IV «Эй вы, купчики-голубчики, К нам ступайте ночевать!» Ночевали наши купчики, Утром тронулись опять. Полегоньку подвигаются, Накопляют барыши, Чем попало развлекаются По дороге торгаши. По реке идут – с бурлаками Разговоры заведут: «Кто вас спутал?» [2] – и собаками Их бурлаки назовут. Поделом вам, пересмешники, Лыком шитые купцы!.. Потянулись огурешники: «Эй! просыпал огурцы!» Ванька вдруг как захихикает И на стадо показал: Старичонко в стаде прыгает За савраской, – длинен, вял, И на цыпочки становится, И лукошечком манит — Нет! проклятый конь не ловится! Вот подходит, вот стоит. Сунул голову в лукошечко — Старичок за холку хвать! «Эй! еще, еще немножечко!» Нет! урвался конь опять И, подбросив ноги задние, Брызнул грязью в старика. «Знамо, в стаде-то поваднее, Чем в косуле мужика: Эх ты, пареной да вяленой! Где тебе его поймать? Потерял сапог-то валяной, Надо новый покупать?» Им обозики военные Попадались иногда: «Погляди-тко, турки пленные, Эка пестрая орда!» Ванька искоса поглядывал На турецких усачей И в свиное ухо складывал Полы свиточки своей: «Эй вы, нехристи, табашники, Карачун приходит вам!..» Попадались им собашники: Псы носились по кустам, А охотничек покрикивал, В роги звонкие трубил, Чтобы серый зайка спрыгивал, В чисто поле выходил. Остановятся с ребятами: «Чьи такие господа?» – Кашпирята с Зюзенятами… [3] — «Заяц! вон гляди туда!» Всполошилися борзители: – Ай! ату его! ату! — Ну собачки! Ну губители! Подхватили на лету… Посидели на пригорочке, Закусили как-нибудь (Не разъешься черствой корочки) И опять пустились в путь. «Счастье, Тихоныч, неровное, Нынче выручка плоха». – Встрелось нам лицо духовное — Хуже не было б греха. Хоть душа-то христианская, Согрешил – поджал я хвост.— «Вот усадьбишка дворянская, Завернем?..» – Ты, Ваня, прост! Нынче баре деревенские Не живут по деревням, И такие моды женские Завелись… куда уж нам! Хоть бы наша: баба старая, Угреватая лицом, Безволосая, поджарая, А оделась – стог стогом! Говорить с тобой гнушается: Ты мужик, так ты нечист! А тобой-то кто прельщается? Долог хвост, да не пушист! Ой! ты, барыня спесивая, Ты стыдись глядеть на свет! У тебя коса фальшивая, Ни зубов, ни груди нет, Всё подклеено, подвязано! Город есть такой: Париж, Про него недаром сказано: Как заедешь – угоришь. По всему по свету славится, Мастер по миру пустить; Коли нос тебе не нравится, Могут новый наклеить! Вот от этих-то мошейников, Что в том городе живут, Ничего у коробейников Нынче баре не берут. Черт побрал бы моду новую! А, бывало, в старину Приведут меня в столовую, Все товары разверну; Выдет барыня красивая, С настоящею косой, Вожеватая, учтивая, Детки выбегут гурьбой, Девки горничные, нянюшки, Слуги высыплют к дверям. На рубашечки для Ванюшки И на платья дочерям Всё сама руками белыми Отбирает не спеша, И берет кусками целыми — Вот так барыня-душа! «Что возьмешь за серьги с бусами? Что за алую парчу?» Я тряхну кудрями русыми, Заломлю – чего хочу! Навалит покупки кучею, Разочтется – бог с тобой!.. А то раз попал я к случаю За рекой за Костромой. Именины были званые — Расходился баринок! Слышу, кличут гости пьяные: «Подходи сюда, дружок!» Подбегаю к ним скорехонько. «Что возьмешь за короб весь?» Усмехнулся я легохонько: – Дорог будет, ваша честь.— Слово за слово, приятели Посмеялись меж собой Да три сотни и отпятили, Не глядя, за короб мой. Уж тогда товары вынули Да в девичий хоровод Середи двора и кинули: «Подбирай, честной народ!» Закипела свалка знатная. Вот так были господа: Угодил домой обратно я На девятый день тогда! — V
– Много ли вёрст до Гогулина? – Да обходами три, а прямо-то шесть. Крестьянская шутка Хорошо было детинушке Сыпать ласковы слова, Да трудненько Катеринушке Парня ждать до Покрова. Часто в ночку одинокую Девка часу не спала, А как жала рожь высокую, Слезы в три ручья лила! Извелась бы неутешная, Кабы время горевать, Да пора страдная, спешная — Надо десять дел кончать. Как ни часто приходилося Молодице невтерпеж, Под косой трава валилася, Под серпом горела рожь. Изо всей-то силы-моченьки Молотила по утрам, Лен стлала до темной ноченьки По росистым по лугам. Стелет лен, а неотвязная Дума на сердце лежит: «Как другая девка красная Молодца приворожит? Как изменит? как засватает На чужой на стороне?» И у девки сердце падает: «Ты женись, женись на мне! Ни тебе, ни свекру-батюшке Николи не согрублю, От свекрови, твоей матушки, Слово всякое стерплю. Не дворянка, не купчиха я, Да и нравом-то смирна, Буду я невестка тихая, Работящая жена. Ты не нудь себя работою, Силы мне не занимать, Я за милого с охотою Буду пашенку пахать. Ты живи себе гуляючи, За работницей женой, По базарам разъезжаючи, Веселися, песни пой! А вернешься с торгу пьяненькой — Накормлю и уложу! “Спи, пригожий, спи, румяненькой!”— Больше слова не скажу. Видит бог, не осердилась бы! Обрядила бы коня Да к тебе и подвалилась бы: “Поцалуй, дружок, меня!..”» Думы девичьи заветные, Где вас все-то угадать? Легче камни самоцветные На дне моря сосчитать. Уж овечка опушается, Чуя близость холодов, Катя пуще разгорается… Вот и праздничек Покров! вернутьсяОбщеизвестная народная шутка над бурлаками, которая спокон веку приводит их в негодование. вернутьсяКашпировы, Зюзины. Крестьяне, беседуя между собою об известных предметах и лицах, редко употребляют иную форму выражения. |
