Моей дочери Я при рождении дочь Юлией назвал, Я в этом имени тепло и нежность видел, Пусть даже Юлькой кто её когда и звал, И то её он никогда тем не обидел. В семье росла она под сенью доброты, Ей всё тепло своё и ласку мы отдали, Чтоб воспитать в ней нежность, чувство красоты, Всё, что смогли мы в своей жизни, дочке дали. Сейчас живёт она от нас так далеко, Что наши встречи только лишь по телефону. Нам расставание даётся нелегко, Что часто слёзы катятся по микрофону. Но радуемся мы теперь её судьбе, Любви и счастья Юле каждый раз желаем, Сил и терпения, и выдержки себе, Ну а сегодня с днём рожденья поздравляем! Пусть там, в Америке, от нас ты далеко И не Орёл теперь твой город – Оклахома, Пусть расстоянье между нами велико, Но ты в сердцах у нас всегда как будто дома. Будь счастлива семьёй, родная наша дочь, Любви и радости тебе всегда, успехов, Чтобы покинули тебя невзгоды прочь И дом твой полон был всегда веселья, смеха. Песенка Ты юла, моя юла, Юлия Михайловна, Ты мне счастье принесла И дала дыхание. Я тебя давно люблю — С твоего рождения, Даже когда ночью сплю Крепко, без движения. Даже когда далеко Ты живёшь, в Америке, Расстоянье велико, Хоть плачь до истерики. Но люблю я всё равно, Где ты ни поселишься, И люблю тебя давно, Никуда не денешься. Так что помни обо мне, Я совсем измучился, Наяву я и во сне Без тебя соскучился. Но я помню о твоём Месте нахождения, Поздравляю тебя с днём Твоего рождения. Я тебе сейчас пою Эту свою песенку, Ты прими любовь мою, Как для счастья лесенку. Ты ведь мне всегда мила, Юлия Михайловна! Ты мне счастье принесла И дала дыхание. Женщине Тебя Адаму сделал из ребра Всевышний, Стройна, красива, ласкова, нежна ты вышла — Адам в тебя влюбился сразу без ума, Свела ты красотой своей его с ума. Взволнован был Адам – была тому причина: Не может жить спокойно без ребра мужчина. Одно лишь Еве лишнее ребро досталось, А что с Адамом и с мужчинами вот сталось: Страдают, мучаются уж миллион веков, Влюбляясь в женщин. Что ж, удел мужчин таков: Страдать, влюбляться, вновь влюбляться и страдать, Что мог ещё прекрасней Бог мужчине дать, Коль женщина – любимая его, сестра, дочь, мать. Приход осени
К нам, прячась за последнее тепло, Подкралась тихо осень золотая. Недавно было солнечно, светло, Сейчас стемнело. Календарь листая Прошедших тёплых, дивных летних дней, Мы бередим свои воспоминанья, И на душе становится теплей От нашего любовного признанья Весёлому и радостному лету И гревшему нас солнечному свету. Увы, но время лета истекло, И вот теперь пришла пора другая, Потеет вновь оконное стекло От страха, что придёт зима нагая. Темнеют придорожные кусты Предчувствием, что скоро их задавит Снег выпавший. В их ветвях сок застыл. Печаль ползёт к нам в душу, сердце давит, И тише мы становимся, грустней С приходом осени. А вслед за ней Подкрадывается зимний холод, Который, жизнь собою угнетая, Несёт на смену смерть, тоску и голод. Но перед тем осеннее страданье Нам отдаёт последнее тепло, Потешить души и воспоминанья Тех, кому было солнечно, светло, И лету высказать своё признанье, Свою любовь и выразить надежду, Что вновь наденем летнюю одежду, Что жизнь вновь расцветёт, вновь будет лето, Тепло вновь, много солнечного света, И нас печаль покинет эта… Низменные души В наполненных дерьмом и смрадом душах, Из коих даже Ангел, плюнув, улетел, Сам сатана поганый шабаш служит, Добравшись уж до душ, изведав раньше тел. Он там, в дерьмо забравшийся по уши, Кричал, визжал, похрюкивал, плевал, свистел, Хвалясь всем, что все души он разрушит Иль в крайнем случае оставит не у дел. И с сатаной, в дерьме, те души дружат, Добился сатана всего, чего хотел: Они в дерьме и смраде души душат, У них нет ничего, кроме вонючих тел… Но шабаш их пройдёт, и низменные души На Божий Суд, стеная, корчась, приползут. И Бог, отринув смрад, их всё же будет слушать… Но будет к ним суров Великий Божий Суд. Пятерочки Я искал пятёрочку в сирени, Будет иль не будет, всё гадал, Даст Судьба счастливых мне мгновений, Тех, которых раньше не видал. Сдам или не сдам я свой экзамен, Будут или нет меня любить, Встретится мне ль преткновенья камень, Смогут или нет меня убить. Верил я, что непременно чудо И удачу цветик принесёт: Вот найду его – счастливым буду, Вот найду – напасть и обойдёт. И пятёрочек, всегда бывало, Много я в сирени находил, Это мне уверенность давало, Смело на экзамены ходил. Лишь когда постиг я мудрость жизни, Понял, как закон её звучит, — Зря пятёрочки сирени грызли, Надо было хорошо учить. Лишь одно ведёт по жизни – знанье, Только знанье нам откроет путь, Только знанья принесут признанье, Только с ним познаем жизни суть. Но когда в руках букет сирени, Всё ж опять пятёрочки ищу: Может, дивных хочется мгновений, Может быть, по прошлому грущу. |
