- Он учился у прекрасной Целительницы.

- Он превзойдет учителя, - покачала головой женщина. – Мне жаль, что Бэнджамин отказался от подарка. Но это его право. К тому же, Элиа и герцогиня Ларна пока останутся во дворце под присмотром Сайгу и Тио. Если возникнет необходимость, они уедут в Зибир. В МилэсайнЭлиа побаивается.

- Это мудрое решение, - согласился я, возвращаясь взглядом в центр зала – и аккурат вовремя, чтобы увидеть поднявшегося Целителя Сайгу, уважаемого в своей среде пожилого мага. Тот прокашлялся, усилил голос и объявил:

- Единогласным решением коллегии экзаменаторов мы объявляем, что экзамен на право получения собственного пакту кронпринцем ТиониемФамэ пройден успешно. Особенно Его Высочество отличились в приготовлении лекарственных снадобий и работе с душевными недугами и женскими хворями. – Четыре часа экамена для одного-единственного ученика. Четыре часа и сияющее лицо юноши, на глазах которого заблестела предательская влага. Все в семье знали, что сынок рассматривал эту часть своего дара как призвание и благословение Диады. Что еще в детстве чаще брал в руки книги о лекарствах, чем игрушки. И что каждое слово опытных Целителей ловил жадно, словно стараясь впитать больше. Как, вспомнилось вдруг, когда-то Андри хвостиком бегала за наставницей Сариной.

- Право вручить пакту традиционно всегда в руках наставника, обучившего юного Целителя, - подхватил чародей из Гильдии, алхимик. – Просим Императрицу вручить кронпринцу Тионию его отличительный символ. И желаем новому Целителю, чтобы на его пакту как можно дольше не появлялось прядей.

- Я видел кронпринца совсем юным, я видел, как жадно он учится и как старательно помогает людям. Я высоко ценю и глубоко уважаю Императрицу Алеандру, как одну из лучших молодых Целительниц, что я видел, - кивнул Сайгу. – И желаю, чтобы эта искра любви к миру и желания помогать миру не угасала в сердце принца Тиония, а лишь горела ярче. Принц будет великим Целителем и величайшим чародеем, несомненно, если огонь в его сердце не угаснет. Равно как и справедливым правителем. – По мраморному полу гулко отдались медленные, тихие шаги. Символ зрелости, право стать настоящим магом. Первый, блестяще пройденный моим мальчиком экзамен. И впервые за долгое время сердце переполняли не скорбь и горесть, но гордость за сына и счастье от улыбок на лицах родных.

- Учителю нет лучшей похвалы, чем когда ученик превосходит его. Я верю, что твое имя войдет в Хроники Бартиандры как имя мудрого Императора, талантливого мага и великого Целителя. Верю, что ты превзойдешь меня и я буду гордо носить имя твоей Наставницы, и что ты всегда будешь верен своему сердцу. Для меня нет в мире человека, который значит больше, чем ты. Я, - зеленый атлас на серебряном подносе и красивый пакту из вишневого дерева. Руны, символы, шелковый шнурок. Ни единой пряди. И дрожащие руки женщины, передавшей жезл трепетно принявшему его и прикрепившему к поясу юноше. – Я никогда не говорила, как люблю тебя. Но сейчас скажу – что бы ни ждало впереди, я считаю тебя своим сыном. Я горжусь тобой и считаю самым светлым человеком, которого знаю. И я благодарна Диаде за то, что повстречала тебя, стала твоим наставником и твоей мач…

- И моей мамой, - перебил ее Тио. – Я никогда не знал своей матери, но для меня амариАлеандра с первых дней стала одним из самых дорогих людей. Она не раз спасла мне жизнь. Посвятила всю себя моему обучению и открыла для меня мир с новых граней, которые я прежде не видел. Я считаю ее своей мамой, и я горжусь правом быть ее учеником, ее сыном. И правом получить из ее рук пакту. И я клянусь, что всегда буду поступать так, как велит долг Целителя, правителя и просто честного человека. Что имена моих матери и отца никогда не будут омрачены моей дурной славой. – Однако в поздравлениях меня опередила расплакавшаяся бабушка, расцеловавшая правнука, едва члены коллегии ушли, и слуги покинули зал, а за ней хлюпавшая носом Илли, крепко обнявшая племянника.

- Тионий, ты наша гордость. Ты такой молодец! Так уверенно отвечал, так мудро! – Девушка откровенно всхлипнула. – Я горжусь тобой, малыш!

- Я Целитель!

- Пять минут как, - усмехнулся в бороду Аланд, похлопывая чуть пошатнувшегося юношу по плечу. – Молоток! Иди по жизни так же твердо и никогда не вешай нос! Как будто на экзамене дочки побывал. – Король Оринэи неожиданно обнял пасынка дочери словно внука. Горячо и с любовью. – Чем больше тебя узнаю, Тио, тем сильнее уважаю и горжусь, что ты стал частью нашей семьи. И понимаю, почему Листочек так любит тебя.

- Я горжусь тобой, - даже если бы кто-то кроме членов семьи оставался в эти минуты в зале, это было бы решительно неважно, и руки крепко обвили худые по-юношески плечи долговязого мальчишки-подростка. – Ты проявил себя как настоящий маг и совсем взрослый мужчина. Я желаю, чтобы впредь у тебя были только свершения и победы.

- Спасибо, - Тионий, выбравшись из моих рук, неожиданно тепло для последних месяцев улыбнулся. – Отец. Я рад, что ты смог прийти.

- Это было одно из важнейших событий в жизни нашей семьи, - Алеандра, мягко улыбнувшись, потрепала длинные распущенные волосы сынишки. Словно и не было разлада между нами, словно мы вновь стали одной семьей. – Никто из нас не смог бы его пропустить. Я рада, что ты принял это решение. – Последовали поздравления от Саата и невесть как затесавшегося в зал Дорра, и действительно возникло ощущение, что мы наконец-то вновь стали, пусть и на время, ближе.

***

Вот только сближение это было слишком кратким – как бы то ни было, праздновать своего рода раннее совешеннолетиеТиония в магическом мире мы себе позволить не могли, и уже следующим утром, на рассвете, в Большой Гостиной собралось так много народа, что сделалось тесно. Те, кому предстояло чинить Стражи, и те, кто хотел проводить их – а сразу после проводов ждала встреча с военными командирами и советниками, предшествовавшая отъезду к войскам.

Их было девятеро в то утро, вооруженных, собранных, серьезных. Три женщины, вар и пятеро мужчин. У конюшен ждали приставленные охранять жену правителя солдаты – мечники Алкира и арбалетчики личной гвардии Ал, лучшие из лучших. Вернейшие из верных.

Их было девятеро, и бабушка заставила всех выстроиться в линию. И линия эта являла собой разительный контраст. Первой стояла Алеандра – длинные темные волосы собраны в тугой пучок, под зеленым плащом виднелась подаренная Фэртомкольчужка, легкая, гибкая. Удобная для женщины. Кинжал у бедра, плотно поджатая линия губ. И целая россыпь мешочков на узком поясе.

Бэнджамин и Карру, одинаково серьезные, с убранными под одежду волосами. И, как и в поездке на Фархат, с целым арсеналом оружия, в основном спрятанного в складках одежды. Ниэни, с коротким легким луком за плечом и кинжалом у пояса, неведомо как выбившая право сопровождать отряд. Файгарлон, почти безоружный с виду, если не считать длинный кинжал и пару ножей. И Боевую Магию. Дорр, помахивавший опущенным хвостом, прижимаясь боком к бедру ЭстерШауру, нервно поглаживавшей холку могучего зверя. Девушка, помимо кинжала, имела при себе арсенал метательных ножей, трубочку с дротиками, какими пользовались варвары Ретена и рантийцы, и короткий одноручник у бедра. Фэрн, арсенал которого, как и у Фэйзера, немногим уступал самирам. Все в кольчужных рубахах, кто-то в наручах и поножах. Кроме, конечно, Дорра.

- Во многих странах, провожая в опасную и непростую дорогу, члены семьи проводят специальные обряды, чтобы привлечь удачу и легкий путь к своим дорогим людям, - заметила бабушка, осмотрев эту разношерстную шеренгу. – В Таунаке принято наносить на правое запястье краску из омги и похлопывать по спине. Я родом из Таунака, и прошу наших дорогих детей – для меня все вы дети, даже Аланд, - позволить мне исполнить принятый на моей родине обряд, - несогласных не нашлось, и бабушка крепко, по очереди обнимала каждого, будь то Алеандра или покрасневшая Эстер, или даже Дорр. И даже на правой лапе вара пролегла тонкая коричневатая нить краски.