Я смущённо протянула вожатой свой галстук...

- Ах, понимаю. Сейчас я тебе его повяжу, но после обязательно научу завязывать его самостоятельно. Это должен уметь делать каждый пионер. Вот так. Взгляни на себя – теперь ты настоящая пионерка! Но мы ещё сделаем торжественное посвящение на линейке! Так. Погоди минутку.

Ярослава принялась листать огромный толстый журнал. Интересно, у них что, компьютеров здесь нет, и всю информацию они записывают вручную?

- Отлично! Есть свободное место в домике №2. К сожалению, твои соседки девочки с немного тяжёлыми характерами, но настоящий пионер ценит дружбу и готов помочь товарищу в его перевоспитании. Считай, что это будет твоё первое пионерское поручение. Вот ключик от домика, а сейчас бегом на обед! В столовой номер столика обычно соответствует номеру домика, так что ищи столик с номером 2, а после обеда приходи, у нас с тобой есть о чём поговорить.

Я вышла с противоречивыми мыслями о своей вожатой. С одной стороны, она была мне симпатична. К ней что-то притягивало – может быть, нежный ласковый голос и манера общения, а может быть огромные синие глаза, в которые хочется заглянуть ещё раз и утонуть в них навсегда. Но вот лекции про пионерскую организацию мне совершенно не нравились, и я не собиралась становиться пионеркой с торжественным посвящением на линейке. Я вообще не имела никакого отношения ни к этому лагерю, ни к идеалам товарища Генды. Но гораздо больше настораживал разговор вожатой с директором. Говорили они, конечно же, обо мне. Чего я не должна знать, о чём мне нельзя рассказывать? Почему нельзя выходить за ворота? Возможно, там живут какие-то монстры, с которыми дрался человек-кот, и этот запрет во благо пионеров? Вдруг это никакой не лагерь, а секретная база инопланетян, на которую меня заманили обманом и хитростью с целью ставить жуткие эксперименты? Для этого и Глеба Валерьяновича пригласили. Никакой он не доктор, и не знакомый моей мамы. Нужно с ней связаться и попросить выслать его фотографию. Я поёжилась от такой мысли. Надо быть осторожной. А может быть сделать ноги, пока не поздно? Через ворота можно перелезть. Дойти до остановки, и даже если не ходят трамваи, я успею пешком добраться в город до наступления темноты.

Но как только я вышла на крыльцо, порывом тёплого летнего ветра, разметавшего мои волосы, унесло все дурные мысли. Август катился к осени, но лето было ещё в самом разгаре. По дорожкам бегали пионеры, возможно, мои будущие друзья, которых мне так не хватало в моём домашнем затворничестве. Нет, я не могла поверить, что они инопланетяне. Обычные дети, такие же, как и у нас, в Токио. Шумные, озорные, весёлые. Ветер принёс запах полевых трав, наверное, где-то недалеко был луг. Я вспомнила слова из песни – “Лето – это маленькая жизнь”. Мне совершенно не хотелось уезжать в город. Наоборот, любопытство подталкивало остаться и разгадать тайну лагеря. Что ж, как сказал Семён Михайлович, время подскажет. А пока что мой желудок подсказывал мне, что я жутко проголодалась, и нужно срочно найти столовую.

Обед уже заканчивался, когда я, наконец, нашла столовую и нужный столик №2. За ним сидели две пионерки и уплетали за обе щеки суп. Я тихонько подсела к ним, пожелав приятного аппетита. Одна из них оказалась та самая рыженькая Мадина, которая встретилась мне по дороге к вожатым. Вторая девочка была мне не знакома.

Мадина чуть не выронила ложку, когда увидела меня.

- Ой, это ты! Надо же! Смотри, Ань, Это та самая японка, о которой я тебе рассказывала! Я же говорила, что к нам японка приехала! Но подожди, раз тебя посадили за наш столик, это значит, что и жить ты с нами будешь! О как круто! Мы с тобой взорвём весь лагерь!

- Мадина, остынь. В антитеррористическом комитете про взрывы расскажешь. Здравствуй! – она обернулась ко мне, – Ты по-русски понимаешь?

- Конечно, хотя и говорю с акцентом. Я в Японии выросла, но мама со мной по-русски общалась, вот и выучила два языка.

- Понимает, понимает, – вмешалась рыженькая. – А как по-японски тебя зовут? Вы там иероглифами всё записываете? Научишь меня писать по-японски? Я пацанам на дверях домика такое напишу!

- Ракчева, дай человеку покушать. Салат, боюсь, уже отправился в мир иной, а суп в кастрюле ещё остался. Насыпай, пока горячий, и давай знакомиться. Меня зовут Аня, а её – Рак!

- Убью.

- Молчу-молчу. В тарелку свою глянь – там труп таракана плавает.

Мадина взвизгнула:

- Где таракан?

- Да там, на дне, ложечкой поковыряй хорошенько.

- Опять разыгрываешь?

Рыженькая пионерка на секунду погрустнела, но через секунду улыбка снова вернулась на её озорное лицо.

- Ты не обращай внимания на Аню, она немного странная. Но с ней дружить можно, вот как я делаю. В случае чего – дай ей пару затрещин, и она успокоится. Но уж если мы вдвоём против кого ополчимся – эх не будет проклятому буржуину покоя ни в светлый день, ни в тёмную ночь. Ты “Мальчиш-Кибальчиш” читала? А впрочем, у вас в Японии откуда такие книги...

- Рак, не тараторь, дай гостье хотя бы имя своё сказать!

- Гиссарико Комуро.

- Кому что?

- А ты, Аня, не издевайся над чужими фамилиями, вот лучше японский учи, как я. Может быть, твоя фамилия Полякова в переводе с японского означает “уборщица туалетов”, ну-ка скажи, я правильно перевела?

- Твой таракан всё ещё в супе, на этот раз по-настоящему.

Мадина достала на ложке огромного чёрного, шевелящего лапками таракана, но вместо ожидаемого визга посмотрела на него внимательно и демонстративно переложила в тарелку Ани. Обе девочки брезгливо отодвинули суп. Я на всякий случай помешала свой.

- Не, ну как она это делает, Ги.... Гис... ?

- Я понимаю, вам трудно выучить моё имя, можете меня называть Гиса, так меня называют друзья.

- Гиса-киса. Это запомнить намного легче. О, вот и второе несут. Ммм- котлетки.... Обожаю котлетки из кошачьих яиц!

- Фу, Полякова, я сейчас блевану. Мне и таракана хватило.

- Ну а как ты думаешь, куда девают яйца кастрированных котов?

Аня наколола котлетку на вилку и, глядя мне в глаза, откусила почти половину. Да, уж, весёленькая мне компания попалась. Не зря вожатая говорила о сложном характере моих соседок. Вот оно, высокоморальное поведение пионера во всей красе. У меня даже аппетит пропал. Или я не понимаю русский юмор?

- Ну что, Киса, раз ты уже покушала, пойдём домик осваивать. А то смотрю, ты так с рюкзаком и носишься, будто в нём куклы Вуду твоих одноклассников.

- Я позже подойду, Ярослава Сергеевна просила меня зайти к ней после обеда.

- Понимаю, лекции про светлый мир, подаренный нам Гендой, будет читать? Ты особо не слушай эту лапшу. Она любит часами про пионерию и всякие там заветы первого секретаря рассказывать, сама фанатеет от этого. Никуда Ярослава Сергеевна не денется, и постулаты пионерии тем более, а тебе вещи разложить нужно, кровать на вечер приготовить. Так что пойдём сначала в домик. Про “пионерообликоморале” на её линейках ещё вдоволь наслушаешься.

Что ж, в словах Ани был здравый смысл. Видимо она не очень любила вожатую, или пионерию вообще. Мне тоже поскорее хотелось увидеть своё новое жилище, и я решила отправиться с девочками “домой”.

Небольшой, довольно уютный домик с огромной цифрой 2, нарисованной жёлтой краской, тонул в зелени деревьев, практически сливаясь с ними цветом своих стен. Смотрелся он довольно симпатично, но сразу было понятно, что это летний вариант, и зимой здесь не живут.

- Вот, Киса, наш пятизвёздочный отель, в котором тебе предстоит провести остаток своей жизни.

Я посмотрела на Полякову вопросительно.

- Да шучу я! Сколько тебе отпущено Господом в этом лагере, столько здесь и проведёшь бессонных ночей в молитвах. Аминь!

Хм, возможно, я привыкну однажды к её манере разговора. Мы зашли внутрь. Нетрудно было догадаться, где чья кровать. Над кроватью Мадины половину стены занимала гигантская картина – сцена какого-то боя, где десантники штурмовали вражеские окопы под пулемётным огнём. Внизу были развешаны несколько солдатских жетонов и медаль, а на спинке кровати висела настоящая морская тельняшка. Кровать Ани была оформлена гораздо скромнее – небольшой постер из журнала с изображением оскалившегося на луну волка, а под ним надпись фломастером «Смысла нет». Аня проследила за моим взглядом и усмехнулась: