Проходя мимо подвала одного из домов, он вдруг заметил под ногами около 7 серебряных монет – полтин и рублей. В сажени от находки был ещё заметен свежий след от экипажа. Прохожих, обронивших деньги, вблизи не виделось, и искушение их подобрать оказалось слишком велико... В его кармане оставалась жалкая медь, зато аппетит и прочая нужда накапливались, как снежный ком.

На следующий день Белов с друзьями прохаживались по ярмарке. Уличные лицедеи добросовестно забавляли толпу, и копейка от прежних сбережений полетела в их шляпу.

Но вокруг все так соблазнительно пахло, да еще под пекущем солнцем постоянно хотелось пить... Разумеется, сегодня он мог позволить себе многое! Да и возможности угостить как следует друзей, как это порою делал Никита, а заодно и отблагодарить, пока не выпадало...

— Гардемарины, а не отправиться ли нам в трактир? Я угощаю! Но вначале — пива! — предложил Саша, махнув рукой на ближайшую лавку.

— Ух ты, Сашка, где разжился? Неужто из дому содержание вдогонку прибыло? — присвистнул Корсак, сам пока не заимевший заработков.

— Нет. Вообрази, упало с неба... — таинственно произнес тот, подкинув в ладони монетку.

— В трактир пойдём, раз такое дело. А пиво с улицы не люблю, сами знаете... Пейте, уж, обожду... — усмехнулся Оленев. — Только чур, не хмелеть до одури — раз пир грядет. С двумя один не управлюсь... — все понимали, что на самом деле опасение касалось одного Корсака, но в благодушном настроении подтрунивать не хотелось.

Юноши уже мысленно утолили жажду хмельным напитком, но не успела осесть пена с первой налитой кружки, произошло неожиданное. Жена лавочника, тощая женщина с крючковатым носом, едва не ткнув оный в плечо супруга, что-то прошептала, показывая ему Сашину полтину.

— Эээ... Ну и глазастая ты, Фекла... А ведь точно, оловянное литье... Вон, серебро стерлось... И гурт корявый...

Молодые люди с недоумением замерли.

— Аах вы, паскудники дряные... Что, не по карману честь дворянская? — протянул пивовар, уже собираясь свистнуть полиции.

— Что??? Да как вы смеете нас оскорблять?! В чем дело, вообще... — Саша возмущённо уставился на торговца, вспыхнув от возмущения.

— Простите, милейший, это ошибка... — тихо пробормотал Алеша и инстинктивно дернул друга за руку. Но оглянувшись назад, понял, что ретироваться поздно.

Оленев, оттесненный набежавшей толпой, оказался далеко позади. Но вдруг он выдвинулся вперёд, оттеснив обоих, и серьёзным голосом обратился к торговцу, поглубже натянув треуголку.

— Мы, собственно, лично к вам, господин...

— Чарушкин... — невольно кивнул мужчина, рассматривая статного молодца, одетого в добротный темно-красный камзол и шляпу, затенявшую лицо. Он пытался припомнить, не вместе ли подошли эти трое... Но серьёзный, снисходительный голос и более дорогая одежда придавали ему возраста и солидности.

— Я по особой комиссии из Сыскного приказа... Слово и дело на вас было указано, господин Чарушкин... Вроде как, разбавленным вы торгуете, но то пустяк... А вот что деньгами поддельными промышляете, проверить стоило. Вот, сих любезных отроков пришлось привлечь... Правда, опыта у них мало, растерялись...

Саша покосился на “следователя”, но тут же серьёзно кивнул, обуздав свою вспыльчивость, и быстро заслонил Корсака с его ошарашенно замершим взглядом.

Однако выражение “слово и дело” полностью заняло внимание несчастного. Он затрясся и начал судорожно креститься.

— Да вот вам истинный... Не было такого, не было! А что разбавлять, так тоже навет, обознались! Это вон, Сенька-мошенник! — обвиненный торговец махнул рукой на оживленную лавку напротив.

Не прошло и нескольких мгновений, как меж конкурентами завязалась лютая драка, в которую ввязались их помощники и даже зрители. Гардемарины не стали ожидать развязки, и по одиночке вынырнув из толпы, свернули в первый же переулок.

Лишь миновав два квартала, они перевели дух, от души радуясь, что были сегодня одеты в городское платье, не выдав места учёбы. Разумеется, Оленев тут же был осыпан благодарными, восхищенными возгласами. Но ни одного подозрения не было выказано виновнику события, неизвестно где доставшему подделку. Уверенность, что друг не может поступить низко, была неким неписанным правилом их отношений. Пожалуй, сумей кто доказать обратное, это было бы сродни заходу солнца на востоке.

Но чем ближе было к школьным казармам, тем больше хмурился Белов. Его охватил стыд от того, что он натворил, подставив друзей под позорное наказание. Эти монеты не были ни заработаны, ни выручены, ни даже выпрошены у отца — просто найдены... В погоне за толикой удовольствия он, будущий офицер, подобрал, словно с паперти... И был обвинён, как обычный мошенник. Поделом, наверное!

— Сашка, ты чего так раскис? Ну сам же сказал, с неба упало... Как упало, так и пропало, не грусти... — Алешка весело похлопал по плечу. — Ну, бог с ними, с пивом, да с пиром...

— Не в деньгах дело. Да, я просто их нашёл — погулять на славу хотелось. Погуляли... Не по карману честь дворянская — так нам сказали? Да и вас тоже втравил... Теперь ваш друг — подлец, выходит...

— Сашка, угомонись, ну какой ты подлец... Экая разница, где взял – не сам же крамолу затеял! — попытался успокоить Никита.

Однако остаток дня Александр помалкивал, а ближе к вечеру, никому не сообщив, выбрался на улицу. Сторожу пришлось сочинить о нагрянувшем родном брате.

— Так ты ведь недавно оттуда! Чую, там не родной братец, а вроде неродной сестрицы... Гляди, Белов, штык-юнкер узнает про твои подвиги... После розог не до любви станет... — пробурчал добряк, выпуская курсанта на ночь глядя на волю.

====== Давняя история – ч2. Дело чести ======

Даже без обещанных розог Саша не собирался ни повторять вчерашнюю встречу, ни искать менее обязывающие. Сейчас ему хотелось одного — исправить свой позор хотя бы перед самим собою, обыскав, как следует, место лихой удачи.

Разумеется, он допускал, что потерять эти жестянки можно было на ходу, а также выронить из окна. Но чутье твердило, что вовсе не освещенные окошки верхних апартаментов скрывают тайну фальшивых монет. Дверь в подвал была закрыта, но в утопленном оконце горели свечи и доносились голоса. Немного склонившись, юноша попытался рассмотреть обстановку, но видно было неважно, а слышно ещё хуже.

Терпеливо прождав около двух часов, Саша пожалел, что не оделся теплее — солнечный зной сменился ночной сыростью. И вдруг из оконного дымохода повалил дымок. Думая хотя бы согреться, юноша полностью спустился в подоконную нишу. Его слух тут же уловил некие ритмичные стуки, что напомнили кузню в деревне...

Вдруг дверь отворилась, и на землю с писком полетело что-то серое.

— Совсем уж твари озверели, все мешки в дырах! А потом за вес отвечать!

Пригнувшись, Белов остался незамеченным, и выскочив из укрытия, побежал на улицу. Заходя на съезжий двор полиции, курсант с трудом обуздал чувство недоверия к этим местам.

— А доказать чем можешь, отрок пригожий? Один лепет... Стучат, дымят... Монеты с мешка выпали... Небось, ещё недавно тебя на ночь сказками баловали? — произнес урядный, рассматривая пришедшего, сообщившего адрес и свои подозрения.

— Давно, только это дела не касается... — Конечно, Саша знал, что взволнованный, с растрепанными кудрями, да ещё подмерзший, выглядит несолидно. Однако намёки на юный, неразумный возраст претили... Вдобавок избалованность была ему почти неведома, но отчего-то его пригожая внешность всех уверяла в обратном.

— Ах, не касается? Так ступай себе, малец... Сможешь доказать – приходи. А то кто тебя знает, может навредить кому желаешь по умыслу... А сие и вовсе дело подсудное...

Расстроенный Белов удалился, не видя как из соседней комнаты вошёл ещё один человек, поджарый и крепкий, несмотря на немолодой возраст.

— Что, Суслов, вора Каина в осведомители брать — запросто, а честных на улицу? А как насчёт старания в поимке мошенников и прочих татей? Иль нашему Сыску за всю Россию отдуваться?