Девушка завалилась на кровать, обнимая подушку, уткнувшись в нее носом, закрывая глаза. Кошки скребли, разрывая изнутри. Она не нашла выхода лучше, как просто поплакать от безысходности. Несмотря на всю внешнюю безэмоциональность, предельное спокойствие, на деле эмоции всегда бушевали внутри, при этом не находя отражения на лице. Привычка держать все в себе выливалась хрустальными слезами, катящимися по бледным щекам прямо в светлую ткань подушки.

Хорошее утро начинается с кружки кофе, а плохое — со злого Кэтсу. Еще с шести утра зло в лице абрэ проснулось непонятно с какого перепуга. Юноша присел на край кровати, тихо вздохнув. Глаза сами по себе закрывались, а сознание активно протестовало. Головная боль напоминала, что, даже таким сильным магам требуется маломальский отдых и здоровый сон. Он зарылся пальцами в волосы, немного сжав их, задумываясь. В последние дни все слишком закрутилось. Ему, как главной опоре, необходимо придумать решение проблемы с минимальными потерями среди магов. При этом нельзя забывать о их повседневной работе, без которой все сломается куда быстрее, чем Двар соизволит явить себя. На плечо легла рука. Юноша повернулся в пол оборота, глядя на сонную Джун.

— Что случилось? — девушка зевнула, прикрывая рот рукой.

— Ничего, забей. — Кэтсу поднялся, накидывая на себя черный халат, чтобы не смущать Сару обнаженным торсом. — Спи дальше, тебе нужен отдых.

— Тебе тоже. Давай я сварю настойку?

— Сам сварю. Набирайся сил. Твое тело еще слишком слабое. — юноша ушел в кухню, включая плиту. Он поставил на огонь небольшой котелок с водой, начиная ползать по полкам в настенном шкафчике, доставая несколько склянок. Сара молча сидела на стуле, наблюдая за действиями мага. Кэтсу смешал пять разных видов засушенных трав, помешивая деревянной ложкой, добавляя туда горсть свежих ягод клубники.

— Голова болит? — все же спросила Сара. — Просто так ты клубнику не ешь…

— Не люблю ее. — отозвался Кэтсу. — Без нее от головной болит не избавится, к сожалению. — юноша присел на стул, закрывая глаза.

— Это все потому, что ты слишком много думаешь. — Джун не могла снова уснуть, пока Кэтсу бдит и страдает. Она присела на табурет, попутно завязывая пояс фиолетового махрового халата, снова зевая. Юноша ничего не ответил, лишь недовольно фыркнул, поскольку та не послушала его, упрямо идя следом. В прочем, так всегда было. Упрямство родилось вперед нее. — Что тебя беспокоит?

— Сегодня должен вернуться разведывательный отряд. От них многое зависит… Я не могу перестать думать о Гильсберте. Такое ощущение, что мы что-то упускаем.

— Просто ты до сих пор не можешь отпустить его. Надежда всем нужна, она дает смысл жить, не позволяет отчаиваться.

— Вот давай без таких речей, ты же знаешь, как я их не люблю. — Кэтсу недовольно нахохлился. Он помешал месиво, раздавливая ягоды. Юноша ушел в комнату, а Джун лишь тихо вздохнула. Не только она упряма. С таким человеком очень сложно найти общий язык, переубедить тоже.

— Тяжело тебе с ним жить. — Джун взглянула на Сару.

— Я привыкла с детства к вам обоим, поэтому без разницы.

— И правильно сделала. — Кэтсу вошел уже в плаще. Он выключил сваренное месиво, кидая его в блендер, перемалывая в кашицу неприятного вида и вкуса. Юноша недовольно поморщился, залпом выпивая месиво. Горячая пища, также как любой другой предмет для него, как и для другого мага, проблемой не были: тепло поглощалось без проблем. — Я ушел. — Кэтсу убежал с такой скоростью, что ни одна из присутствующих дам рот открыть не успела.

Парень решил все же проверить свои мысли, что терзали его вот уже очень давно. Все это время он ждал и надеялся, но теперь, когда стало понятно, что Гильсберт не вернется, смысла соблюдать рамки приличия нет. Кэтсу направился на окраину города магов. Даже в такое раннее время жизнь здесь кипела. Кто-то бежал в столовую за перекусом, а трудоголики питались кофе, направляясь за новыми заданиями. Здесь никогда не бывает идеальной тишины. Разные люди, разной национальности, патрулирующие разные районы своих стран. Мало кто остается здесь на постоянную основу, лишь заходят взять миссию и отметиться о ее выполнении. Поскольку в каждом городе есть свой филиал, обычно маги тусуются там. Первое время взгляды напрягали, обескураживали, но теперь он успел привыкнуть, что стал местным «зверьком на потеху публики», перестав обращать внимание на любопытных, даже не скрывающихся, магов. За столько времени, видимо, не привыкли. Юноша быстро добрался до нужного дома. Одноэтажное каменное строение на отшибе. Да, не любил он соседей, ой как не любил. С момента исчезновения никто не посмел зайти внутрь, мало ли, что там может поджидать. Дверь, как ожидалось, под заклинанием защиты. Стоило коснуться двери, отображался фиолетово-прозрачный барьер, переливающийся перламутром. По нему, медленно и неспешно, плавали руны разного размера. Прозрачные, беловатые, черные. Кэтсу начал махать пальцами, перемещая их в стороны, выбирая из общего количества лишь определенные: альгиз, уруз, беркана, дагаз, лагуз, наутиз. Они засияли беловатым оттенком, соединяясь меж собой, создав став на защиту дома. Поскольку он не был долговечен, Гильсберту пришлось внести в него свои коррективы. Юноша не знал, что именно тот добавил, поэтому просто приложил ладони к получившемуся рисунку, направляя сильный поток энергии, чтобы пробить защиту. Никто из обычных магов не сможет выйти на такой уровень, кроме него, именно поэтому купол дал трещину. Став распался, и защита рухнула.

Кэтсу подошел к двери, выбивая ее с пинка. Дом уже покрылся пылью и паутиной. Некогда красивые зеркала стояли, скрытые серым полотном, а ковер и подавно потемнел. Невольно захотелось чихнуть. Юноша почесал нос, отправляясь внутрь строения. Небольшая кухня, уборная и комната учителя. Даже гостиной нет, сразу виден уровень гостеприимства. Многочисленные записи, чертежи, бумаги, книги заклинаний, валялись по всему помещению. С потолка свисали разные травки, сушеные ягоды, перья, череп кошки… Так вот куда Мурри подевалась! В прочем, история давняя и на данный момент значения не имеет. Кэтсу махнул пальцами, заставляя валяющиеся вещи подняться, отряхнуться от пыли, подлетев к нему поближе. Судя по записям, Гильсберт упорно занимался изучением зеркал по всем возможным источникам. Среди чертежей нашелся один, применяемый для первоначального портала. В него были внесены личные коррективы и домыслы, как можно стабилизировать проход. Юноша отодвинул стул, садясь за стол, кладя на него чертеж, начиная изучение и сверку написанного с книгами.

Раскладывая впереди и сбоку книги, Кэтсу не заметил небольшой блокнот в картонном переплете, столкнув его локтем. Юноша поднял его, открывая с первой страницы. «Слабые места и возможные способы уничтожения Двар». Данное исследование привело в смятение, а последующее прочтение тем более. Многие иллюстрации рассказывали в целом о строении и способностях рапидов, далее шли предположения о изменении внешности под влиянием большого количества энергии, рассуждения и, в конце, предположительные способы ее извлечения из тела Двар. Он быстро пробежался глазами по содержимому, забирая блокнот с собой, тут же направляясь в кабинет Реквиаля. Внутри уже находились Вивьен с Джун, но больше всего его удивило наличие Лолиты и Алекса. Юноша тут же недовольно нахмурился.

— Почему они здесь? — сделав акцент, произнес Кэтсу.

— Раз они знают о происходящем, будет лучше успокоить их, как и вас. — спокойно отозвался Реквиаль. — Разведывательный отряд доложил, что Двар до сих пор запечатана. То, с чем столкнулась Джун, может быть проекцией души.

— А что это? — спросил Алекс.

— Я читала об этом. — влезла Лолита. — Это сгусток желаний и мотивов, принимающий вид хозяина. Проекция не может быть создана сразу, она накапливается в течении длительного периода, а будучи под печатями, ей потребовалось куда больше времени. Это твой клон, но движимый только определенной целью. Фактически, даже будучи запертой, она может продолжать что-то делать.