– Получается, Ё О Нэ Ми, обучившись мастерству буси в открытой когда-то его предком школе, был вынужден бросаться в каждый, как последний, бой с бывшими товарищами по мафиозным делам, умывая в кровавых ваннах не без того греховные ночные улицы Пяти Лепестков.
– Так я и знал, маленький ты кремниевый проходимец, – Спри ухмыльнулся, пропуская мимо ушей продолжение рассказа о биографии Сиккэна. – Это же каким далеким от человеческого естества подобием надо быть, чтобы не знать ответ на мой вопрос. Говоришь, Сиккэн истребил всех яумо «Неопалимое отмщение»?
– Форматированное облако департамента полицейского контроля уточняет информацию, что выжил только один, и то, как воспроизводит служебный эманатор, неизвестный меченосец, по всей видимости Сиккэн Ё О Нэ Ми, вырезал ему один глаз, – Аполло-2, в считанные секунды преодолев защитные брандмауэры узлов сети юго-восточной всегломерации, в неостановимом раже циркового актера жонглировал информационными потоками. – Сообщается, что ответвление школы Ё О Ну Мэ на Дальнем Восходе, сожгли яумо «второй Восход». В пожаре погибли все последователи учения бусидо. Видимо, это была месть того самого враждебного клана в адрес семейного наследия Сиккэна. По сути, Крео, он был последним самураем Дальнего Восхода – то самое обозначение, новое слово, которым окрестил тебя Ё О Нэ Ми.
– Не понимаю, что же я упускаю в твоих настройках, раз не могу добиться реально ощущаемого очеловечивания? – Продолжительные блуждания по разъеденным эрозией каньонам разума околдовали Спри: он так и не мог выйти к спрятанному породами озеру ответов.
– Ты меня слышишь, Крео? Ё О Нэ Ми был последним самураем.
– Что, прости? Еще раз, что ты говоришь? – Спри оставил скитающегося по песчаным закоулкам мышления самого и себя и теперь слушал Аполло-2.
– По твоему развязанному тону я вижу, что ты не всерьез употребил сочетание «никчемное подобие», так ведь? – опять неловкое молчание. – Ведь тишина, которую я только что допустил, символизирует присущую человеку неспособность понять. Я прав, Крео?
– Безусловно, – мужчина вздохнул полной грудью: в знак несогласия с хозяином за допущенную им дерзость совесть Спри будто навалилась изнутри на пандатив грудной клетки. – Значит, Ё О Нэ Ми…
– Последний самурай Дальнего восхода. Люди, посещая школы, подобные твоей, лишь испускают накопившийся в их умах стресс. Никто не хочет сейчас быть воином в сверкающих латах и размахивать смертоносным тати во все стороны.
Последнее слово омнифрейма прозвучало созвучно с громким щелчком обесточенной сети электроснабжения. Кромешная тьма вонзилась клыками в сенсорные органы чувств Крео. Раздался еще один щелчок – оный принадлежал автономному генератору: как бдящий отец, он поддерживал почти было свалившегося на спину сына. Приятный полуденный окрас светодиодов сменился аварийной люминесценцией, вдохнувшей инфернальность в сосуд окружающей тьмы – невидимый ужас, без лишних вопросов, был замещен видимым.
Из дальних помещений комплекса до зала донеслись смягчаемые дуновением автономных кондиционеров вопли людей, пораженных нестерпимой болью, с пугающей хаотичностью, без цезур и с упорствующим резонансом. Невидимое истребление послушников школы происходило в основном здании. Крики сперва утихали – их тут же замещала тяжелая поступь, как минимум, трех неизвестных палачей, – однако вскоре рев от получаемого телесного урона заново разносил по вытянутым коридорам духовно спасительного приюта эхо адских мук.
– Малыш, ты меня слышишь? – направляясь в сторону кишки, сопрягающей тренировочное помещение с оранжереей, Крео Спри взял со стойки наиболее смертоносно выглядящий клинок: тяжелый меч боккэн никак не мог заменить неистовую пробиваемость стального лезвия Кочевника, которое, со слов Сиккэна, могло разрезать наэлектризованную током оболочку тю-о любой милитаристской катаны. Однако ни придающего смелости Кочевника, ни сопровождающего в, казалось бы, безысходных ситуациях Аполло не было рядом – была лишь притупляющая рациональность паника от неизмеримости надвигаемой угрозы, она сковывала инеем ноги, пробуждала страх за собственную жизнь. Спри ошибочно полагал, что против такого страха он давным-давно нашел действенное лекарство, ходя по балюстрадной кромке навесных мостов между небоскребами в дни наиярчайшего озарения, когда осознавал никчемность собственного существа. – Аполло, ответь.
Крео надел браслет с фотопластинкой и двумя щелчками стукнул по ее корпусу, но безрезультатно – демоническое приглушение красных огней забрало с собой и спасительный глас всезнающего омнифрейма. Остался лишь звук надвигающихся шагов близких к тому, чтобы навсегда укутать Спри в пелене более глубокой червоточины.
Медленно ступая в сторону остекленного прохода, неуверенный в собственных силах воин с каждым шагом сильнее сжимал накаго деревянного боккэна. Перебежка по ту сторону кишки, сопровождавшая аккуратную поступь Крео, прервалась – что-то неизвестное готово было появиться в оранжерее, чреватой неизбежностью первобытной напасти. Спри встал у самого прохода. Из-за угла напротив всей ужасающей статью выступил убийца: едва прорисовывающиеся контуры военной экипировки намекали на цель его визита.
Страж царства тьмы направился в сторону Спри, снимая змееподобное приспособление с магнитных клепок на ребрах. Наплечники убийцы, вылитые из неизвестного сплава, сливались воедино с металлической тканью нарукавников, грудь была защищена аналогичной по составу защитой из множества сведенных вместе пластин, намертво запломбированных выпирающими головками шурупов. Углеродное волокно, заполонившее – на пару с прорезиненным материалом – пространства между передовыми доспехами, отдало свой естественный окрас на завораживающий цветовым сочетанием акт блуда: полуночно-пурпурное сияние миллиметровых ромбовых ячеек совокупилось с алым освещением неона, превратив коридор в необычные сатанинские своды, как будто бы через жилы стен преисподней прорвался ультрабытовой киберпанк и сместил Зверя духовной погибелью, богословам еще более непонятной.
Крео уж было отступил назад, почти согнувшись под нависшей над ним формой всевышней расправы: что же такого он мог натворить, бредил Спри, раз на поимку его души Всевышний направил разившую смрадным пеплом химеру из самых зловонных подземелий. Воин тут же вернулся обратно на шаг вперед, заприметив, что исчадие ада, неумолимой решительностью разрезающее лощеную кишку, унизительно отражается в зеркалах, как обычный смертный. Значит, не такое уж это исчадие ада и могучее, чтобы ударом кулака размозжить инерционно вибрирующее венными культями сердце Спри… даже если у зла на голове будет шлем ониксового отлива, подобно водоскату, пускающему по контурам экипировки гранатовую кровь.
По обвисшей змеевидной ленте пронеслась волна электрического напряжения, возбудившая нанизанные на эластичный ствол прямоугольные пластины в гибкий кнут: острота каждой его грани ужасала.
Резкий бросок наконечником кнута пришелся на колонну, к которой крепились тренировочные оружия – Спри мгновенное увильнул в сторону, позволив летящей пасти цельнометаллической змеи растерзать бетон. Ассасин был уже в помещении. Два дугообразных вращения оружия пытались врезаться в корпус Крео сбоку, не оставляя никакого шанса прожжённой плоти собраться воедино. Однако буси-до был не менее шустрым, чем кружащий по небольшой орбите кнут: пригнувшись от двух боковых атак, Спри стал сокращать расстояние между собой и убийцей. Крео почему-то думал, что реакция ассасина не вполне способна контролировать вихревую неудержимость скорости кнута, и прикидывал – между очередным уворотом от металла, клацнувшим искрами тока в сантиметровой близости – как бы использовать это преимущество.
Буси-до проскользнул на одном колене, пригнувшись от искрящегося оружия, и бросил в ассасина подвернувшийся под руку кусок бетона. Заклинатель летающей кобры сальтировал через бок, а, приземлившись, хлестким выбросом обвил кнутом деревянный боккэн Крео – тот едва успел парировать выстрел. Выругавшись, Спри попытался сохранить равновесие, теряемое с каждой обжигающей оболочку глаза искрой кнута. Наполовину ослепший от неугасаемого источника палящих стружек, буси-до стал проваливаться в ногах. Высмотрев почти пробитую линию обороны, ассасин с артистичной ловкостью рывками стал наматывать наэлектризованную ленту на предплечье, защита которого даже и не думала плавиться: таким образом убийца осуществлял изначальный план своего оппонента – сократить расстояние.
