Амина, опустив глаза, медленно покачала головой. А Хью вдруг отчетливо увидел себя с оружием в руках, в форме неизвестной армии… как будто сам получил пророческий дар! Но это видение тотчас исчезло.

Он крепче прижал к себе любимую и поцеловал ее волосы. Она пошевельнулась в его объятиях и блаженно вздохнула. А потом внезапно произнесла:

- Ты должен сейчас уехать в Англию со своим отцом.

Хью сперва не поверил своим ушам: будто она окатила его ледяной водой. А потом молодой человек воскликнул, с отчаянием и яростью:

- Ты говоришь, что я должен уехать… после всего, что было? После этого?..

- Именно после этого!

Амина подалась к нему и умоляюще сжала его руки.

- Пойми, - проговорила она. - Я найду тебя где угодно! Эмброуз Маклир могущественный человек… но он только человек. Если ты покинешь этот берег, он о тебе забудет и не доберется до тебя. А иначе…

- Ясно, - произнес Хью сквозь зубы.

Он помолчал, стискивая простыню.

- Давай лучше спать.

- Хорошо. Погаси ночник, - попросила египтянка.

Хью выключил свет, лег и закрыл глаза. Он думал, что долго не уснет. Но уснул он очень быстро и спал без сновидений.

Утром Хью уже не нашел свою “жену” в постели: Амина встала и умылась раньше него. Если, конечно, ей вправду нужно было так мало спать.

Он обнаружил ее на кухне: она сама варила кофе на керосинке. Хью подошел к Амине сзади и, нежно обняв, поцеловал в шею. Как будто они были обыкновенными счастливыми молодоженами!

- Есть бисквиты и сыр, - сказала египтянка, обернувшись с улыбкой. - Но если тебе нужна более сытная еда…

- Мне хватит.

Они молча поели, сервировав стол в гостиной. А потом Амина начала одеваться с большой поспешностью; и Хью, конечно, не мог отстать. Он приготовился к выходу раньше нее.

- Мы выйдем вместе, и ты отправишься к своему другу. Все будет как обычно.

Хью схватил ее за плечи.

- Но мы еще увидимся в Бойсе? - потребовал он. - Когда?..

- Возможно. В Бойсе или в Нью-Йорке.

Хью улыбнулся. А потом чуть не схватился за голову.

- А как же Нед, что он скажет?

Амина ласково улыбнулась. Уж Неда она наверняка не постеснялась обработать…

- Нед Спаркс ничего не вспомнит. Не тревожься.

Влюбленные вместе покинули квартиру и спустились по лестнице. Когда они вышли из дома и отошли на некоторое расстояние, Хью не удержался и обернулся; и едва не вскрикнул. Никакого дома позади больше не было, только сквер и цветочный павильон.

- Иди туда, - Амина показала вперед. - Через два квартала будет пансион, где живет твой друг. А мне пора.

Хью повернулся к ней, чтобы поцеловать на прощание, успеть что-нибудь спросить… но Амина пропала так же неожиданно, как появилась. В своей привычной манере. Но теперь для них обоих все изменилось навеки!

Хью откинул голову и пошел, готовый объясняться с Недом Спарксом. И ощущая готовность выдержать схватку с кем угодно!

Навсегда. Это было навсегда.

========== Глава 20 ==========

Днем Нед Спаркс работал: он был “вольным художником” в прямом и в переносном смысле - пристроился малевать рекламы для разных мелких предприятий, а в оставшееся время писал акварельные этюды для души. Рассматривая работы друга, Хью мог честно сказать себе, что в Нью-Йорке тот бы не преуспел. И наверняка позднее бросил бы свое увлечение и занялся чем-нибудь более приземленным, но дающим верный кусок хлеба. Но, конечно, Хью никогда не сказал бы этого Неду в лицо.

Расставшись с Аминой, Хью прошел указанные ею два квартала, и действительно увидел пансион: добротный кирпичный дом в конце дубовой аллеи. Хозяйка его миссис Бэйтс, разведенная в далеком прошлом дама, была весьма успешной деловой женщиной. Хью поздоровался со швейцаром в вестибюле - он мог держаться уже почти как обычно, не возбуждая подозрений.

Когда Хью поднялся к Неду, тот был по горло занят в своей студии. Хью пришлось громко постучать два раза; и только после этого из-за двери послышалось:

- Войдите!

Хью вошел, стараясь не шуметь. Он остановился у Неда Спаркса за спиной. Его приятель нанес на прикрепленный к мольберту лист еще несколько штрихов, полюбовался композицией и только после этого обернулся к Хью и широко улыбнулся.

- Привет.

Хью пожал широкую ладонь, перепачканную красками.

- Как тебе это? - спросил Нед.

Хью принял задумчивый вид, глядя на картину. Нед задался целью научиться изображать “контрасты современной действительности”, и сейчас упоенно трудился над изображением городской свалки.

- Ты знаешь, если говорить об идейном наполнении - в Нью-Йорке ты мог бы найти свалку куда масштабнее и живописнее, - сказал Хью.

Нед рассмеялся, взъерошив и без того растрепанные каштановые волосы.

- Это точно, и там натурализм прямо-таки шибает в нос! Нет, друг мой, в поисках высшего смысла вовсе ни к чему ехать в такую даль. Приглядись как следует к тому, что тебя окружает каждый день.

Нед был из семьи потомственных фермеров, и его круглое простоватое лицо и коренастая фигура не сразу позволяли разглядеть его интеллигентность.

- Хорошо спалось у сестры? Как тебе ее хоромы?

Хью удалось сохранить невозмутимый вид.

- Этель довольна, это главное.

Они с Недом еще немного поболтали и договорились вечером сходить куда-нибудь - возможно, в парк, покататься на велосипедах, или в синематограф. Хью обещал узнать насчет билетов, и должен был в любом случае вернуться ночевать: они уже условились с хозяйкой. За стол Хью платил отдельно, а плату за проживание они с приятелем должны были располовинить. Потом Нед извинился, сказав, что работа ждет, - он заканчивал рекламный щит для производителя овсяных хлопьев “Рикко перл оутс”, с пышным названием, столь характерным для местных фирм-однодневок. И Хью ушел.

Он незаметно вернулся к тому месту, где расстался с Аминой. Своей невенчаной женой. Он задумался, где она может быть сейчас, чем занята, думает ли о нем… он уже тосковал по ней, душой и телом. Она смогла не только утолить его мужскую жажду, жажду женщины… Кем бы она ни была, какой бы ад ее ни породил, она теперь единственная вполне разделяла его мысли и чувства! И Амен-Оту открыла ему ту сторону человеческого существования, о которой, к счастью своему, большинство не подозревало - или не задумывалось, руководствуясь догмами.

В синематографе Хью взял для себя и приятеля пару билетов на вечерний сеанс. Его поразило, что это было что-то историческое, причем “из эпохи фараонов”, как гласила афиша. Конечно, он не ждал многого от этих жалких попыток современного человека оживить историю, - но рядом с тем, что ему довелось узреть и испытать, поблекла бы самая искусная имитация…

Он вернулся пообедать в пансион, а потом собирался зайти к сестре, как обещал. Квартира Кэмпов тоже находилась в центре города, рядом с парком.

Поднявшись на второй этаж, он позвонил в дверь: трель новенького электрического звонка разнеслась на весь дом. Открыла Кэйтлин, которая радостно улыбнулась Хью.

- Пожалуйте вашу шляпу, мистер Хью, и разувайтесь. Мисс Этель уже о вас спрашивала, - сказала ирландка.

Она подставила Хью под ноги его собственные домашние туфли. Значительная часть вещей Хью оставалась у Этель, и она неоднократно предлагала брату пожить у нее с мужем до отъезда. Но уж это слуга покорный!

Этель вышла навстречу гостю, одетая в пестрое шелковое кимоно. Японская тематика была теперь в моде. Волосы молодой хозяйки были как-то особенно затейливо уложены; она улыбнулась Хью, но сохранила строгий вид.

Хью внезапно подумал, что его замужняя сестра стала выглядеть на несколько лет старше - почти ровесницей своего солидного супруга.

- Проходи. Сейчас Кэйтлин подаст чай, - сказала Этель. - Ты голоден?

Хью вздрогнул, вспомнив, как совсем недавно эти слова были произнесены другим голосом.

- Нет, благодарю.

Он зашел, приглаживая волосы, и направился в ванную комнату мыть руки. Доктор Бертрам давно привил своим детям эту привычку.