– Я давно хотел спросить тебя, отец, о твоих родителях, моих бабке с дедом. Что стало с ними? Почему они утратили власть на острове Оленя?

– Сегодня ты задаёшь много слишком серьёзных вопросов, – проговорил Хару, – но я расскажу тебе кое-что. Может быть это ответит на некоторые из них.

Принц умолк, собираясь с мыслями и подбирая слова. Они с сыном ехали немного поодаль от остальных. Мэргэн рассказывал что-то Бато и Севде, и те увлеченно слушали его и не обращали внимания на двух поотставших товарищей. Их разговора не было слышно и, вероятно, можно было не опасаться, что и слова Хару могут быть услышаны теми, кому они не предназначались.

– Мой дед, твой прадед, Акуро имел двух жен. Иногда князья позволяют себе такое, хотя и редко. Так сложилось, что обе его жены родили в один и тот же год, в один и тот же месяц, по мальчику. Одно назвали Ито, это мой отец и твой дед, другого – Ёшида. Они росли и воспитывались вместе, во многом они были похожи, но, разумеется, были у них и различия. Ито был старше брата на несколько дней, и это давало ему преимущество в вопросе о наследии. Однако его мать, моя бабка, была более низкого происхождения, чем мать Ёшиды. Конечно, она была из благородной семьи острова Оленя, но её соперница была из семьи князей Ден, что правят в государстве Тигра. Короче говоря, при дворе сложилось две партии, которые поддерживали двух разных принцев. Акуро завещал престол Ито и всем пришлось смириться с его волей, хотя бы на некоторое время. То, что происходило дальше я знаю лишь в общих чертах, так, как мне рассказывали при дворе Ёшиды. Естественно, это может оказаться не правдой, или не всей правдой.

Хару перевёл дух и посмотрел на сына. Тот слушал его, стараясь не пропустить ни одного слова.

– Семейство матери Ито захотело больше власти и богатств, они стали притеснять другие рода и, в конце концов, вспыхнула война. Народ не поддержал Ито. Говорят, мой отец отличался жестокостью, был неуравновешен и, если бы не моя мать Мива, он впадал бы в припадки. Ёшида умело смог воспользоваться этим недовольством и разными слухами, и обратил себе на пользу, встав во главе несогласных. Твой дед проиграл войну и последним его оплотом была крепость в порте Карода, на севере острова. Когда и она пала, то Ито попал со всей семьей в плен. Я был тогда совсем маленьким и не помню всего этого. Ёшида проявил милосердие или же не пожелал марать руки в крови родичей. Моих родителей посадили на корабль и увезли с небольшой дружиной на Северный остров в изгнание, после чего корабль вернулся обратно, но уже без них. А я остался при дворе Ёшиды как заложник. Как видишь, история нашего рода не такая уж незапятнанная, и не всем в ней можно гордиться.

Хару умолк, а Шима задумчиво смотрел куда-то вдаль. Он знал историю своей матери, но вот другая линия его предков была для него менее известна и их историю ещё предстояло обдумать и осознать. Нельзя сказать, что он был сильно удивлен рассказом отца.

– Отец, как тебе жилось заложником?

– Знаешь, я не очень понимал, что это значит. В детстве мне было безразлично, потом – в общем-то тоже. Ничего в своем положении изменить я не мог. Мне позволяли жить на правах младшего княжеского родственника, и жить недурно. У меня было всё то же самое, что и у моих двоюродных братьев, за исключением разве что прав на престол. Моё будущее было одновременно и прозрачно, и непрозрачно. С одной стороны, я мог делать всё, что хотел, никаких ограничений на меня не накладывалось. С другой, – мне всегда давали понять, что я не могу и не должен претендовать ни на что большее. Однако я и не претендовал. Кто знает, если бы я не встретил твою мать, чудесную Кицунэ, если бы не этот чертов колдун, который что-то наплёл дяде, возможно, я и по сей день жил бы в замке Шика и ни о чём бы не волновался. Может быть, мне дали бы какую-нибудь должность при дворе.

– Ты так просто говоришь о том, что было бы, если бы ты не встретил мать.

– По прошествии стольких лет я уже могу говорить просто и более взвешено. Когда-то я хотел мстить и полагал, что сделаю это с большим удовольствием, но теперь сомневаюсь в этом. Я зол на предательство и не простил дядю за это, но я стал спокоен, хотя в первые годы я порой не мог сомкнуть глаз ночью.

– Я не совсем понимаю, отец. Неужели ты готов всё забыть и отказаться от справедливого возмездия? Чем больше я думаю о том, что произошло той летней ночью с тобой и матерью, тем сильнее во мне желание покарать.

– Шима, – терпеливо сказал Хару, – я уже не очень молод, многое повидал и мы с тобой пережили немало приключений. Местью ничего исправить нельзя. Да и как я мог бы отомстить? У Ёшиды тысячи воинов, а у меня? Он за много дней пути отсюда, недосягаем на острове. Как я могу тягаться с ним? Быть может, если судьба выкинет такую шутку, и мы встретимся, я и брошу ему в лицо мои обвинения и попытаюсь сразить его. Однако я спрашиваю себя: обретёт ли моя душа больше покоя и счастья в этот момент? Когда-то давно у меня был ответ, однозначный и утвердительный. Но сегодня…

– Уверен, отец, когда и если этот случай представится тебе, ты не будешь колебаться.

– Скорее всего, – неуверенно согласился Хару.

– Отец, могу я спросить ещё?

– Разумеется.

– Ты никогда не желал вернуть себе княжество? Ведь ты имеешь на него права. Ты был наследным принцем и мог бы властвовать. Мог бы отыскать родителей и вернуть их обратно.

Хару тяжело вздохнул.

– Когда я был ребёнком, мне сначала внушали, что мои родители умерли. Потом, когда я подрос и узнал, как всё произошло, меня убедили в том, что даже если они ещё и живы, что вряд ли на Северном острове, то для всего мира они как будто бы уже мертвы, да и с той земли не возвращаются. Никаких сыновних чувств к людям, которых я совершенно не помнил, и не мог помнить, я не испытывал. Мне также внушали, что я глуп и недалёк, не способен к серьёзным занятиям и в целом ни на что не годен. Я был наподобие господского сына, которому были интересны лишь игры, пьянки и охота. Единственная вещь, которой я занимался серьезно, это владение мечом и военная наука, хотя иногда не без удовольствия я читал и пробовал писать. Наверное, меня можно назвать образованным человеком. Исходя из всего этого, я не видел в княжении ничего притягательного для себя, более того, оно меня отпугивало, и я был благодарен дяде, что мне совсем нет нужды примерять на себя роль будущего правителя. Нет, мне было спокойнее без всего этого. Так что я и в самом деле никогда серьёзно не задумывался о том, чтобы подняться против Ёшиды и его сыновей.

– Неужели ты и правда мог верить в то, что ты глуп? – воскликнул Шима. – И ни на что не годен?

– Представь себе, я верил этому. Когда тебе годами твердят об этом родичи и воспитатели, как не поверить? Лишь встреча с Кицунэ изменила моё мнение о себе. Когда мы с тобой отправились в странствие, я не думал, что смогу избежать сетей Ёшиды. Но оказалось, я не так уж и безнадёжен.

– О чём ты говоришь! Безнадёжен? Ты величайший воин, каких я только видел!

Хару грустно улыбнулся.

– Возможно. Но возможно, ты ошибаешься, ведь скольких воинов успел ты увидеть за свою короткую жизнь?

– Отец, позволь сказать тебе, что ты принижаешь себя. К примеру, Лян Се – она провела всю жизнь среди солдат, и убить человека для неё – раз плюнуть. Но даже она смотрит на тебя с уважением, если не сказать больше. Не принижай своих заслуг и умений.

– Ах, Шима, может быть, мне и удастся вытравить эти вредные убеждения из себя, а, может, они так и останутся со мной до самой смерти.

Шима покачал головой. Хару с любовью поглядел на своего сына. Статный юноша, он пока ещё был тонок и неуклюж, но обещал вырасти в крепкого и сильного мужчину. Он унаследовал многие черты своей матери и был красив. Неудивительно, что Севда сохнет по нему.

В порыве Хару похлопал сына по спине и тепло улыбнулся ему. Шима ответил такой же улыбкой и это еще больше растопило сердце отца.

– Сегодня мы хорошо поговорили с тобой, а? – промолвил он.