Жаль Мы – мученики, жертвы, палачи, Всё в нас, увы, объединилось. Бывает: «Караул! Нас бьют!» – кричим, А сами бьём, врагу не снилось. Мы молча терпим, когда нас гнетут, И униженья стойко сносим, Но все садисты среди нас растут, Мы любим их и превозносим. Мы жертвы рабства собственной души, Той, что о Боге забывает, Что затерялась далеко в глуши, Где с сатаною пребывает. Божественного духа палачи Средь нас живут и процветают. Несправедливость видя, мы молчим И рады, если убивают. На что надеемся, чего хотим, Мы, кажется, увы, не знаем, Когда на мерзости вокруг глядим, Их с безразличьем осязаем. Не видя ничего вокруг, слепцы, Коль и не слышат, – погибают. Всё это говорили мудрецы. Жаль, что словам их не внимают. Воспоминания Есть Сухая Орлица – речка на Орловщине, И деревня именем названа её, Нет вокруг больших лесов, лишь поля есть с рощами, Там прошло далёкое детство всё моё. На самой окраине домик стоял маленький, Две ракиты старые и высокий клён, Колыбелью был моей этот домик старенький, А ракиты с клёном тем сердце взяли в плен. Уж полвека минуло, как тот дом покинул я, Как не видел клёна я и старых ракит. И не знаю, почему на меня нахлынула Память этих прошлых лет, видно, вдаль манит. Видно, вспомнить прошлое, что прошло, торопится Воскресить в душе моей и её согреть Тем, что в жизнь мою больше не воротится, Потому что впереди ожидает смерть. Потому что от неё никуда не денешься И с собой из прошлого вряд ли что возьмёшь. Правда, оттянуть её ты ещё надеешься, Потому что песни есть и ты их поёшь. О том старом домике и о речке Орлице, Об отце, о матери, о друзьях своих, С кем учился и дружил в школе у околицы, И о детских радостях маленьких своих. В осеннем лесу Охмелев от красоты осенней, Я по лесу сонному бреду Медленной своей походкой, ленной, Слушая песнь леса на ходу. Про берёзы, ясени и клёны, Про багряный пышный их наряд И про лес осенний, опалённый Мне напевно-тихо говорят. Говорят о том, что опадает Пышный разноцветный их убор, И о том, что день заметно тает, Что зима спешит во весь опор. Что придёт холодная, завалит Лес колючим снегом, заметёт, Снежную кутью из льдинок сварит, В бурелом морозный заведёт. Я обнял ствол плачущей берёзы И погладил ласково рукой, Ощутив, как выступили слёзы На стволе, небритою щекой. Прошептал: «Не плачь, моя родная, За зимою вновь придёт весна, И когда наступит время мая, Ты проснёшься соком ото сна. Вновь распустишь свои ветви-косы, Вновь наденешь пышный свой наряд, Вновь тебя умоют утром росы, Всё как раньше, много лет подряд». Упоённый красотой осенней, Я из леса сонного уйду, А когда вернусь порой весенней, Ту берёзу-девушку найду. Осенняя пора
Осенняя пора подкралась незаметно, Сменив в один лишь миг и лето, и тепло, Ещё не раздала даров своих несметных, Но скоро понесёт, уж время истекло. Наполнит закрома дарами «под завязку», Янтарного тепла ещё перепадёт, Я осень полюбил, как дети любят сказку, Пусть даже страшно им, что вдруг волк украдёт. Она оденет лес в багряное убранство, Развесит по кустам гирлянды паутин, А следом для зимы все уберёт пространство… Чем осени пора, нет красочней картин! «Ветви-косы выкрасив, берёза…» Ветви-косы выкрасив, берёза Осень наступившую встречала, В ожиданье, что исполнит грёзы, Головою радостно качала. Говорила шёпотом рябине Посмотреть на клён, какой могучий, Словно богатырь стоит былинный, А какой наряд багряно-жгучий! Так стояла, распустивши косы, И руками-ветвями всё звала Клён прийти скорей к берёзе в гости. Красоту свою всю показала, Каждый день, подкрашивая кудри, Всё призывнее клён приглашала. Он молчал вдали угрюмо-мудрый, Ему гордость сдвинуться мешала. Всё сильнее красилась берёза, Так, что ветви голыми аж стали, Крашеные листья все опали, Пролила она вслед листьям слёзы. Красота берёзы увядала, Чтоб потом опять весной вернуться, Буйно распуститься, развернуться, Но сейчас берёза так страдала… «Мне на вокзале старая цыганка…» Мне на вокзале старая цыганка Сказала, что я Господом храним, Та старая цыганка-сербиянка По жизни стала компасом моим. «Иди, сынок, – сказала мне, – не бойся, Вся жизнь твоя открыта впереди. Ты только Богу всей душой откройся, И Он тебя от бед всех оградит. Спасёт тебя Господь не раз от смерти, Не раз на путь наставит, проведёт, Но будут красться за тобою черти, Под видом друга чёрт тебя найдёт. Остерегайся дружбы скоротечной, Коварно-льстивых дальше обходи, Бываешь часто ты, сынок, беспечным, Смотри им в сети так не попади». Ушла, сказав, что денег ей не надо, Ведь я и так, мол, вырос без отца, Два Ангела даны, мол, мне в награду, Но помнить: могу встретить подлеца. С тех пор её я часто вспоминаю, Пророческие те её слова И многое теперь лишь понимаю, Когда седою стала голова. Спасал от смерти Бог неоднократно, И от беды не раз Господь спасал, Из тьмы, бывало, выводил обратно, На произвол ни разу не бросал. А от «друзей» вот перенёс немало Коварства и предательства, измен, Когда им помощь представлял, бывало, — Обкрадывали полностью взамен. Но Бог Судья им, Он за всё с них спросит. Я знаю: это всё от сатаны, Лукавый им коварство в души вносит, Отсюда и поступки их странны. Я благодарен той цыганке старой И Ангелов всегда благодарю, И в благодарность, в знак расплаты малой, Свою любовь я Богу отдаю. |
