Почти так все и произошло.

Он приземлился на пол, больно ударившись задницей. Сверху что-то свалилось. А затем еще что-то, и еще. В первую секунду он решил, маленькая лесная змейка свесилась с упавшего на него дерева и сейчас вцепится ему в лицо. Но уже в следующую секунду понял, что это всего лишь usb-кабель. Выбравшись из-под спинки кресла, которой его накрыло при падении, Кулькен протер глаза и осмотрелся. После обеда кабинет всегда наполнялся ярким солнечным светом, который отражался от множества глянцевых поверхностей. По затекшей ноге бегали безжалостные ежики, которые с каждой секундой кололи сильнее. Не до конца еще понимая, что же все-таки произошло, он доковылял до дивана и, плюхнувшись на него, запрокинул голову. Больше всего его расстроило, что нимфа из сна ускользнула. Хотя, если быть честным, это он проскользнул в сон, чтобы хоть на пару секунд вновь увидеть ее.

– Провела меня, проказница? – спросил он загадочно улыбающуюся нимфу с плаката, висевшего на противоположной стене.

Отойти от разочарования Кулькен смог лишь спустя четверть часа. И только сейчас, с чашкой кофе в руках, он заметил, что над дверью горит красная лампочка, а это значит, что здание питается от резервного генератора.

– Разве они до сих пор все не исправили? – спросил он сам у себя. – Или запасник только недавно включился?

Кулькен никогда ни в чем не был уверен. Сказать, что у него были проблемы с принятием себя и окружающей реальности, значит, ничего не сказать. Если что-то его расстраивало, он мог перестать думать об этом только переключившись на какую-то другую более интересную мысль. Этому приему научил его доктор Браламонтс. Хотя даже это не всегда ему помогало. Некоторые неприятные мысли были похожи на прилипшую к скамейке жвачку, в которую вляпываешься, а потом никак не можешь оторвать от одежды. Она просачивается между волокон, и кажется, что ничто никогда ее оттуда не вытащит. Так же было и в этот раз.

«Лампочка горит давно. Что-то случилось, а я все проспал!»

Я в ответ только фыркнуло.

Кулькен подошел к компьютеру и выдернул наушники. Звуки из сна заполнили комнату.

«Да, точно. Не могло так получиться, что питание накрылось к моменту моего пробуждения».

Я отмахнулось.

«Не нравится это мне…»

– Почему же техники медлят? – Он опять посмотрел на красную лампочку. – Почему мне еще не доложили? – И тут взгляд его упал на календарь.

Ладони вспотели, по спине пробежал целый табун мурашек.

– Мой день рожденья! Мой дурацкий день рожденья! – Кулькен почти плакал. – Они выманивают меня из кабинета, чтобы я вышел разобраться, в чем дело! Знают ведь, что я просто так не пойду.

Накануне вечером Кулькен пропустил визит к доктору. Он так сильно боялся дня икс, что за всю неделю не нашел в себе сил ни разу выйти из кабинета. Уже почти неделю он находился в стадии, которую доктор называл «снежный ком», когда начинаешь идти на поводу у желания отсидеться, а потом уже просто не можешь заставить себя выйти. И чем дальше, тем сложнее. Так же бывает со студентами-прогульщиками. Чем больше они прогуливают, тем сложнее потом прийти. Появляется чувство стыда и неловкости, которое непросто перебороть, пока не станет слишком поздно, пока не подкрадется сессия, и откладывать будет уже некуда.

– Доктор будет в ярости, доктор будет в ярости! – Кулькена затрясло. Вцепившись руками в волосы, он зажмурился. – Дыши! Дыши глубоко! – приказал он себе.

Опустившись в кресло на колесиках, Кулькен начал шептать слова детской считалочки:

– Раз, и свет вокруг погас… два, такая вот, дружок, судьба… Три… в окошко посмотри… – и уже мысленно закончил: «А теперь замри! Умри…»

Он попробовал восстановить события последних дней. Хотя для людей, почти живущих на работе, нет такого понятия, как дни. Они делят время неделями. Живут с понедельника по пятницу, а затем небытие. У кого-то приятное, у кого-то не очень.

– Это важно, – прошептал Кулькен себе под нос. – Что было на этой неделе? Кларест и Дорф… Игры, я играл по сети. Просматривал резюме… – Он загибал пальцы. – Читал новости… играл… Читал про съезд эльфоманов. – Пальцев на руке не хватало. – Дальше отчеты, отчеты, отчеты, играл. Брр… – Встряхнув головой, он словно отогнал лишнее. – Вчера мне названивал доктор. Я отключил телефон и сел играть. – Кулькен потер лоб. – Что же теперь делать?

Красная лампочка все еще горела.

Он взглянул на значок wi-fi в уголке экрана.

«Сети нет. – Он нахмурился. – Нет до сих пор или нет опять? Что вообще происходит?»

Взгляд вернулся к лампочке.

«Отрезали меня от мира, wi-fi отрубили, со светом непонятно что…»

«Так может быть, выйдешь, а? – сказало суровое Я. – Не будь идиотом, они наверняка старались устроить тебе сюрприз, а ты сидишь тут, как крыса, и трясешься от страха».

Суровый тон внутреннего Я сменился уверенным дружественным голосом доктора: «Кулькен, ну что такого страшного может случиться? Выйди за дверь, они наверняка тебя заждались».

Могла ли она что-то изменить? Могла ли как-то помочь ему? Отговорить того, кто уже решил, что все кончено. Лиа в который раз прокручивала в голове их последний день. Может быть, она должна была поговорить с ним, может быть, ей стоило убедить его, что все хорошо. А может, он все продумал, просто не мог решиться осуществить задуманное до последнего момента. Ей не за что было себя винить, но она чувствовала себя виноватой, и чувство вины душило ее изнутри. Хуже воспоминаний о нем были только сны. Они сводили с ума. Вероятно, в нынешних обстоятельствах это даже нормально, ведь весь мир уже давно двинулся.

Проснувшись сегодня утром, Лиа била себя запястьем по лбу, пытаясь прогнать остатки дурного сна. Вторая ночь в амбаре была намного хуже первой. Если б только она могла вообще не спать, как было бы прекрасно. Но это все фантазии! Как ни пытайся избежать сна, рано или поздно он все равно настигнет и утащит в страну кошмаров.

Может, лучше не тянуть и встретится со страхами лицом к лицу? Вечно прятаться в амбаре не выйдет. Заблудившаяся в нем облезлая курица была невероятно вкусной, но от нее ничего не осталось, а банка варенья уже почти пуста. Нужно вернуться в дом, чтобы взять все необходимое и двинуться в путь. Но не сейчас, ведь пока еще есть время. Можно собраться с мыслями и прийти в себя.

«Тяни не тяни, тебе придется встретиться с ним…»

– Я знаю! – зашипела Лиа на внутренний голос.

«Тогда поднимайся и сделай то, что неизбежно. Чем дольше откладываешь, тем хуже. Ты сама это знаешь».

– Не торопись, и ты все успеешь, – парировала Лиа излюбленной фразочкой. Ей нужно было продумать, что она возьмет с собой, когда отправится в путь. – Аптечка, – прошептала она. – Мне обязательно нужно взять медикаменты, мало ли что. Рюкзак Норта… Открывалка, на случай если попадутся консервы, – она загибала пальцы, – и переодеться, обязательно переодеться.

Дверь амбара распахнулась. Лиа с топором в руках уверенно переступила порог. Страх исчез – перегорел. Остались только маленькие черные угольки, раскиданные в глубинах сознания.

– Я не сдамся… – прошептала она.

Ветер подхватил слова и развеял их. Взъерошил волосы. Сегодня он не был жесток с ней, как в ту ночь, когда она покинула дом. Сегодня ветер был ласков: гладил, окутывал и, казалось, пытался по-дружески поддержать.

Тишина дома казалась недружелюбной. Воздух был спертым, и Джереми с трудом давался каждый вдох. Он стоял в холле, боясь что-либо предпринять. А что, если он закричит, позовет Арчи, а его здесь нет? Или еще хуже. Что если он здесь, но уже никогда не сможет ответить? Отец ведь не откликнулся. И где он теперь?

Джереми замер, не в силах пошевелиться. Даже солнечные лучи, казалось, с трудом пробивались сквозь воздух, пропитанный чужеродной тишиной. Он сделал шаг. Половица скрипнула под ногой. Скрип, показавшийся ему оглушительным, прорвал наконец гробовую тишину, и Джереми смог заговорить.