На этот раз была моя очередь броситься к нему. И через долю секунды мы оказались в объятиях друг друга, лёжа на каменном полу. Пусть это продолжалось всего миг, но этой искры хватило, чтобы внутри нечто вспыхнуло.

«Ада, похоже, ты окончательно сошла с ума в этих подземельях!»

К счастью, никто из нас не пострадал. Отряхнувшись, Макс сухо скомандовал:

— За мной!

Таким тоном отдавался военный приказ, который ни один солдат не посмел бы нарушить.

По лёгкому кивку головы Козак понял, что мы уходим, и ворота нужно закрыть.

Макс шагал впереди, не оглядываясь, а я спешила за ним, чтоб не потерять из виду. С ним только что произошла какая-то перемена, и я ощущала, что являлась тому виной. Ну зачем решила его подразнить? Вдруг и правда, здесь творится какая-то чертовщина с невидимыми барьерами?

Он так и не проронил ни слова, пока мы не дошли до моей комнаты-кельи.

— Макс, — осторожно начала я, — мне бы хотелось тебе поверить, но я чувствую, ты не говоришь самого главного.

Он остановился и резко обернулся.

— Ада, ты здесь новичок. Ты не знаешь этот мир. Если я говорю стой — ты должна остановиться. Если беги — значит бежать. Это понятно?

— Почему я должна делать то, что ты говоришь? Я тебе кто? Пленница или рабыня? — вдруг вспылила во мне Аделина Новикова, непокорная и независимая.

— Ты? Самый близкий человек! — выпалил он и быстрым шагом скрылся в туннеле.

Вот так поворот! Ничего себе. Третий день как знает… Впрочем… А кто он для меня? Задумавшись, я толкнула деревянную дверь и упала на подстилку.

*

Нет, я не спала. Скорее раздумывала над своим глупым поведением. Макс прав — я не знаю, где нахожусь, что меня окружает, какие опасности таит город. Так безрассудно может вести себя только капризный ребёнок. Мне было жаль, что так вышло, и что моя выходка стала причиной ссоры с Максом.

После вылазки я чувствовала, что мои раны снова начали болеть. Очень не хватало Динки с её лечебной мазью. Но телефона здесь не было, а искать её в лабиринтах — бесполезно. Ничего иного не оставалось, как мучительно ныть на подстилке в ожидании появления знахарки. И конечно же, я очень обрадовалась, когда раздался стук в дверь.

Но вместо Дины вошла её сестра. Меньше всего сейчас хотелось видеть Наташу.

— Чего тебе? — грубо бросила я ей.

— Макса ищу, думала он у тебя.

— Под стол загляни, может найдёшь.

Ассасинка отвела взгляд и сказала с примирением:

— Ада, я извиниться зашла. Понимаю, как тебе нелегко.

— А кому в наше время легко? Тёте Саре?

— Да перестань ты. На самом деле я из-за Макса так завожусь. Он слишком много времени проводит с тобой.

— Во-от оно что, — протянула я, — значит он решил тебя бросить, а меня полюбить?

— Не в моих чувствах дело. Все ребята, которые здесь живут, относятся к нему как к старшему. Командиру, если хочешь. Но вместо управления городомон под любым предлогом спешит «навестить нашу гостью».

— Думаешь, я его соблазняю голой грудью под бинтами?

— Ладно, вижу ты не в настроении. Но хочу тебе сказать, что врагов здесь и так хватает. Если будем ссориться друг с другом, ни к чему хорошему это не приведёт.

— Не хочешь быть врагом — не лезь в мою жизнь. Правила просты.

— Знаю. Просто все мы здесь…

— Что?

— Ничего.

— Нет, говори уж.

— Завидуем тебе. Ты помнишь себя, своё прошлое, своё имя. Потому Макс тебя выбрал. А со мной… О чём ему говорить?

— Значит и ты ничего не помнишь?

— Немного больше, чем Дина. Мы жили в развалинах какого-то города. Почему? Что за город? Может быть, была ядерная война, но мы уцелели? Помню, как заходим в огромную машину. Серебряный грузовик. Там учёные в белых халатах. Яркая вспышка, мне очень больно, и я просыпаюсь здесь, на холодном каменном полу. Метрах в трёх от меня лежит окровавленная Динка. А Ани нет нигде. Мы жили втроём, это наша старшая сестра. Видимо, она погибла при взрыве. Больше не помню ничего. Прости, не хочу об этом говорить.

— Подожди! Ты сказала, что Аня твоя сестра? И Аня упомянула, что у неё пропали сёстры — Дина и Наташа. Это не может быть совпадение.

— Стой, стой! Что ты сказала? Ты знаешь Аню? Ты видела её? Но как? Где? — Наташа подскочила ко мне с горящими глазами.

— Я не хочу тебя обнадёживать, нет, я её лично не знаю и никогда не видела, но ко мне приходят сны о пионерском лагере, в котором живут две девочки. Одна из них, Аня, сказала, что у неё пропали сёстры Дина и Наташа.

— В пионерском лагере? А что это?

— Поселение детей-пионеров на поверхности. Пионеры — такое общественное движение, которое выступает за идею равенства и братства.

— Нет, Анька точно не стала бы участвовать ни в каких идеологических движениях. Может, это не она? — разочаровано произнесла Наташа, но в её глазах горел лучик надежды, и лишь от меня зависело — разжечь его или погасить навсегда.

— Я не знаю, почему приходят эти сны и что означают. Возможно, видения из прошлого или будущего, или просто моя фантазия. В том мире, откуда я, пионерских лагерей давно не существует, как и пионерского движения.

— Ради всего святого, Ада. Проси всё что хочешь. Только скажи — жива ли моя сестра?

— Этого я знать не могу.

— Тогда хотя бы опиши её…

— О… Ну она очень странная, говорит какие-то идиотские вещи, не поймёшь шутит или нет. Каштановые волосы и очень красивая… — я не успела договорить, как Наташа подскочила от радости:

— Да, это она! Она! Расскажи подробно, что ты видела, что за лагерь-поселение, как туда попасть? Я сделаю всё, чтоб её найти!

— А Дина смогла бы узнать сестру?

— Да, она помнит.

Я на минуту задумалась.

— Тогда спрошу у тебя кое-что в обмен на информацию об Ане.

— Что угодно, кроме вопроса кто мы. Потому что мы не знаем.

— Не факт, что вы говорите правду. Возможно, у вас некий культ, который запрещает рассказывать чужакам о себе, и вы придумали сказочку, будто всё забыли, но спрошу я сейчас о другом. Дина сказала, что может сделать так, чтобы мне снились сны, которые я захочу видеть — это первое. Второе, когда мне снился кошмар, она его остановила, и сказала, что видела мой сон. Расскажи всё, что об этом знаешь.

Наташа колебалась:

— Но зачем тебе?

— Ты обещала сделать всё, если я помогу найти Аню, верно? Так вот, если Дина действительно может управлять снами, мы попросим её сделать так, чтобы мне снова приснился лагерь. Тогда она увидит Аню моими глазами и подтвердит она ли это. Второе. В своём сне я относительно свободна, это не просто кино для зрителя. Я могу оглядываться, передвигаться и даже летать. Хочу проверить, смогу ли при помощи Дины осмотреть лагерь, узнать о нём какую-то информацию, название. Может быть, адрес или карту — иногда их вывешивают на информационных стендах в админкорпусе. Но для того чтобы помочь, мне сперва нужно вам доверять и знать, с кем имею дело, кто живёт в этом городе, и кто будет управлять моими снами. А также разобраться с чем они связаны.

«Какая ж ты умная, Аделина», — похвалила я себя мысленно.

Приманка была проглочена, и, вздохнув, Наташа начала:

— Только поклянись, что никогда не расскажешь ни ей, никому-то другому.

Я кивнула:

— Клянусь.

— Когда мы жили среди радиоактивных развалин кишащего монстрами города, я много раз пыталась понять, почему нас не убивает радиация, как других людей. Анька отмалчивалась, может потому что не знала, а может потому, что не хотела говорить. Но у каждой из нас была, как бы выразиться, сверхспособность. У меня это боевые навыки — я могу практически мгновенно переместиться на несколько метров одним лёгким прыжком, у Аньки сильнее развиты магические способности, особенно после того, как она нашла одну книгу и принялась их совершенствовать. А у Дины проявилась способность управлять снами. Выживать среди монстров было нелегко. Анька их сжигала или отбрасывала заклинаниями, я крошила клинками, но однажды мы не досмотрели, и монстры прорвались в наше укрытие к Дине. Она была совсем крохой, как нам казалось. И знаешь, что сестра с ними сделала? Усыпила! Когда мы подоспели на помощь, вокруг неё мирно храпели с десяток Бук. Дина рассказала, что всегда знает, что нам снится, и отгоняет кошмары, чтобы мы хорошо отдыхали. Анька долго сопоставляла факты, и пришла к выводу, что один из наших родителей или прародителей не был человеком. Такие способности имеют только Нэки.