже и мне говорил, что вполне готов стать старшим братом, и, более того, этого хочет. – Вздохнула девушка. - Я боялась, что он меня не примет, но, оказывается…

- Наш не по годам развитый мальчик тебя не только принял. – Плотно стянутые нити и узелки поддались, понемногу ослабевая, и все же взгляд невольно остановился на лице волшебницы.

- Разве это предусмотрено нашим договором? – Прищурилась, но не сердито, скорее игриво, девушка.

- Я, помнится, оставил за собой право выйти за его рамки. Как и ты. И, думаю, ты не станешь оспаривать… - договорить не дали губы, прильнувшие к моим поцелуем, и руки, обнявшие шею, заставляя чуть наклониться к оринэйке.

- Выходишь за рамки? – немного хрипловатым шепотом уточнила девушка.

- Только если ты этого хочешь… - шнуровка платья поддалась еще совсем немного, и плотная ткань чуть сползла, оголяя ключицы и плечи, и лопатки, самый верх, под кончиками пальцев. Тонкие рубцы шрамов ожгли огоньком злости на ее палачей и нежности к самой принцессе королевства, пока еще не существовавшего ни на одной карте.

- Я не стану противиться… - щеки залились еще более густой краской, голос дрогнул, но пальцы достаточно уверенно потянули в сторону верхнюю пуговицу уже моего облачения. – Мы ведь женаты… И, пожалуй, наши друзья и наш сын кое в чем правы…

…Мягкие покрывала широкой кровати и едва теплившийся очаг в глубине огромной спальни, отбрасывавший на стену наши тени. Соскользнувшее с плеч платье, и горько-сладкий привкус тонких губ, ловивших мои поцелуи. Длинное черное платье, шелковая нижняя юбка соскользнули с постели на пол, и девушка покраснела еще сильнее. И, пока я расправлялся с одеждой, расстегивая плохо поддававшиеся пуговицы рубашки и пряжки ремней, укуталась в одно из покрывал собственной кровати, кусая губы.

- Не стоит, - избавившись от верхней половины одежды, улыбнулся я, ласково проведя кончиками пальцев по тонкой теплой щеке. – Ты очень красива, и я твой муж, здесь нечего стыдиться…

- Но я никогда…

- Я знаю, я буду осторожен, - шепнул я, касаясь губами скрытого густыми темными прядями виска. - Доверься мне… - тонкая ткань скользнула в сторону и ладони коснулись девичьего тела, впервые представшего передо мной обнаженным. Небольшая грудь, полоски шрамов и пятна ожогов, и все же они были ничто в сравнении с багровыми, белыми и какими-то странно, зловеще темными рубцами, покрывавшими стопы возлюбленной.