Проходит год, десятилетия, века и миллионы им подобных эквивалентов систем временного исчисления, но с магнитным полем ничего не происходит. Его нереализуемая индукция – как самые быстрые лыжи у спортсмена, ожидающего зиму в сплошном тропическом солнцепеке. Его напарника, снег, гравитация давно утащила в пучину квантовой непостижимости. Бессердечие, с которой сингулярность так распоряжается с установленными столетиями узами, не оставила надежды магнитному полю на сколь угодно возможное родственное воссоединение.

Но тут случается чудо.

Спиралевидные потоки, по которым черная дыра похищала газ, приводят в вихревое движение, а вместе с ними и сама звезда. С минуты на минуту, с светового года на световой год должная зажечься рождественской елью она принимается крутиться по своей оси. И тогда магнитное поле, почувствовав знакомые признаки своего, казалось бы, вычерченного из пространства родного субъекта, перерождается в уже не скорбящего об утрате вдовца, а в перерожденного стоика – в электрическое поле. Неудержимые потоки воды обрушиваются на лопасти гидротурбины, ее почувствовавшая прикосновение жизни сталь ничто не останавливает – она вдувает энергию в бледное тело генератора. Динамо-машина вновь питает светом все вокруг. Звезда загорается – ее ионизированный газ неожиданно фонтанирует выбросами двух джетов.

Замаскированная под невинную русалку плутовка, тихо молящая о вспомоществовании при виде озирающихся странников космического океана, оказывается мифологической нереидой. Потухшая Звезда оказывается Квазаром.

Часть 2. Безумный вор

Глава 1. Три комнаты

Мужчина отхлебнул немного воды, затем поставил стакан на верхнюю стойку трибуны и принялся выжидать. Сквозь слегка опущенные очки глаза закостенелого политика, разменявшие пятый десяток созерцания самых вопиющих жизненных неурядиц, утихомиривали бултыхание в сосуде, пока морская качка вовсе не угасла до приятного штиля. Нахмуренные брови были несменной частью его облика: не менее постоянны, чем строгий темно-синий костюм, расставание с которым для мужчины было бы простительной дерзостью, в отличие от малодушной сдачи позиции в протекающем процессе.

Он выдал короткий разогревающий кашель и, ухватившись за бортики трибуны, вернулся в зрительное противоборство с недремлющим оппонентом:

– Возвращаясь к диаметрам беспрепятственного транзита. – Не взирая на усталость, отважный муж, взваливший на себя ответственность выступать рупором независимости северо-западной всегломерации в переговорных процессах, продолжал подмечать не относящиеся к делу посторонние мелочи. Так, к примеру, его внимание на долю секунды захватила гетерохромия оппонирующего чиновника из Осевого Полиса: два взаимно сообщающихся оптических сосуда походили на мензурки, где разных цветов реагенты пускали в глаза смотрящему пыль эмоционального шифрования. Но мудрость неисчисляемых лет, в течении которых не одна директивна была пробита через неподатливые ярусы Синклита, преподносила Сэллэлайну Адамсу любого – даже самого хладнокровного – дуэлянта на хирургическом блюдечке с распахнутым брюхом сдерживаемых переживаний. Сэллэлайн, будучи уполномоченным верховным переговорным комиссаром, по долгу службы не мог не видеть все насквозь: даже бетонная стена, за которой оградившийся центральный дом представителей Земного Объединенного Полиса организовывал кулуарные козни против любого проявления всегломерационной самодостаточности, никогда не казалась настолько транспарентной. Сэллэлайн Адамс был настоящим рентгеновским излучателем: он безмолвно разоблачал каждый учуянный схрон недомолвок в подпольной изнанке государственной системы сдержек и противовесов. Однако ему хватало ума не разбалтывать кому ни попадя свои поразительно точные умозаключения. – Так вот. Ни одному мне известно, что режим сквозного перемещения между северо-западной всегломерацией и юго-западной всегломерацией помимо того, что способствует самому показательному на Земле процветанию пяти свобод – в частности, культурной, – так еще и обеспечивает юг нашего великого края здоровой конкуренцией на рынке труда. Люди обоих краевых образований с успехом находят применение своим квалификациям: адаптивность трудовой политики искоренила понятие структурной безработицы, а ее гибкость свела до каких-то жалких двадцати пяти дней циклы фрикционной безработицы. Самое главное – уже третье поколение сросшихся столетиями назад этносов образовало неразрывные синкретические общности. Это целые семьи, для которых пересечение всегломерационных границ не менее примитивно, чем перешагивание порога дома. Для этих людей сместились горизонты территориального регулирования на несколько сотен миль вперед, – тут верховный переговорный комиссар Адамс, до этого из-под бровей смотрящий на когорту делегатов Осевого Полиса, плавным переходом адресовал свой взгляд Топ Моулу, специальному полисному скауту, выбранному центральным домом в Бордо в качестве переговорного лица в вопросах выхода Мэго из Земного Объединенного Полиса. – Поэтому вопрос об ограничении транзита сразу всех пяти свобод с юго-западной всегломерацией – высшая форма пренебрежения человеческого уюта и самореализации.

– Не менее пренебрежительная, чем внеплановое решение Синклита северо-западной всегломерации одобрить выход из Объединенного Полиса, – раздалось с галерки пространной галереи, где напротив Сэллэлайна, воздымаясь над спинами высоколобых вояк-дипломатов из рабочей группы центрального дома, уместились приглашенные со всех краевых образований политики.

– Независимые звезды континента не намерены прощаться со ставшим уже родным соседом и стучать в наглухо закрытую осевыми властями дверь Чиркулум Чинере, – Сэллэлайн не пытался выхватить взглядом наглеца, посмевшего выкинуть столь недалекую диффамацию. Время для него было ценным ресурсом, попусту растрачивать который в столь значимый для его страны час значило еще большую глупость, чем слово, только что выкрикнутое одичалым рассудком с дугообразного балкона. – Более того, сам сосед не тяготеет к такому расставанию. Неоднократно лидер юго-западной всегломерации на встречах с крае-советником Иммом выражал свою заинтересованность в существовании нерушимой межвсеагломерационной связи.

– Крае-советники не имеют возможности и, тем более, права навязывать волю народу, – уже с другого фланга говорящей галереи обезличенный голос центрально-осевого негодования эхом раздался под куполом парламентской арены.

– Народ как раз и определился, – мистер Адамс вспылил. Он, словно смельчак-одиночка, стоял у шелестящей стены бурлящего злонамеренностью леса и перекрикивал рев гнусных чудищ, скрытых грядой деревьев. – Именно волю Общественного Надзора я и мои коллеги здесь, на сцене величайшего демократического проводника, воплощаем в полноценные реалии. Именно агломерационные Общественные Надзоры юга северо-западной всегломерации сообщили о недопустимости лишения даже малейшего прутика связи с близкой им юго-западной всегломерацией. Повторяю, Независимые Звезды Континента, как правопреемник северо-западной всегломерации, не принимают любого рода изъятия их устоявшихся прав с Чикрулум Чинере из договора о выходе. Предложенные рабочей группой Осевого Полиса варианты заключения в индивидуальном порядке соглашений о беспрепятственном движении капитала, труда, услуг, товаров и культуры несут в себе ряд подводных… я бы даже сказал, непозволительных камней.

– Что же вы тогда выходите, а? – очередной невоспетый герой балконной массы не устоял от эмоционального рвения высказаться.

– Порядок в зале! – председатель экстренной Земной комиссии по выходу служил всевидящим медиатором в окружении микрофонных панелей. Мужчина в длинной черной мантии с полами, едва касающихся паркетного островка, стоял на небольшом отдалении между двумя трибунами дуэлянтов: выполняя роль опорной призмы весов, он решал, чьей чаше мнения пора занять внимание чающих лиц.

– Уважаемый верховный переговорный комиссар Адамс, – оппонент Сэллэлайна, дождавшись, пока взбучка председателя не вышколит ватагу до показательной дисциплинированности, водрузил на плечи представителя будущих Независимых Звезд Континента тяжесть безапелляционной строгости буквы закона, – Вы не хуже меня знаете, что выход любого всегламерационного субъекта из состава Земного Объединенного Полиса⁵ автоматически ведет к снятию всех бестарифных привилегий. Данный порядок, я напомню, был утвержден, в том числе, и представителями северо-западной всегломерации на полях центрального дома представителей ЗОП в рамках создания особой экзомерационной зоны на Марсе, которая дэ-юре только в космическо-военном администрировании ассоциирована с юго-восточной всегломерацией, когда же в экономических и трудовых аспектах выступает самостоятельным хозяйствующим государственным субъектом. Исключительно посредством механизма заключения рамочных соглашений возможен прежний, однако неполноценный, объединенно-полисной режим межгосударственного взаимодействия.