– Если мы отсюда выберемся, я напьюсь! – мрачно сообщила она, осознав, что почти не чувствует больших пальцев на ногах.

– А что, есть чем? – поинтересовалась Дашка, и витиевато выругалась, не заметив расположившуюся на ее пути коровью лепешку.

– Я взяла коньяк, он во фляжке…

– Которая осталась в машине? Отличная идея! – Развеселилась подруга, но не закончила свою мысль. – Ой! Ирка! А ведь мы, кажись, пришли! Смотри, это ж колодец с журавлем, где мы летом воду берем, узнала? – Только человек с очень развитым воображением мог увидеть в обступившей их темноте, что-то, похожее на колодец, но перспектива оказаться в тепле жилого помещения придала им дополнительное ускорение.

Они торопливо шли по пустынной улочке дачного поселка, с опаской поглядывая по сторонам. Но вокруг царила неуютная тишина и лишь где-то далеко несколько раз неуверенно пролаяла собака.

– Ну, наконец-то, – Дашка, проявив невероятную для банковского работника сноровку, перемахнула через невысокую изгородь. Через минуту, жалобно скрипнув, двери домика открылись. Но внутри оказалось так же темно, холодно и сыро, как снаружи.

– Конечно, тут же не топили месяц. Теперь ты понимаешь, почему нужно было приехать? – Дашка щелкнула выключателем и тусклый желтый свет залил комнату.

– Понимаю… только я не понимаю, что мы будем делать в этой холодине целую ночь?

– Дрова должны быть, растопим и потеплеет.

– А ты что, умеешь топить печку?

– А что ее топить? Главное – дрова! – Дарья торжествующе указала на сложенные аккуратной горкой поленья. Торопливо открыв печную заслонку, она сунула туда сразу несколько поленьев, и поднесла к одному свою зажигалку, очаровательную дамскую штучку со стразами Cваровски.

– Ты с ума сошла! Что ты делаешь? Спички нужно найти!

У Ирины перед глазами вдруг возникла картинка: маленькая девочка, сидящая на корточках возле открытой печки, рядом – старик, склонившийся над кучкой дров. Сколько лет ей тогда было? Пять? Семь? Но картинка неожиданно обрела кинематографическую четкость: вот дедушка, отрывая кусок газеты, поджигает его и кладет в печку, затем выбирает из корзины щепки, и подкидывает вслед за бумагой. И только потом, когда огонь разгорается, кладет первое, самое тоненькое полено.

– Подожди,– она обвела глазами комнату и обнаружила то, что искала – стопку макулатуры на старом радиоприемнике. – «Садовод-83»… Ты еще планируешь его читать?

– Иди ты!

– Отойди-ка! Это то, чего ты никогда не видела, и больше не увидишь. Смертельный номер! – Решительно выдрав из журнала толстый кусок, Ирина подожгла его и отправила в печку.– Чего смотришь? Тащи топор! – потребовала она у изумленно наблюдающей за ее манипуляциями Дарьи.

– Откуда здесь топор? Если и есть, то где-нибудь в сарае. А я не выйду отсюда, даже если ты меня расчленишь.

– Ты не понимаешь, нужно сделать щепки! Такие большие не загорятся! Ну, хотя бы нож? Только большой?

– Нож должен быть, сейчас.– Дашка порылась в недрах буфета с посудой, и достала устрашающего вида предмет, отдаленно напоминающий покрытый ржавчиной нож. – Слушай, да ведь это находка для триллера про маньяков!

– Если мы не растопим печку, то можно будет снимать другой триллер,– пробормотала Ирина, и, вооружившись ножом, стала кромсать полено. С большим трудом, но ей это удалось, и когда она бросила в печку первую горстку щепок, огонь затрещал веселее.

– А теперь внимание. – И в огонь отправилось первое, самое маленькое и тоненькое, полено.

– Ты, Самохина, герой! Признавайся, у тебя в роду были печники? – Дашка хихикнула, – если дядя Алик тебя разлюбит и выгонит из банка, ты сможешь стать первой женщиной-печником.

Но их веселье было прервано клубами дыма, появившимися откуда-то с потолка и моментально заполнившими комнату.

– Заслонка! Заслонку забыли, черт! – Отчаянно кашляя, Дарья распахнула дверь. Уличный воздух, свежей струей ворвавшийся в комнату, придал Ирине смелости, и, прикрыв лицо какой-то тряпкой, она ринулась к печке, забралась на табуретку и дрожащими руками вцепилась в рычажок. Заслонка скрипнула и поддалась. Еще мгновение – и она бы задохнулась, но Дашка сдернула ее со стула и вытолкала на улицу. Неожиданное приключение взбодрило путешественниц, но, когда, откашлявшись, они вернулись в холодный, сырой, а теперь еще и задымленный дом, энтузиазм их снова покинул.

– Все ясно, – констатировала, клацая зубами, Дарья, – нужно что-то для согрева!

– С ума сошла! Хочешь сбегать в машину за коньяком?

– Ты слишком хорошего обо мне мнения, так далеко мой альтруизм не простирается. Тут, в погребе должен быть самогон, дед летом у соседей покупал, помнится мне. Извини, дорогая, это, конечно, не мартель, к которому ты привыкла, но…

– К черту мартель, больше всего на свете я хочу согреться и спать. Тут есть какие-нибудь одеяла?

– Что-то найдем, но сначала – греться, – скрипя ступеньками, Дарья отправилась в погреб.

Через несколько минут она вернулась с подозрительного вида бутылкой, в одной руке и с банкой консервированных помидоров в другой. – Вот! Даже закуска есть! – И водрузила добычу на кухонный стол.

– Что это? – Ирина разглядывала мутно-желтую жидкость в бутылке.– Выглядит, честно говоря, не очень.

– У тебя есть богатый выбор – умереть от переохлаждения. – Дашка, покраснев от натуги, пыталась открутить пробку. – Или…

– … от алкогольного отравления! – подсказала Ирина.

– Ерунда! Дед его пьет, сколько я себя помню, а ему уже за восемьдесят на секундочку! Его даже в передаче про долгожителей хотели показывать!

– Кого, самогон?

– Деда, балда! – Щелкнула, наконец, пробка, и по комнате поплыл сладковатый запах деревенского первака.

На столе образовался романтичный натюрморт: два маленьких граненых стаканчика и железная миска с маринованными помидорами.

– С богом! – Пожелала себе удачи Дашка и опрокинула стаканчик.

– Ну, как? – Но Дашка, ошалело глянув на подругу, тут же запустила руку в миску с помидорами, и торопливо отправила один в рот. Прожевав, прикрыла глаза и промычала:

– Фу-у-у-ух… Как хорошо, тепло… давай, тебе понравится, я уверена.

Ирина вздохнула, и быстро, одним глотком, опрокинула в себя содержимое рюмки. На какое-то время у нее перехватило дыхание, и взорвались внутренности, а в желудке, по ощущениям, полыхнул огонь. Однако через несколько секунд огонь превратился в живительное тепло, мягко растекающееся по замерзшему телу.

– Ну, что? Повторим?

И они повторили. Раз. Потом еще раз. Комната тем временем стала прогреваться, они разделись и с наслаждением закутались в сухие байковые халаты Дашкиной бабушки, обнаруженные в комоде.

– Хорошо… Господи, как, оказывается, хорошо просто согреться… Дашка, ты мне должна! Ну, и за каким чертом тебя сюда понесло?

– Филька – козел, – выстрелила, словно из пистолета, подруга.

– Чтобы понять это, надо было так далеко ехать?

– Ну, извини, я ж не думала, что мы заблудимся. – Сморенная теплом и изрядной дозой долгожительского самогона, Дарья с наслаждением плюхнулась на подушку и закрыла глаза.

– Эй, – забеспокоилась Ирина, – ты что, спать собралась? Если мы обе заснем, кто топить будет? Мы к утру в сосульки превратимся!

– Не переживай, я чутко сплю, ты же знаешь, тем более я вот тут с краю. Я сразу встану,– пробормотала Дашка и моментально отключилась. Сон, легкий и естественный, как в детстве, сморил двух искательниц приключений в одно мгновение.

…Ирина проснулась от холода – проснулась и почувствовала, что у нее заледенели конечности.

– Печка!

В комнате стояла тишина. Рядом мирно посапывала собутыльница, а в печке, чуть слышно потрескивая, остывала горстка багровых угольков.

– Дашка! – она попыталась перелезть через соседку. Но завернутая в гору старого тряпья та была непреодолимой, как Эверест. – Дашка! – рявкнула она, и чуть не заплакала от отчаяния, с ужасом обнаружив, что изо рта идет пар.

– Ну, что такое, что? Что ты от меня хочешь?