Поэтому, несмотря на небольшие размеры, местечко было довольно богатое. Хватало тут и дорогих магазинов, и самых современных развлечений. В том числе — ночных клубов, в один из которых мы и направлялись.

Ещё в самый первый наш приход нас выходил приветствовать хозяин заведения — молодой парень с бархатистой зеленоватой кожей и белыми глазами. Выходец из Глубинных земель континента. Откуда именно, из какой страны сказать было сложнее: по акценту ни Кай, ни тем более я определить не смогли, а спросить прямо не было подходящей возможности. Тогда он подарил нам универсальный бессрочный пропуск в привилегированную ложу, который позволял пользоваться отдельным проходом, где не было фейс-контроля.

Это было очень удобно. Если совсем честно — мы ходили в клуб не столько для того, чтобы потанцевать или посмотреть перфомансы, сколько для знакомства с девушками. И цели у нас были вполне определённые. Впрочем, самих девушек это вполне устраивало. Они ходили в клуб за тем же. А на серьезные отношения с военными, тем более с модифицированными спецназовцами, разумеется никто не рассчитывал. Такое положение вещей более чем устраивало все заинтересованные стороны.

Я припарковал мобиль на стоянке, зарезервированной за клубом. Закрыл крышу, и мы направились к нашему входу в заведение.

Мы прошли уже половину расстояния, когда Кай вдруг остановился прямо посреди парковки, и замер, как будто к чему-то принюхиваясь.

— Эй! Ты чего? — спросил я, и толкнул напарника в плечо.

— Да ничего… — неуверенно ответил Кай, — ты не чуешь? Вроде как-то тихо что ли…

Я прислушался. С окрестных улиц доносился обычный гул. Из помещения клуба долетали звуки первого вечернего перфоманса. С парковки возле молла, расположенного в квартале отсюда, вещала назойливая реклама и предупреждения о необходимости соблюдать порядок въезда-выезда.

— Разве? — удивился я, — да вроде все как обычно.

— Да… — неожиданно согласился Кай, — и точно. Как обычно… Почему тогда кажется, что как-то тихо?

— У тебя что, отходняк после полигона? — озабоченно спросил я.

— Да иди ты… — вяло отмахнулся Кай, после чего огляделся, и осторожно направился в сторону клуба.

Двери открылись автоматически перед нашим приближением. Я, поглядев в камеру, кивнул охранникам, и мы пошли дальше по коридору.

К счастью, дверь за нами успела закрыться. А ещё в помещении совершенно не было окон. Только глухой бетон, приличной толщины, с прослойкой звукоизоляции. Это спасло наше зрение в первые секунды.

Помню, в тот момент, когда всё случилось, мне почудился запах озона. А потом вырубилось освещение, и заглохла музыка. Секунду было очень тихо. Я успел расслышать, как где-то снаружи нарастает глухой и мощный гул. После этого в темноте раздались крики людей: сначала возмущенные, потом — испуганные.

Мы остановились посреди коридора. Я почувствовал, что Кай взял меня за руку. Резкий свет ручного фонарика на секунду меня ослепил. Фонарик Кай держал в руке и водил лучом вдоль тёмного коридора. Изнутри клуба по-прежнему раздавались крики. Краска на металлической входной двери вздулась, и кое-где пошла пузырями. От ней несло перегретой химией.

— Ты что, всегда его с собой носишь? — я указал на фонарик, — и какого фига происходит? Где аварийное освещение?

Кай не успел ответить. Как раз в этот момент тот гул, который я услышал сразу после того, как вырубился свет, стал мощнее, и перекрыл голоса людей. Потом само здание завибрировало так, что у меня заныли корни зубов.

— Быстро! Тут дверь в подвал!!! — закричал Кай во всю мощь своих могучих лёгких, но я не столько расслышал, сколько угадал его слова.

Меня не пришлось долго уговаривать. Бежать далеко не пришлось — буквально пять метров, и слева по коридору была обычная дверь, с противопожарным запором. Она легко поддалась. Мы влетели на затхлую и пыльную лестницу. Откуда-то снизу несло канализацией.

Тем временем, гул продолжался. Здание ходило ходуном, из щелей между перекрытиями сыпалась штукатурка и бетонная крошка.

Мы рванули вниз по ступеням со всей возможной скоростью.

— Ты уверен, что мы правильно делаем!? — спросил я через несколько секунд, когда мы оказались внизу лестницы, на узкой и грязной площадке. Тут гул и вибрация ощущались не так сильно. Или же они начали стихать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тут должен быть проход в старые штольни, — ответил Кай, — местные специально их делали, еще в период Первой войны с фаэтонцами. Боялись орбитальных бомбардировок.

— Что произошло? — спросил я, — марсотрясение? По-моему, как раз на улицу выбегать положено! Что, если здание на нас обрушится?

— Ты видел дверь? — спросил Кай.

— Входную? — уточнил я, — ну видел… там что, пожар?

Кай пристально на меня посмотрел.

— Точно. У тебя же подготовки не было, — сказал он, словно отвечая на какие-то свои мысли, — Гриша, ты только спокойно, хорошо? Происходящее здорово похоже на атомный взрыв.

Я едва удержался, чтобы не выругаться по-русски. Кай тем временем распахнул дверь на площадке, и скрылся в подвале.

— Гриш, скорее! — крикнул он, посветив фонариком в мою сторону.

Меня не пришлось долго уговаривать.

В подвале было сыро, пахло плесенью и канализацией. Кай вцепился руками в штурвал, установленный на массивном ржавом люке, вмонтированном в пол. Фонарик стоял рядом с ним; его луч упирался в низкий потолок. Мышцы на руках и плечах напарника бугрились, покрываясь упругими жилами.

— Помоги! — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Я присоединился к его усилиям. С жутким скрипом штурвал двинулся, проворачивая скрытую кремальеру. Через мгновение мы распахнули люк.

Снизу пахнуло… даже не знаю, с чем сравнить. Наверно, так пахнет в старых шахтах и заброшенных рудниках. Запах горной породы.

Вниз вели ржавые перекладины вертикальной лестницы. Стенок помещения внизу не было видно — луч фонарика терялся в темноте, не достигая их. Но, судя по эху, подземелье было огромным.

— Пошли, скорее! — сказал Кай, и, подавая пример, сам первым полез в люк.

— Подожди, — сказал я, — секунду. Если это путь к спасению — то там, наверху, люди!

— Охрана и персонал знают этот путь, и проследуют за нами, — ответил Кай, — мы можем только помешать эвакуации.

Он спустился на пару ступеней вниз.

— Слушай, ну всё равно! Это как-то не очень правильно! Куча гражданских наверху в опасности, а мы — военные, сваливаем первыми!

— Гриша, — Кай посветил наверх фонариком, — ты что, ещё не понял?

— Понял что?

— Мы были объектом атаки. С очень высокой степенью вероятности. Да пошли же! Внизу поговорим.

Спуск был долгим. Наверно, это хорошо, что фонарик был не очень мощным; думаю, что если стены подземелья и его дно были бы хорошо видны — ощущения от этого спуска были бы так себе… впрочем, итак они были очень своеобразными. Темнота и простор. Как будто вся вселенная сжалась до одной лестницы, медленно плывущей в пятне света от фонарика.

— Осторожнее! Тут лужа, — предупредил Кай, и спрыгнул с лестницы. Внизу, подо мной, действительно маслянисто поблёскивала вода. Я примерился, оттолкнулся, и прыгнул в сторону — туда, где было сухо.

Вздохнув с облегчением, я машинально посмотрел наверх. Но, конечно же, ничего не увидел. За нами никто не следовал.

— Не похоже, что эвакуация началась! — заметил я.

— Возможно, повреждения здания не такие страшные, как мне вначале показалось.

— С чего ты взял, что это атомный взрыв?

— Я почувствовал, — улыбнувшись, ответил Кай, — у меня кожа модифицирована. Я чувствую электромагнитные поля. А тут меня как будто ошпарило. Это был электромагнитный импульс. Это из-за него электричество вырубилось.

— Да как такое вообще возможно!? — я едва не перешёл на крик, сказывалось эмоциональное напряжение. Все произошло слишком стремительно, — я ведь читал про планетарную оборону! Бомбардировка возможна, только если её полностью смяли. Если у них вдруг появилось подавляющее военное превосходство!