Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Ну что же, полагаю, теперь ты свободен от своих обязательств перед тем князем, – попытался я подбодрить Нагу.

– Почему это? – недоверчиво спросил он.

– Ведь настоящий Шима наверняка тоже погиб, как и все остальные, кто находился в башне. А если он мёртв, то, твоё задание завершено.

– Ах, нет, – возразил Нага уверенно, – я видел, как Шима и его отец вместе с тем степняком нырнули в какой-то проход. Ты не знаешь этих людей. Они не погибнут вот так запросто. Нет, Ган Жун, они все живы.

– И ты хочешь продолжить поиски?

– Хочу ли я? У меня нет ни малейшего желания это делать, однако у меня нет и выбора. Вся эта чёртова погоня, эти скитания уже стали моей жизнью и её смыслом. Имеешь ли ты желание жить, а, лекарь?

Этот вопрос заставил меня задуматься. Тщательно подбирая слова, я попробовал ответить:

– Я, как и все люди, просто живу, и не задумываюсь о том, хочу ли я жить или нет. Да, порой мне тошно от такой жизни и желания к ней особенно нет. Но я продолжаю дальше. И это не вопрос, хочу я этого или нет.

– Вот и у меня также, лекарь. Хочу я или нет, но я буду продолжать.

– Но где ты будешь искать этого Шиму? Куда пойдёшь?

– Я думал об этом. Думал все эти дни, пока лежал на постели и не мог вставать. Думал, гуляя по двору. И знаешь ли, не так много путей лежит передо мной. Полагаю, я направлюсь в Красный город. Уверен, что вся эта компания уже на подходе к нему.

Я пожал плечами.

– Ну, Красный город, так Красный город, – сказал я. – Мы и так туда направлялись вместе с Дондо.

– Дондо не дойдет туда, – презрительно бросил Нага. – Его разобьют по дороге. Помяни мои слова. Так, значит, ты со мной?

– Да, я с тобой. Мне некуда возвращаться. Родной город лежит в руинах, война продолжается. А столицу я всегда мечтал увидеть.

Мы ещё немного посидели и поговорили, пока совсем не продрогли. Полагаю, он не поведал мне всего, но и того, что я узнал, было вполне достаточно, чтобы понять, что Нага мне доверяет. Путешествие с таким спутником предвещает немало интересного.

За те дни, что мы ещё провели в крепости, ожидая, когда состояние Наги станет достаточно хорошим, чтобы отправляться в путь, я перебрал свои записи. Когда я спешно собирал в охапку все бумаги, что были спрятаны под ворохом одежды в нашей большой палатке в лагере мятежников, я не обратил внимания на то, что среди них были не только мои. Не знаю, как так вышло, но там оказались куски из разных трактатов, из в библиотеки Нандуна. У меня есть подозрение, что это, вероятно, дело рук покойного Мунку.

Я показал эти манускрипты Наге, но они не вызвали у него ни малейшего любопытства. Он лишь сказал, что Мунку до того дня, как его сразил неизвестный недуг, любил копаться в кипах бумаг, которые подбирал на площади около дворца наместника Нандуна после того, как он был разграблен. Толком читать юноша не умел и больше рассматривал картинки, и, видимо, отбирал те листы, которые ему больше пришлись по вкусу.

Мне кажется, среди того, что таким нелепым образом сохранилось от огня, мало ценного. Это всего лишь жалкая кроха великой библиотеки, уничтоженной дикарями и неучами. Впрочем, нужно внимательнее просмотреть эти бумаги, прочесть их. Кто знает, быть может, среди них найдётся потерянная жемчужина».

II

Фазаний луг основательно припорошило снегом, однако мало кто сомневался, что это уже последний снег этой зимы. Сегодня он белым покровом укрывает всё вокруг, погребает под собой всё, что только ни есть на земле, сглаживает её неровности и скрывает недостатки. А завтра он начнёт таять, сделается пористым, превратится в кашу и после вчерашней красоты и идеальности, все изъяны станут видны намного чётче и резче, чем до снега.

Лагерь императорского войска простоял все ненастные зимние недели, обустраиваясь, расширяясь и возводя укрепления. Если в первое время Лун Ци Ши ещё терзался некоторыми сомнениями насчёт правильности выбранной военной стратегии, то после известий о падении крепости Гремящего ущелья и ухудшения погоды, он решил, что нет больше необходимости продолжать поход. Луг давал ему замечательную позицию для того, чтобы не просто принять бой, а навязать его на своих условиях. Единственное, что требовалось от полководца, это набраться терпения и ждать.

Тем не менее, почти каждый вечер Лун оставался в своём роскошном шатре в одиночестве и вновь и вновь начинал прокручивать в своей голове разные варианты того, как лучше разместить войско на позициях и в резервах, пытаясь предугадать ход будущей битвы. Тоскливое настроение почти не оставляло его даже тогда, когда в редкие погожие дни выглядывало из-за сплошной серой пелены туч солнце, и во всём мире ощущалось дыхание весны, которая неминуемо сменит зиму. Наверное, не оставалось во всей армии ни одного солдата, который бы не подставлял радостно своего лица лучам солнца, но император оставался равнодушен к таким подаркам природы.

Он раз за разом возвращался мыслями к своему прошлому, к женщинам, которых любил и которых более не было рядом. Лишний раз приходило убеждение в том, что все его попытки обмануть рок оказывались тщетными. Хотя, кто знает, быть может ему это и удалось? Ответ Лун видел в итоге битвы с мятежниками и в том, удастся ли погасить бунт и подчинить западные области обратно. Но до тех пор ему остаётся лишь изводиться и мучиться от неопределенности.

Из-за таких тягостных дум, ходящих по одному и тому же чёртову кругу, император впадал в меланхолию. Утешение и успокоение на какое-то время приносила чаша вина, но оно ему быстро наскучило.

Так и сидел однажды вечером в своём шатре правитель самого обширного государства наедине с полупустой чашей. Он то и дело потягивал вино, однако оно не приносило облегчения, скорее лишь усугубляло чёрные мысли.

Снаружи раздались голоса его стражников. Они о чём-то громко спорили. Это было странно и необычно. Как правило, гвардейцы не позволяли себе повышать голос, когда общались между собой. Лун отодвинул чашу в сторону и прислушался: хоть какое-то разнообразие. Он узнал голоса своих воинов, неотступно сопровождавших его всё время. К ним примешивался ещё один, и, что странно, он принадлежал женщине.

Вслушавшись в разговор, он удивился ещё больше: это был не спор, а скорее оживленный разговор. Но, проклятье, откуда в лагере женщина? Конечно, за солдатами вечно увивались торговки своим телом, но никогда они не доходили до такой дерзости, чтобы предлагать себя у порога императорского шатра. Это уже слишком!

Государь резко поднялся из-за стола, тот покачнулся, и чаша чуть было не опрокинулась, он успел поймать её в последний момент. Вот сейчас он устроит этим наглецам! Быстро и решительно Лун прошёл через шатёр и одним резким движением распахнул его полог, намереваясь застать виновников врасплох.

Собственно, у него это получилось. Дежурный караул гвардейцев с двумя офицерами во главе окружил кучку каких-то людей. Их было шестеро. Их можно было принять за беженцев или странников, коими были полны дороги в это неспокойное время. Но одна из женщин в этом отряде громко и безбоязненно разговаривала с императорскими телохранителями, а те отвечали ей, как равной. При этом остальные стояли как бы в стороне и явно чувствовали себя здесь лишними.

– Что здесь такое у вас? – грозно окрикнул Лун.

Все присутствовавшие мгновенно обернулись к нему и, увидев императора, почтительно поклонились. А тот продолжал, чувствуя, как в нём нарастает гнев:

– Что вы тут устроили? Дежурный офицер, почему вы допускаете такое безобразие? Вас не научили порядку?

Тот, к кому обратился правитель, выступил чуть вперёд, и всё ещё оставаясь в полупоклоне, отвечал:

– Ваше величество, эта женщина принесла важные известия и желает доложить их вам как можно скорее.

Женщина сделала шаг вперёд, оставаясь в почтительном полупоклоне, и заговорила так, как привыкли говорить люди, знающие себе цену:

– Ваше величество, меня зовут Лян Се, я офицер и занимаюсь составлением карт. Эти гвардейцы могут подтвердить, кто я. Моя экспедиция была послана вашим военным советником Ли Чаншуанем с целью исследовать стену Дракона.

3
{"b":"715889","o":1}